Золотая эпоха морского разбоя - Копелев Д. Н. (читать полностью книгу без регистрации txt) 📗

Капитан Круазик из Байонны

Господин Жоаннис де Сухигарэйшипи, по прозвищу Круазик (на байонском диалекте — маленький корсар), был уроженцем Байонны, Много лет он проплавал на торговых судах и совершил несколько вояжей в Америку. Когда в 1689 году началась Война Франции против Аугсбургской лиги, он собрал своих друзей и попросил их помочь снарядить фрегат для корсарства. Бравому капитану не было отказано в помощи, и приятели в нем не ошиблись. На фрегате «Лежер» («Легкая») Круазик лихо крейсировал вдоль Атлантического побережья, и его имя вскоре сделалось хорошо известным. Герцог де Граммон, губернатор Байонны, был в полном восторге от капитана. Он не только слал восторженные донесения де Поншартрену и всячески протежировал ему, но и вступил в соглашение с корсаром об участии в снаряжении его корабля и доле в добыче. Герцог не ошибся в выборе — за несколько лет войны Круазик захватил более ста торговых судов. Особенно восхищался герцог де Граммон операцией, проведенной осенью 1691 года. Круазик долго следовал за торговым караваном и наконец дождался своего часа. На глазах у сопровождения он внезапно атаковал транспорт и захватил голландского торговца с грузом железа, вооружения и шафрана. Когда судно привели в Байонну, то стоимость приза была оценена в 100 тыс. франков.

Вскоре Круазик перенес свое деятельность в воды Шпицбергена и Ньюфаундленда. Командуя кораблем «Эгль» («Орел»), он охотился за китобойными судами и ловцами трески. 10 сентября 1694 года его корабль столкнулся с превосходящим противником в одной из бухт Ньюфаундленда. Круазик был тяжело ранен и умер, а «Эгль» затонул. На одной из могильных плит в заброшенной церкви сохранилась надпись: «Здесь покоится Жоаннис де Сухигарэйшипи, прозванный Круазик, капитан королевского фрегата в 1694 г. Ратуя за честь моего господина, я следовал за ним, атакуя врагов всюду, где их встречал».

Нам не раз еще придется встретиться с героями этих маленьких очерков. Хотелось бы отметить, что корсары Людовика XIV играли заметную роль в структуре военно-морских сил Франции. Плавания за призами, совершаемые ими, были чем-то вроде учебного полигона, на котором будущие офицеры королевского флота получали практические навыки, а абордажные схватки и артиллерийские перестрелки, в которых они участвовали, превращались в школы риска, доблести и отваги.

Русские цари и морской разбой

В 1561 году развалился Ливонский орден. Вакуум на балтийских берегах, образовавшийся с его исчезновением, быстро заполнили соседи, разделив земли и сферы влияния некогда могущественного ордена. Принадлежавшие ему морские порты в Прибалтике оказались в руках балтийских держав. Швеции достался Ревель, Польше — Рига, а остров Эзель заняла Дания. Не упустило свой шанс закрепиться на Балтике и Русское государство, приложившее максимум усилий для уничтожения своего опасного соседа. Захватив в 1558 году крепость Нарву на левом берегу реки Наровы, в 12 км от ее впадения в море, Москва поставила морские державы перед фактом появления у них на Балтийском побережье серьезного соперника, не скрывающего своих амбиций. Неисчерпаемые ресурсы сухопутной Московии, ее мощный военный потенциал могли послужить толчком в превращении ее в морскую державу. Ближайшие соседи приложили немало усилий, чтобы в зародыше задушить потенциальную возможность появления московского флота.

Ядром противоречий на Балтике стала нарвская торговля, вокруг которой развернулись острые дипломатические, торговые и вооруженные столкновения, — не последнюю роль в них играли польские и шведские каперы. Они отлавливали идущие в Нарву торговые корабли голландцев, датчан, англичан, Любека и загоняли их в свои гавани, не давая возможности Московскому государству напрямую торговать с Западом.

