Великий обман. Выдуманная история Европы - Топпер Уве (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
В сочинении О граде Божием (XV, 13, 7) Блаженный Августин размышляет о том, как стало возможным, чтобы иудеи подделали Святое Писание: «в его время» таково было расхожее мнение. Но иудеи давно жили рассеянными по всему свету, лишенными объединяющего и координирующего религиозного авторитета. Соответственно, предприятие единообразной подделки рукописей Святого Писания должно предполагать наличие колоссального и сложно реализуемого всемирного заговора. Куда вероятнее, что рукописи были созданы гораздо позже, причем списаны с одного образца.
«Письма папы и известия о Синодах и Соборах – поддельны», – утверждает Жермон и приводит тому убедительные доказательства, называя имена или, по меньшей мере, группы фальсификаторов. Кодекс святого Илария, хранящийся в аахенском пфальце, подделан известным епископом (книга 2, часть 2), называемом Жермо-ном по имени. Одна из книг, входивших в корпус трудов Блаженного Августина и издаваемая как часть собрания его произведений, Contra quinque hostium genera (Против пять видов врагов) написана Готтшалком в IX веке: в ней он высказывает свое осуждение Хинк-мара. Многие сочинения Августина, Оригена, Иеронима, Исидора Севильского, Бернара и т. д. – подделаны. Подделыциками Жермон считает известных еретиков: Ария, эбионитов («бедных») и альбигойцев. Среди последних он выделяет особо некоего Арналь-до, коего в этом качестве выявил епископ города Тюи. Многих авторов подделок, авторитетных богословов, он называет по имени.
Изменениям подвергались согласно Жермону и книги Святого Писания. Евангелие от Луки и несколько Посланий апостола Павла изменены Маркионом до неузнаваемости. «Это установили еще Ириней и Тертуллиан», – пишет Жермон. Обладая огромной эрудицией, он всегда ссылается на признанные авторитеты. Греческие послания Климента Римского, Игнатия Антиохийского и Дионисия Коринфского он также объявляет подделками. Жермон опирается также на исследования одного из виднейших профессоров Сорбонны, Жана Б. Котелье (1627-1686), эллиниста, предпринявшего в своем труде о ранних теологических сочинениях II века попытку классификации источников.
О хрониках Готтшалка, Хинкмара и прочих придворных франкских летописцах Жермон написал отдельную книгу. Достаточно, однако, заметить, что в обсуждаемой нами здесь его книге Жермон называет монахов из Корби «образцом неверия и бесстыдства». «Коли грязен источник, не может быть чист истекающий из него ручей», – пишет он на своей несколько грубоватой латыни. Острота мысли в нем удивительным образом сочеталась с утонченным способом ее выражения, часто несколько затемняющим смысл сказанного. Однако он ни в коем случае не был еретиком: напротив, он все время утверждал, что истина известна церкви, что именно она владеет ситуацией. Более того, он считал, что именно церковь в первую очередь заинтересована в поисках истины.
Поэтому первоначально многие богословы встали на его сторону; еще бы: намерения ученого монаха были более чем похвальны – очистить отягощенную фальсификациями церковную историю к вящей славе истинной веры. Но как только стало очевидно, сколько имен придется «вычищать», пока церковь полностью не «очистится», все высшее духовенство как один поднялось против Жермона и добилось его проклятия. Сегодня его имя упоминается разве что в ироническом смысле, как одного из строптивых «маргиналов» на обочине теологической мысли. Однако вполне обоснованную критику Жермона по силе убеждения и методу подбора аргументов вполне можно сравнить с системой Гардуэна (А. Мюллер, 1996, с. 532). Причина, по которой я цитирую Жермона и Ло-нуа, проста: очень важно, что люди, воспитанные в лоне католицизма и заслужившие признание коллег-богословов, отважились на критику церкви, не утратившую актуальности и сегодня.
