Войско грозного царя. Том 1 - Волков Владимир (читать книги онлайн полностью без регистрации TXT, FB2) 📗

Военные неудачи польской армии усугублялись наступившими холодами, болезнями, трудностями, связанными со снабжением войск провиантом и боеприпасами. Последнюю попытку взять город противник предпринял в начале ноября, после новой 5-дневной бомбардировки Пскова. Городская стена была во многих местах разрушена и не представляла серьезной преграды для атакующих. Но поляков, перешедших по льду замерзшую реку Великую, встретил настолько плотный огонь, что они вынуждены были остановиться, а затем отойти обратно.

Не удались врагу попытки разрушить укрепления Пскова с помощью пороховых мин. Псковичи узнали об этом от перебежчика, служившего у поляков бывшего полоцкого стрельца Игнаша.^[738] Были устроены специальные колодцы – «слухи», служившие для определения направления и глубины подземных работ противника. С их помощью было найдено место и направление неприятельских подземных галерей. Большинство тайных подкопов поляков обнаружили, два самых опасных псковичи взорвали с помощью подведенных под них встречных ходов (23 сентября была взорвана первая галерея, 27 сентября – вторая), остальные либо завалились сами, либо были брошены поляками.

Раздосадованный неудачей гетман Ян Замойский предпринял попытку погубить воеводу Шуйского, которого он справедливо считал душой русской обороны. 9 января из королевского лагеря был доставлен в Псков «велик ларец», присланный Ивану Петровичу якобы от решившегося перебежать к русским «королевского дворянина Гансумеллера» (Ганса Меллера). В присланной тогда же грамоте содержалась обращенная к Шуйскому просьба лично посмотреть на содержимое ларца. Там находились 24 заряженных порохом и пулями ружейных ствола (самопала), которые должны были при неосторожном вскрытии ящика разрядиться во все стороны. Кроме того, «поверх их (заряженных стволов. – В. В.) было насыпано с пуд пороха, взведенные же замки самопалов были соединены ремнем с запором ларца, стоило только дотронуться до него, как спускались курки взведенных самопалов, высекая огонь, поджигая порох». К счастью, хитроумный замысел врага был разгадан. Ларец удалось раскрыть, избежав воспламенения «самопального замка» – зарядного устройства.^[739] Впрочем, упоминающий об этом случае автор Пискаревского летописца полагал, что спастись воеводе удалось случайно (взрывной механизм не сработал) – «в то же время осадное был над воеводы искус вражей: некий пан. И прислал к воеводам ларец, а сказался, что его казна, а сам хочет выехати тотчас на государево имя. И воеводы взяли. А у нево привязан ремешик мал. И воеводы стали думати: какой то ларец и что в нем? И стали тянути за ремешик, и порвали, и велели добыта замочника, кому отмыкати, и отомкнули. И в нем полно зелия и пищалок маленьких. А тот ремешик приведен к спуском санапальным. И, по божий милости порвался, и тем Бог избавил от такия великия беды бояр и воевод».^[740]

Героическая оборона Пскова и неудача всех, даже самых изощренных, планов овладеть им вынудили польского короля ускорить переговоры о мире с Россией. 15 января 1582 года между Московским государством и Речью Посполитой (Польско-Литовским королевством) в деревне Киверова Гора, близ Запольского Яма, было заключено десятилетнее перемирие. 4 февраля, исполненяя условия соглашения, последние отряды Батория ушли из-под Пскова.

