Ветры Куликова поля (Рассказы о воинской доблести предков) - Митяев Анатолий Васильевич (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Наступил второй год войны, 1788-й. Поскольку первый год почти ничего не переменил на военном театре, цели обоих противников оставались прежними. Русское командование вдобавок к прежним планам намеревалось послать из Кронштадта эскадру в Эгейское море. По примеру предыдущей войны русские корабли должны были блокировать Дарданелльский пролив и тем лишить Турцию помощи из Египта и Алжира.
Херсоно-Кинбурнский район снова готовился к встрече эскадры капудан-паши Гасана. Князь Потемкин, не надеясь добиться от контр-адмирала Мордвинова активных действий, перевел из Севастополя в Херсон Ушакова и поручил ему готовить к боям лиманскую эскадру. Ушаков ревностно принялся за новое дело. Однако встретиться с капудан-пашой в Лимане Ушакову не пришлось. Потемкин, сняв Мордвинова с командования эскадрой, дал ему другую должность, более высокую, и тот, пользуясь новой властью, отослал Ушакова обратно в Севастополь под предлогом, что там он нужнее. Мордвинов чувствовал, что Ушаков может победить турок, а победив, посрамит его перед всем Черноморским флотом. Все помнили, как он позволил туркам беспрепятственно стрелять с моря по Кинбурну и его защитникам.
Дули теплые ветры, не свирепые, как осенью и зимой, но сильные, и под их напором летела к Лиману, к Очакову и Кинбурну турецкая эскадра. Не эскадра даже. Султан вверил Крокодилу морских сражений целый флот. Тем временем армия фельдмаршала Потемкина по суше стягивалась также к этим местам — планировался штурм Очакова.
Корабли Гасана прибыли к Очакову раньше войск Потемкина. 13 линейных кораблей, 15 фрегатов и 17 других — великая сила! Но у Очакова и до прихода Гасана уже стояло больше полусотни вооруженных судов. Чуть ли не круглая сотня в общей сложности собралась. В начале июня капудан-паша начал сражение в Лимане, намереваясь уничтожить в нем русские корабли и суда.
У русских было 2 линейных корабля, 4 фрегата и 8 других парусных вооруженных судов, к ним прибавились гребные суда: 7 галер, 7 дубель-шлюпок, 7 плавучих батарей, 7 палубных баркасов, 22 канонерские лодки и один брандер. Командовали ими адмирал Нассау и Поль Джонс, герой войны за независимость Соединенных Штатов Америки, поступивший на русскую службу. Сражение было жаркое. Оно длилось с утра до полудня. Несмотря на то что турки имели во много раз больше крупных орудий, от артиллерийской стрельбы русских два турецких корабля взорвались, один сгорел, многие суда и корабли получили повреждения. Не подчиняясь приказам капудан-паши, турецкие капитаны выводили корабли из линии и укрывались под защитой крепостных орудий Очакова.
Русские моряки были довольны итогами первой схватки. У турок удовольствия не было, и они готовились к новому бою. Прошло десять дней, и турецкий флот начал выстраиваться для атаки на русские корабли и суда. В этот раз Нассау и Джонс сами атаковали противника, не дав ему построить линию баталии. Наградой за смелость стали два уничтоженных 64-пушечных турецких корабля. Один из них был флагманский. Он дольше всех держался на месте, стараясь своим примером остановить корабли, снова бежавшие под стены Очакова, и был окружен русскими гребными судами и подожжен. Хозяин корабля, Крокодил морских сражений, успел бежать на шлюпке, но флаг и вымпел капудан-паши стали трофеями лиманской эскадры.
Суворов, находившийся в Кинбурне и наблюдавший бой кораблей, думал о помощи морякам. Он приказал установить на самой оконечности косы замаскированные батареи и печь для каления ядер. (Раскаленное в огне ядро закладывали в пушку и стреляли; проломив борт или палубу, оно поджигало корабль.) Батареи оказались очень полезными. Ночью Гасан повел свой потрепанный флот из Лимана в море. Светила луна. Этого света было достаточно суворовским пушкарям, чтобы верно целить в проходившие совсем близко неприятельские корабли. Один за другим были разбиты 7 кораблей. Не сразу разобравшись, в чем дело, турки решили, что сбились с курса, вышли к Кинбурнской крепости и попали под ее орудия. Ошибочно поправляя курс, многие суда сели на мель и днем стали добычей русских гребных судов.
