Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления - Шапталов Борис Николаевич
Другие пошли иным путем. Они стали доказывать, что самодержавное правление — это не так уж и плохо. Под отцовской дланью просвещенного правителя народ может процветать, наслаждаясь политическим и идеологическим единством. А демократия есть бездуховная, торгашеская система, противоречащая светлым идеалам добровольного рабства.
С обоснованием этой «теории» ныне в России выходит по нескольку книг ежегодно. Этот тренд вызван одним обстоятельством — опасениями за будущее существование государства и нации. Выход видится в усилении «авторитарного коллективизма»: власти одного (немногих) над всеми через подчинение индивидуальных интересов одной цели — выживания страны. Для этого надо подавить процессы деградации, в том числе, от- части идущие с Запада. Если негатив проникает с либерального Запада — значит, надо противопоставить ему антидемократию, украсив такое предложение идеологическими виньетками, вроде посулов «социальной справедливости» и «духовности», которые якобы воцарятся в антидемократическом государстве. И дело даже не в показательных попытках, предпринятых в Италии при Муссолини и в Германии при Гитлере. (Как сказал один нацист: «В обществе назрело желание отдать власть человеку, который сказал бы: "У нас все получится"».) Там авторитаризм и достигнутое национальное единение и вправду сначала привели к большим успехам, но потом выяснилось, что общество является заложников таких вождей. И они способны ввергнуть народы в катастрофу. Хотя, конечно, передача власти диктатору, способному принять жесткие меры — наиболее простой и «очевидный» ход, который приходит на ум. Однако исторический опыт десятков государств свидетельствует, что, подобно гриппу, заразиться деградацией может любое общество с любым политическим и идеологическим строем; что никакой панацеи от деградации нет, и как лечить такую заразу толком неизвестно, хотя бы потому, что науке мало известно о возникновении и развитии этой социальной болезни и способах ее лечения. Поэтому и демократия, и авторитарная диктатура могут привести к одной гибельной пропасти.
Любое общество, как и подобает сложному живому организму, порождает немалое число проблем. В ряду разного рода негативов особое место занимает проблема суицида социосистемы, когда правящий класс по каким-то причинам берет курс на разрушение своего государства. Такая тенденция обозначилась в эпоху Римской империи, во время правления Тиберия, Калигулы, Нерона и прочих «странных» императоров, своими безумствами разрушавших саму идею благотворности и величия римского государства. Так было во Франции во второй половине XVIII века, когда политика правящей элиты была самоохарактеризована знаменитым афоризмом Людовика XV: «После нас хоть потоп!» Так было в Речи Посполитой в XVII–XVIII вв., когда шляхетская вольница блокировала нормальную деятельность государственной власти, что сделало страну беззащитной перед внешними опасностями. Дважды кончала самоубийством власть в России — в 1917 г. и на рубеже 1980-90-х гг. Государства Николая II и Горбачева погубила не деятельность революционеров, не происки зарубежных разведок. Правящая клика сама взгромоздила себя на эшафот, накинула петлю на шею и только выбить табуретку из-под ног «пригласила» оппозиционные силы, что они с удовольствием и сделали. Без этого подарка шансов у оппозиции победить режим ни в 1917, ни в 1980-х гг. не было. Как нет таких шансов у оппозиции на Кубе, в КНР или в КНДР и в любой другой стране. Оппозиция победит, если это ей позволит сама власть.