«Насколько искажалась в наших глазах историческая картина мира, – пишет Бернхайм (1912, с. 75), – лучше всего представить себе наглядно, взяв старый и всеми уважаемый учебник истории и сравнив его с новым. Вот, например, Генеалогические таблицы Иоганна Хюбнера, вышедшие в 1708 году и с тех пор считавшиеся самым надежным историческим пособием. Хюбнер приводит длинный ряд предшественников франкского правителя Хлодви-га I: „короли Сикамбрии, короли западных франков, герцоги восточных франков"; все – с точными датами времени правления и генеалогическими древами. Однако из более чем 60 персонажей в реальности не существовало ни одного. Все упомянутые даты скрупулезно проверены современной наукой и признаны частично результатом сознательной фальсификации, частью следствием излишней доверчивости к фольклорным источникам. Так что сведения о предшественниках Хлодвига I пришлось изымать из всех справочников, учебников и пособий». От себя хочу добавить, что и сам легендарный Хлодвиг вскоре отправится вслед за своими предшественниками.
Болландисты
Католической церкви в высшей степени необходимо фундаментальное очищение: начиная примерно с 1600 года – «таков был общий глас». Но каким образом должно оно происходить – над этими вопросами ломали головы и об этом ожесточенно спорили лучшие богословы того времени. В любом случае, чтобы опять не возникло несогласованности в текстах, все должно свершаться под присмотром и с одобрения Рима.
С середины XV века по Европе со скоростью степного пожара, возникшего в немецком Майнце, распространилось книгопечатание, но монополию на издание религиозных текстов для христиан Ватикан оставил за собой [205]. Это касалось, в частности, Библии и литургических книг, в том числе и на греческом, сирийском, армянском, грузинском и арабском языках. Издания этих книг строго контролировались; тексты тщательно выверялись. Несмотря на возражения иностранного духовенства, вводились и новшества, призванные послужить унификации догмы.
Устранение противоречий и единство нового канона стало насущной проблемой. Инквизиция больше не была способна выполнять подобные задачи, поэтому создавались специальные комиссии, посвященные исследованию древних рукописей.
Ужаснее всего дело обстояло с легендами о святомучениках. Именно по ним выверяется церковный календарь и ведется расписание церковных служб, поэтому древний бурелом нужно было срочно расчистить. Лишние деревья в джунглях жизнеописаний святых нужно было выкорчевать. Элитное подразделение католической церкви, орден иезуитов, взял на себя выполнение этой сложнейшей из задач. Группа братьев по ордену из Фландрии и вокруг нее столетиями занималась темой мучеников и привела в движение глыбу, которую вряд ли кто-либо надеялся сдвинуть с мертвой точки.
Речь шла о том, чтобы разобраться, наконец, с невообразимым нагромождением недостоверной белиберды, легенд, слухов, сплетен и мифов о святых и мучениках и явить католическому миру единую картину христианского мученичества и унифицированный реестр святых. С этой целью комиссия собирала, упорядочивала и исследовала все достижимые рукописи и составляла по ним совершенно новые жизнеописания святых. Помня о плодах схожей деятельности китайцев и византийцев [206], о том, как проходят подобные акции, можно представить себе, как все это выглядело в действительности.
В 1603 году иезуит Хериберт фон Розвейд из Утрехта (1569-1629) представил первое упорядоченное собрание «житий святых» для годового церковного календаря.
Одним из деятельнейших участников грандиозного мероприятия был барон Генрих Юлий фон Блум, принадлежавший к поколению основателей движения, но имя всему направлению дал задним числом иезуит Иоганн Болланд (1596-1665). Он обрабатывал первое собрание «житий святых» и наметил своего рода программу, которую в течение двухсот лет осуществляло значительное число его братьев по ордену. Сам Болланд уже в 1643 году смог представить первые два тома монументального труда Aсta Sanc-torum (Деяния Святых). Большинство членов иезуитской комиссии были фламандцами, и последующие тома выходили в Антверпене. Оккупация французскими войсками Фландрии (1794) прервала работу на 53-м томе (соответствующем календарной дате шестого октября); после образования бельгийского государства выпуск «Деяний» продолжился (1837) сначала в Брюсселе, затем – в Тонгерло. К настоящему времени вышли 67 томов, но работа по-прежнему продолжается. Теперь исследование рукописей, обработка материалов и составление жизнеописаний приведено в соответствие с методами современной историографии.
