Всемирная история без комплексов и стереотипов. Том 2 - Гитин Валерий Григорьевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
За всем этим угадывалась сильная и справедливая рука Кости, и я тогда подумал, что и вправду не место красит человека, а наоборот.
КСТАТИ:
«Случайности не существует — все на этом свете либо испытание, либо наказание, либо награда, либо предвестие».
Вольтер
Что же касается политических убеждений Вольтера, то они более всего тяготели к такому понятию, как «просвещенный абсолютизм» и уж никак не к «народной революции». Вся видимая революционность его характера замыкалась только лишь на борьбе с католической Церковью, да и с Церковью как таковой. А то «вольтерьянство», которое пытались приписать к своему политическому активу социалисты, было в действительности вольнодумством, несовместимым с любой деспотией, и социалистической в том числе. Поэтому не нужно навешивать на Вольтера пролетарско-революционные ярлыки. Он был аристократом духа в полном смысле этого слова.
КСТАТИ:
«Я могу быть не согласным с Вашим мнением, но я отдам жизнь за Ваше право высказывать его».
Вольтер
Он постоянно испытывал сильные перепады между до неправдоподобности громкой славой и жесточайшими гонениями, заставлявшими его жить в тревожном ожидании опасности. И лишь в 1758 году он купил замок Ферне, стоящий неподалеку от швейцарской границы (на всякий случай!), где провел последние 20 лет своей жизни.
В своем замке он развернул бурную просветительскую деятельность. Он вел переписку с сотнями людей самых разных рангов и убеждений. Среди них были и король Фридрих II Великий, и Екатерина II Великая, и польский король Станислав Август Понятовский, и шведский король Густав III, и датский король Христиан VII, и т.д.
Там он написал великое множество научных трудов и художественных произведений, которые в конце 80-х годов XVIII столетия вошли в посмертное 80-томное собрание сочинений.
Вот это след в Истории!
КСТАТИ:
«Нас увещевают: довольствуйтесь тем, что имеете, не желайте ничего лучшего, обуздывайте ваше любопытство, смиряйте ваш беспокойный дух. Это прекрасные поучения, но если бы мы всегда следовали им, до сих пор питались бы желудями и спали под открытым небом».
Вольтер
Что и говорить, небосклон эпохи Просвещения озарен ярчайшим сиянием звезд первой величины, таких как Вольтер, Франклин и Ломоносов — тех, которые действительно имеют право именоваться звездами, в отличие от какой-нибудь современной трехгрошевой шлюшки, манерно мурлыкающей «под фанеру» примитивнейшую мелодию, написанную каким-нибудь полупьяным недоучкой.
Таких вот в наше люмпенское время называют «звездами», оправдывая это тем, что, мол, они «собирают полные стадионы». Во-первых, следует учитывать, кем переполнен такой вот стадион, а во-вторых, не забывать, что в старину публичные казни тоже собирали массовые аудитории. Массовый интерес к чему-либо отнюдь не является свидетельством высокого качества объекта. Скорее напротив…
КСТАТИ:
«Развитие истории сопровождается крайне неблагоприятным явлением: значение масс постоянно возрастает, значение индивидуумов уменьшается».
Джон Стюарт Милль
Возрастает, на мой взгляд, не значение масс, а их сила, основанная на количественном превосходстве. Если на Диогена или Сократа приходилось, скажем, двадцать тысяч частиц общей массы, то на Вольтера — двадцать миллионов. Масса ведь размножается неизмеримо быстрее, чем какой-нибудь там Сократ.
Ж.-Л. Давид. Портрет госпожи Хэмелин
А вот блестящий, неповторимый индивидуум — Бенджамин Франклин (1706—1790 гг.), американский философ, ученый, политик, изобретатель, почетный член академий многих стран мира, один из авторов Конституции Соединенных Штатов.
Изобретатель громоотвода.
Изобретатель кресла-качалки.
Автор ряда открытий в области электричества.
Тот, кого называли «первым среди цивилизованных американцев».
Автор бессмертного афоризма «Время — деньги».
Его портрет на стодолларовой банкноте является как бы дополнительной гарантией стабильности этого денежного знака.
Неутомимый, великий труженик, с полным правом на то ненавидевший косность и лень, Франклин как-то заметил не без едкого сарказма: «Мастер находить оправдания редко бывает мастером в чем-нибудь еще».
Он с глубочайшим презрением относился к людям, которые бормочут, вяло разводя руками: «Ну… не получилось…».
КСТАТИ:
«Опыт — это дорогая школа, но что поделать, если для дураков нет другой школы».
Бенджамин Франклин
Когда он умер, траур в США продолжался тридцать дней. Имя Бенджамина Франклина включено в список наиболее выдающихся представителей Человечества.
Это к вопросу о том, кого считать звездой. И не стоит говорит: «Ну, это ж когда было…» Критерии человеческого ума или таланта одни и те же во все времена.
КСТАТИ:
«Для причины необходимо одно — чтобы у нее было следствие».
Дэвид Юм
Юм, Ломоносов, Дешан, Вовенарг, Гольбах — вот истинные звезды эпохи, ее разум и ее достоинство, одни из последних мудрецов XVIII века, не успевших опалить крылья души в революционном пламени 1789 года…
Не опалил свои крылья и философ Дени Дидро (1713—1784 гг.), но как много масла заготовил он для этого убийственного огня…
Он успешно оканчивает иезуитский коллеж, получив звание магистра искусств, но отказывается от богословской карьеры и живет в Париже, пробавляясь случайными заработками и ночуя где попало.
В 1743 году, уже в возрасте тридцати лет, он женится на дочери купеческой вдовы и этим как-то поправляет свои материальные дела.
В 1746 году Дидро выпускает свое первое произведение «Философские мысли», приговоренное к публичному сожжению парламентом, признавшим его аморальным и богопротивным.
В 1748 году по заказу некоего Морена, устроителя сексуальных развлечений короля Людовика XV, Дидро пишет эротический роман «Нескромные сокровища».
Вскоре он попадает за решетку по обвинению в религиозном нигилизме, но уже через три месяца выходит на свободу благодаря усилиям каких-то покровителей, видимо, достаточно высокого ранга.
Дидро, прослыв вольнодумцем и борцом за идеи Просвещения, становится частым гостем салона барона Поля-Анри Гольбаха (1723—1789 г.), где собираются такие неординарные люди как философ Гельвеции, академик-математик д'Аламбер, Бенджамин Франклин и др.
Там, в этом салоне, и рождается идея создания «Энциклопедии, или Толкового словаря наук, искусств и ремесел», которую ввиду ее значимости для Истории назвали «Великой французской энциклопедией». Ее еще называют «Энциклопедия Дидро и д'Аламбера», потому что именно эти два энтузиаста стали не только ее основателями и редакторами, но и ее мятежной душой.
«Энциклопедия» потрясает как широтой охвата самых разных жизненных тем, так и непередаваемой манерой их отражения, где все противоречит господствующим стереотипам и догмам, издевается над ними, выставляет в самом идиотском свете, но настолько тонко и остроумно, что ни один цензор не смог бы предъявить авторам сколько-нибудь аргументированного обвинения.
Это все равно, что разговаривать с умным собеседником в присутствии стукача, полагающего, что он надежно законспирирован. Так полагает, естественно, лишь он один. И при нем, при дубине, можно говорить о чем угодно, но правильно построив фразы и запрятав иронию в той глубине, куда ему не проникнуть.