В общей сложности Крокодил морских сражений за две недели потерял у Очакова 26 кораблей и судов, в плен попал 54-пушечный корабль, да еще 5 фрегатов и другие суда были захвачены. Погибло свыше 6 тысяч турецких моряков, а около 1700 было пленено. Русский флот потерял всего три галеры. Потери русских убитыми и ранеными были во сто крат меньше турецких. Турки, следуя своим правилам боя, основную стрельбу вели по рангоуту [20] русских кораблей. Корабль с изломанными реями, с порванными парусами и такелажем лишался хода, и турки брали его, неподвижный, на абордаж. Но русские моряки сами были мастерами абордажного боя, поэтому турецкая тактика не давала желаемого результата.
Князь Потемкин, главнокомандующий русскими сухопутными и морскими силами, ужасно радовался. Как же! Храбрый Гасан-паша бежал… Но чрезмерная радость, как и чрезмерная печаль, плохие советчики в сложном деле, они мешают дать истинную оценку событию. Потемкину казалось, что теперь Очаков, окруженный на суше русскими войсками, блокированный на воде русскими кораблями должен сдаться. И фельдмаршал, отказавшись от намеченного штурма, стал ждать, когда турки принесут ему ключи от крепости. Время шло. Ключи не несли. Не зря султан повесил на кол голову прежнего очаковского коменданта — новый турецкий начальник сдаваться не думал. К тому же в погребах крепости пороха и продовольствия было достаточно на месяцы осады.
В дни, когда Лиман огласился грохотом корабельных орудий, в местах, отдаленных от него, произошли важные события. Австрия наконец вступила в войну; австрийские войска на своем участке фронта вели бои с турками — очень, к слову сказать, неудачные. Тогда же шведский король Густав III, угрожая взятием Петербурга, потребовал от русского правительства, чтобы Россия отдала Турции Крым и другие территории в северном Причерноморье, разоружила свой флот на Балтийском море и отвела войска от границ Швеции и Турции. Неумный Густав пекся о турках потому, что султан дал ему деньги на войну с Россией.
Вдобавок к войне с турками Россия получила войну со шведами. Балтийские корабли не пошли в Эгейское море, они вступили в сражения со шведским флотом. Солдат, моряков, боеприпасы, продовольствие теперь пришлось делить между двумя фронтами.
В новых обстоятельствах скорое взятие Очакова, главного опорного пункта турок на Черном море, было еще нужнее, чем прежде. А Потемкин все медлил. На предложение Суворова начать штурм князь ответил:
— Я на всякую пользу руки тебе развязываю, но касательно Очакова попытка неудачная может быть вредна… Я все употреблю, надеясь на бога, чтобы он достался нам дешево.
Один из самых могущественных людей екатерининского правления, может быть, самый богатейший, один из самых одаренных администраторов России, Потемкин не получил от природы полководческого таланта и боялся сам себе признаться в этом: ему все было возможно — купить или построить любой дворец, возвысить кого-либо или уничтожить, ему все всегда удавалось, так как же это он — и не полководец?! Армию и флот князь знал прекрасно, понимал по-своему и русского солдата. Суворов и Ушаков в своей новаторской деятельности опирались на его помощь. Готовясь к войне, о которой наш рассказ, Потемкин сочинил «Записку об одежде и вооружении войск». Только он мог получить согласие императрицы на свои удивительные для вельможи того времени предложения.
В «Записке» прослежено, как менялись одежда воина и амуниция со времен, когда еще не было огнестрельного оружия, а воевали копьем, мечом, луком, как новое оружие и новые приемы боя требовали смены одежды и воинского снаряжения. В каждом пункте «Записки» Потемкин делает упор на рациональность снаряжения, на удобство пользования им, на сбережение сил и времени солдата при одевании, на то, чтобы одежда не вредила здоровью. Конечно, любовью к простому русскому человеку тут и не пахло. Князю, представителю российского дворянства, нужны были боеспособные солдаты. И все же объективно нововведения были на пользу каждому, кто попадал на трудную солдатскую или матросскую службу. Они делали армию и флот сильнее. Прочтем кое-что из сочинения Потемкина. Из него мы увидим и тяжкие подробности солдатского быта тех времен.