Но если разложение верховной власти в Риме явилось результатом разложения общества, то гибель государственного строя в феодальных Франции и России стали следствием «византизма» — падения эффективности господствующей касты. Своей недальновидной политикой она своими руками рушила основы существования государства, хотя народ был энергетически силен. Во Франции это показали завоевательные походы Наполеона, в России — военные и индустриальные успехи большевиков. В СССР процесс разложения правящей элиты (партноменклатуры) начался при Брежневе и был завершен командой Горбачева. Зачем одни дискредитировали политическую систему (достаточно вспомнить еле двигающего, больного Брежнева, упорно не желающего расставаться со своим постом), активно способствовали процветанию теневой экономики, не желая идти на «хозрасчетные» реформы, а затем добровольно выпустили на авансцену сепаратистов и других разрушителей государства? Судя по мемуарам партийных и государственных деятелей 1970-80-х гг. парт- и госчиновники так и не поняли, что собственно произошло. Подавляющая часть размышлений постфактум сводима к тезису: «Если бы меня послушали…». При этом мемуаристы никаких глубоких мыслей по поводу состояния дел в стране и в правящем слое не продемонстрировали. Так что крах был, хотя и вызван субъективными причинами (крайне неудачным управлением верхов), но объективно закономерен. Отсюда вопрос: при каких условиях возникает механизм самоуничтожения, подкрепляемый самогипнозом? При каких условиях правящая элита, не желая этого, становится носителем ликвидации своей системы?
Упрощенно многообразные ситуации можно свести к следующим типам потери власти. Во-первых, когда система исчерпала свои возможности и становится ясно, что дальше так жить нельзя. (У Ленина данный социологический закон звучал в следующем виде: «когда низы не хотят жить по старому, а верхи не могут управлять по старому»). Во-вторых, когда правящая элита теряет волю к правлению и отдает ее новым «пассионарным» силам. Так была сдана власть царем и династией в феврале 1917 года и КПСС в 1989-91 гг.
«Византизм» обюрократившейся власти выразился в том, что и царизм в начале XX века, и номенклатурная КПСС на исходе того же столетия утеряли перспективу и смысл дальнейшего существования имеющейся системы власти. Прежняя объединяющая общество Идея была дискредитирована и стала выглядеть непродуктивной и потому безнадежно устарелой даже в глазах правящей элиты, отсюда паралич способности удержать власть, хотя в прежние годы побороть ее ни у кого не хватало сил. Но если царизм только тормозил накопленные силы подданных, то разложение власти, олицетворяемой Политбюро ЦК КПСС, перекинулось на народ. После коллективизации и массовой гибели умеющих по-настоящему вести хозяйство крестьян, дегенеративные процессы в сельском хозяйстве, характерные для крепостничества, возобновились с еще большей силой. Три напасти обрушились на деревню: падение интереса к напряженному труду, алкоголизация и уход активной части селян в город. Затем эрозия трудовой этики распространилась и в городе. «Реформы» 1980-90-х гг., сопровождаемые уничтожением производительных сил страны, вывозом инвестиционных капиталов за границу, потерей интереса к науке и инновациям, ускорили процессы социальной деградации. Прежнее многолетнее сокращение рождаемости в стране, начиная с 1992 г. перешло в следующую фазу — устойчивую депопуляцию населения — явный признак) разрушения этноэнергетики.
На негативную ситуацию с энергетическим воспроизводством указывает и пассивное поведение русских в бывших советских республиках. Например, современная Украина — во многом заслуга усилий русских. Ее территорию Россия освободила в войнах с Польшей и Турцией. Русские в тяжелой и долгой борьбе отвоевали степи Причерноморья, после чего построили там множество городов, в том числе такие крупные как Донецк, Одесса, Николаев, Херсон, Севастополь, Симферополь. Создали мощную промышленность. Большевики наделили Украину правами союзной республики и включили в ее состав Новороссию и Донбасс. После 1991 г. власть в Украине захватили националисты, в том числе из Галиции, присоединенной к Украине в 1939 г. усилиями Москвы и Красной Армии. Однако они отказали русским в праве на государственный язык, а значит, в праве быть государствообразующим народом Украинской республики. И эта позиция не встретила серьезного сопротивления русского населения (за исключением населения Крыма), хотя около половины ВВП создается в «русских» областях, согласившись с ролью «прочего» национального населения. Лишь русское население Молдовы, республики также созданной усилиями Кремля и трудами приехавших русских, выступило против статуса «прочего» населения и посмело создать отдельную — Приднестровскую — республику. В остальных государствах поведение русских можно охарактеризовать двумя словами — этническое безволие.