Протесты торговцев, их жалобы на бесцеремонность и неразборчивость каперов в выборе жертв вызывали соответствующие правительственные меры и нередко приводили к острой дипломатической переписке. Так, например, в марте 1568 года правитель Нидерландов герцог Альба направил королю Польскому Сигизмунду II резкое письмо с протестом против действий его «пиратов», захвативших голландское судно. Требование герцога отпустить команду было удовлетворено, но таких захватов было немало, и сомнительно, чтобы в каждом конкретном случае власти могли повлиять на судьбу экипажа и грузов. Впрочем, когда каперы попадали в руки противника, с ними зачастую не церемонились: в глазах многих каперские грамоты не имели силы официальных документов и не спасали от «правосудия». Так, например, летом 1570 года данцигские каперы напали в нарвском фарватере на английские суда, но потерпели неудачу, были взяты в плен и доставлены в Нарву. Местные власти, приравняв пленных к пиратам, отправили их на виселицу.

Несмотря на активность балтийских противников Москвы и ожесточенность каперства, торговля у Нарвы набирала силу. «Легко понять, — с негодованием писал король Сигизмунд II, — как усиливается Московит, враг Польши и всею христианства, пока его поддерживают европейские торговцы; он с каждым днем становится опаснее». Король не случайно опасался восточного соседа. Царь Иван IV Грозный с трудом пробил себе выход на Балтику и не собирался отступать.

Его первым шагом стала подготовка к строительству в Нарве морских судов. Для этого из Холмогор и Вологды — тогдашних центров русского судостроения — были специально вызваны мастера «добрых, пропорций» и мореходы. Их направили за границу — «для присмотра, как на западе пьют пушки да строят корабли».

Следующий шаг, предпринятый царем, заставил Европу заговорить о появлении ранее неизвестных «московских пиратов». «Все, что ими делается, делается с его, царя, ведома, с цепью вредить подданным польскою короля», — с таким обоснованием некий Карстен Роде начал организовывать русское каперство на Балтийском море.

Как и о многих людях, внезапно вышедших из безвестности на страницы истории, о Карстене Роде сведений сохранилось очень мало. Мы знаем, что родился он в Дитмарксене, на юго-западе Ютландского полуострова [71], торговал с Любеком и служил датскому королю Фредерику П. 30 марта 1570 года Карстен Роде получил в Александровской слободе каперскую охранную грамоту, согласно которой он стал именоваться «царским морским отоманом». Ему было предоставлено право действовать против короля Польши, «ею подданных и помощников, пособники и други и всех тех, которые к нему в его городе и земле какой товар и живот запасу или что ни буди привезет и отвезет морем и сухим путем на его пристанище, море, и реки, и земли или где их мочно залести». Царь предоставил Роде широкие полномочия: «Силой врагов взять… и их корабли и людей мечом сыскать, зацеплять и истреблять». По условиям договора, царю поступал каждый третий корабль из захваченных Роде, «десятая деньга» (т. е. 1/10 часть) стоимости захваченного груза и лучшая пушка с каждого взятого судна. Роде получил также право вербовать на каперскую службу и раздавать каперские грамоты. Царские воеводы и наместники должны были помогать каперу всем необходимым, а великий князь обязался выкупить или выменять Роде, если тот попадет в плен.

Роде направился в Аренсбург на остров Эзель [72], где снарядил одно судно и нанял тридцать пять «немецких людей». Вооружив корабль (3 литые чугунные пушки, 10 небольших орудий, кирки для пролома бортов), он пошел к острову Борнгольм, где захватил сначала судно с селедкой и солью, идущее из Эмдена, а затем еще несколько кораблей. Под его началом уже была небольшая флотилия, с которой «московитский адмирал» пошел к Данцигу и захватил четыре судна с зерном [73]. Решительные действия отряда Роде вынудила власти Швеции и Данцига предпринять ответные шаги для поимки «отомана».