Крейсер I ранга “Адмирал Корнилов". 1885-1911. - Мельников Рафаил Михайлович (книги онлайн полные .txt) 📗
Вняв этим затруднениям, великий князь принял взвешенное и конструктивное решение. Как деликатно писал Е.И. Алексеев, “Его высочество генерал-адмирал соизволил, как мне кажется, разделить мнение, что изменить ныне систему постройки дополнением двойного дна невозможно без полного нарушения вполне выработанного (замечания МТК о неполноте проекта ловкий царедворец предпочитал оставить без внимания – P.M.) и законченного проекта крейсера”.
Выдав этот убийственный довод, Е.И. Алексеев испрашивал у И.А. Шестакова разрешения подписать с фирмой контракт. Но еще ранее в силу, может быть, оставшейся нам неведомой телеграммы лично от Его высочества генерал-адъютант безоговорочно “сдал свою позицию, МТК и весь флот. На письме от Е.И. Алексеева от 18 октября осталось для истории крохотная – бисерным почерком сделанная помета: “Разрешаю заключить контракт. 23 октября И.Ш.”
Французский бронепалубный крейсер "Таж’
И счастливый блистательным и скорым завершением интриги Е.И. Алексеев незамедлительно и радостно рапортовал в Петербург: “Согласно разрешения Вашего превосходительства в телеграмме от 23 октября, сего числа заключен контракт с французским кораблестроительным обществом “Cuantie de la Loire” на постройку крейсера в 5029 т”.
Дело было сделано, и оставшийся, как надо понимать, девственно чистым, свободным от каких-либо поправок кабальный контракт приобретал теперь силу закона. Представляя экземпляр контракта, Е.И. Алексеев 31 октября 1885 г. испрашивал перевода денег на уплату фирме уже полагающегося ей, как оказалось, первого платежа в размере 1 010 000 франков. Чертежи и другие документы, оговоренные контрактом, обещалось выслать “вслед”.
Изображая хорошую мину при сыгранной им жалкой предательской игре, И.А. Шестаков, спохватившись, 7 ноября 1885 г. отдал распоряжение потребовать от фирмы, “чтобы были своевременно высланы обстоятельные и хорошие детальные чертежи судовых машин крейсера”. Генерал-адъютант и в этом случае предпочел обойтись без обращения к опыту специалистов МТК. Сомнительную ценность должны были бы составить эти отжившие свой век машины. Флоту более нужен был образец современной крейсерской машины вертикального типа, но генерал-адъютант своим предательским поведением такую возможность исключил. Прогрессу флота это, конечно, не способствовало.
“Образцово-показательный”
Контракт на постройку во Франции для русского правительства “быстроходного крейсера” анонимным обществом “Aleliers et Chantiers de la Loire” (правление в Париже на ул. Бержер № 14) внешне выглядел вполне пристойно.
Адвокаты российского императорского посольства, взяв на себя функции и Морского ведомства (ни МТК, ни ГУКиС в составлении условий заказа не участвовали), соблюли общепринятые нормы, но и фирма сумела обеспечить себе существенные послабления. Таковым был внушительный авансовый платеж (обычно первый платеж предусматривал какой-то начальный объем выполненной работы).
“По-божески” назначался и 31-месячный срок сдачи корабля, исчислявшийся к тому же не от сдачи корабля к заказчику после приемных испытаний, а лишь от момента предъявления его к приемке. Невнятно выглядел пункт о форс-мажорных обстоятельствах, освобождавших фирму от ответственности за опоздание готовности корабля. В ходе работ выявились и другие несообразности договора.
По ст. 1 контракта (написанный по-французски, он переводился в России) “первоклассный двухвинтовой крейсер” подлежал постройке на верфи и в мастерских фирмы в Нанте, С.-Назере и Гавре и должен был иметь следующие главные размерения: длина между перпендикулярами 107 м (350 фут 8 и 3/4 дм), наибольшая ширина с обшивкой 14,83 м (48 фут 7 и 1/4 дм), углубление интрюма 5,8 м (19 фут), высота от верхней палубы 9,65 м (31 фут 7 и 1/2 дм), среднее углубление в грузу с 800 т запасом угля 6,22 м (20 фут 4 и 3/4 дм), углубление кормы 6,72 м (22 фут и 1/4 дм), дифферент 1 м. Водоизмещение вооруженного корабля при нормальном углублении должно было составлять 5029,266 т.