После окончания войны Иван Петрович пользовался большим уважением и почетом у царя и среди простого народа. По завещанию покойного Ивана Васильевича воевода вошел в состав регентского совета при его сыне и наследнике Федоре Ивановиче. Во время венчания нового государя на царство князь Шуйский получил звание наместника Псковского и все доходы со спасенного им города – награду, какую до него не получал ни один боярин.^[741] Однако торжество князя длилось недолго и завешилось падением и гибелью. К этому привело соперничество Шуйских, одного из знатнейших в Московском государстве родов, со стремительно вознесшимся к вершинам власти шурином царя Федора, боярином Борисом Федоровичем Годуновым. Воспользовавшись содействием митрополита Дионисия, Шуйские и их сторонники (И. Ф. Мстиславский, Колычевы, Воротынские) попытались развести Федора Ивановича с его женой Ириной Годуновой, стремясь таким образом свергнуть всесильного правителя. На их беду, царь, искренне любивший супругу, оказался верен своему союзу с ней. К тому же Ирина Федоровна очень вовремя заберемнела. И хотя родившаяся царевна Федосья умерла в младенчестве, но Борис Годунов удержался у власти и вскоре нашел удобный повод расправиться с обидчиками. Одним из первых пострадал Иван Петрович Шуйский. Ему, явно с провокационной целью, было поручено разобрать местнический спор печатника (бывшего опричника) Романа Васильевича Алферьева с Федором Даниловичем Лошаковым-Колычевым. Сразу после рассмотрения дела Шуйского обвинили в вынесении несправедливого приговора в пользу своего родственника Колычева и сослали в Кирилло-Белозерский монастырь. Но воевода не смирился. Как полагает Д. М. Володихин, Шуйский стал ссылаться со старицей Прасковьей, вдовой царевича Ивана Ивановича. Это и определило его участь. 16 ноября 1588 года находящегося в заточении Ивана Петровича отравили угарным газом («удушили дымом»).^[742] В Пискаревском летописце отмечено, что князь Шуйский умер «нужною» (насильственной) смертью – синоним современного обозначения политического убийства.^[743] Организатор этой расправы – князь И. С. Туренин^[744] – действовал явно по приказу Бориса Годунова. Правитель не ограничился устранением главного врага. Были уничтожены и его единомышленники – вскоре после убийства Ивана Шуйского люди Годунова лишили жизни Андрея Шуйского, Александра, Михаила и Василия Романовых, опала постигла членов семей Колычевых и Татевых.^[745]

9. Бутурлин Иван Михайлович

Русский полководец и государственный деятель, окольничий Иван Михайлович Бутурлин (погиб в 1605 году) был участником Ливонской войны и военных действий против крымских татар, но голову сложил на далеком Кавказе, где на рубеже XVI и XVII веков пытались закрепиться воеводы московского царя.

Впервые имя Бутурлина появляется в разрядных книгах в 1566 году. Иван Михайлович был отправлен в Псков с наградными золотыми монетами к вернувшемуся из успешного похода войску, которым командовал его дядя Василий Андреевич Бутурлин.^[746]

В 1574 году, находясь на воеводстве в городе Донкове, Иван Михайлович вместе с тульским воеводой, князем Петром Васильевичем Серебряным, принял участие в разгроме крымских татар и ногаев в битве у урочища Печерниковы Дубравы. С 1576 года Бутурлин – на воеводстве в городе Новосиле. Он был участником затяжной Ливонской войны, неоднократно отличался в походах против литовцев и поляков. Но прославился Иван Михайлович осенью 1580 года, когда литовские отряды попытались начать наступление на смоленском направлении. Вскоре после падения Великих Лук, из Орши к Днепру выступил 9-тысячный отряд оршанского старосты Филона Кмиты, провозглашенного при дворе короля Стефана Батория «воеводой смоленским». Он намеревался сжечь смоленские посады, а затем пройти по смоленским, дорогобужским и белевским волостям и соединиться с польским королем, после взятия Великих Лук ожидавшим результатов Смоленского похода Кмиты. В октябре 1580 года неприятельский отряд подошел к деревне Настасьино, находившейся в 7 верстах от Смоленска и «учал ставитца» там лагерем. Внезапно противника атаковали полки И. М. Бутурлина и других русских воевод. Под их натиском польско-литовское войско было «сбито с станов» и отступило к обозу, где и укрепилось. По-видимому, надежды удержаться у Филона Кмиты не было, так как той же ночью он покинул лагерь и начал отступление. Действуя энергично и настойчиво, Бутурлин организовал преследование уходящего неприятеля. Отряды врага были настигнуты в 40 верстах от Смоленска, на Спасских Лугах. Русские полки вновь атаковали литовское войско и нанесли ему полное поражение. В разрядной записи о результатах сражения отмечено: «да Филона побили и наряд и знамена поимали, а взяли десять пушак да пятьдесят затинных пищалей и шатры поимали, да триста восмьдесят языков и кош весь взяли».^[747]