По ст. 2 корабль должен был строиться по утвержденным чертежам (16 чертежей общего расположения) и подлежал сдаче в полной готовности для выхода в море. Этой же статьей срок сдачи корабля определялся 31 месяц, начиная с 1 сентября 1885 г. При нарушении этого срока штрафы за каждые следующие четыре месяца взыскивались (кроме ситуации форс-мажора) по нарастающей шкале от 500 до 2000 франков, на пятом месяце из стоимости заказа вычиталось 5%. Взамен всех штрафов министерству предоставлялось право “распоряжаться окончанием работ по своему усмотрению. Испытания и приемка фирмы обязывалось провести в продолжение 2 месяцев.
Официальное испытания должны были проходить в Бресте в присутствии комиссии, назначенной русским Морским министерством, оно же назначало офицеров и команду для управления кораблем в “навигационном отношении”. Машинную и кочегарную команду предоставляла фирма. Окончательные испытания проводились с нагрузкой из 800 т запаса угля с добавлением 405,828 т балласта, возмещавшего не входившие в состав контракта вес артиллерийского и минного вооружения команды и разного рода предметы снабжения и запасы.
Все испытания полагалось проводить на тихой воде. Пробная стрельба из орудий предполагалась только по приходе в Кронштадт, все обнаружившиеся повреждения подлежали устранению за счет фирмы. Это открывало простор для недоразумений, которые предоставляли фирме широкие возможности для ухода от ответственности.
Контракт 12 ноября 1885 г. (даже без перевода) подписали “главный член правления” фирмы Сей и морской агент при российском посольстве в Париже капитан 2 ранга Е. Алексеев. Текст был составлен на французском языке в трех экземплярах, русского экземпляра даже не предусматривалось.
Добившись главного – сохранения в неизменности основных решений проекта и условий контракта, фирма сочла возможным слегка утешить заказчика и принять некоторые из самых безобидных предложений МТК. Изнемогавший от усердия на службе отечеству, Е.И. Алексеев в донесении генерал-адъютанту подтверждал, что в соответствии с телеграммой управляющего канцелярией Морского министерства (занимательная деталь, не правда ли?) он 31 октября подписал контракт по “чертежам и спецификациям, подробно рассмотренным и утвержденным Вашим Превосходительством”. Сделав этот нажим на подробное рассмотрение”, ловкий капитан 2 ранга угодливо докладывал о новых усовершенствованиях, внесенных уже в и без того доведенный до уровня “шедевра” проект.
Выполненные “по замечаниям Вашего превосходительства”, как писал Е.И. Алексеев, и кораблестроительного отделения МТК”, они включали в частности, увеличение до 60 мм толщины палубной брони на скосах с увеличением их ширины над машиной до 10 и над крюйт-камерам – до 5 фут и приспособление бортовых (и продольных впереди котлов) угольных ям для приема водяного балласта. Для защиты от затопления коридоров угольных ям были предусмотрены водонепроницаемые двери. Водоотливные средства усилили добавлением одной помпы и увеличением мощности паровых помп Дюмона. Усилили и продольные связи корпуса, а для компенсации увеличившейся нагрузки снимут часть наружной обшивки (деревянной, надо понимать) надводного борта.
Предусматривалась очень полезная в жарком климате обшивка деревом внутренних бортов жилой палубы. Попутно объяснялось, что продолжавший, видимо, жительствовать в Париже генерал-адмирал успел выразить согласие с телеграммой Управляющего от 17 октября (об отказе от 8-дм орудий), а потому, удовлетворенно отмечал Е.И Алексеев, “изменений по артиллерии не произойдет”.
Относительно применения 6-дм орудий не 28-, а 35-калиберных получили обещание строителя усилить палубу. Произошедшую при этом 100-т перегрузку фирма требовала исключить из проекта или компенсировать увеличением стоимости, но Е.И. Алексееву, как он с гордостью отмечал, “удалось склонить общество на заключение контракта на прежних основаниях”. Как явствовало из того же донесения Е.И. Алексеева, разбивка корпуса на плазе была завершена, заготовили и приняли более половины материала для корпуса, приступили к сборке киля и начали гнуть шпангоуты по лекалам. На днях собирались приступить к отливке цилиндров главных машин по уже готовым моделям, в работе находились коленчатые валы и другие части главных машин. До 75% стальных листов для котлов было прокатано на одном “из лучших заводов”, осталось их испытать и принять.
