Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович
Рикорд в своем донесении К. В. Нессельроде писал 21 июня (3 июля) 1832 г. о начавшейся в апреле деятельности семичленной административной комиссии, где преобладали приверженцы Запада: «Административная комиссия, которая возвела в принцип увольнение всех служащих прежнего правительства, не перестает проводить против них все виды репрессий. Никто не защищен от преследований правительства, и вожди румелиотов служат для него орудием, для того чтобы подвергать оскорблениям и притеснениям всех тех, кто остался до последнего дня верен своей присяге». Одной из многочисленных жертв этих репрессий стал полковник Д. Каллергис, который при правлении И. Каподистрии командовал корпусом регулярной кавалерии и пользовался особой благосклонностью президента. Чтобы избавить его от преследований, Рикорд дал ему возможность покинуть Навплию и ожидать прибытия баварского короля в более безопасном месте [418].
Рикорд поддерживал и защищал и других сподвижников И. Каподистрии; среди них был и один русский. Как уже говорилось, много филэллинов-добровольцев из разных стран Европы и США приняли непосредственное участие в вооруженной борьбе греков за освобождение. Из русских филэллинов долгое время в литературе фигурировало только одно имя – Н. А. Райко. Новейшие изыскания в российских и греческих архивах позволили значительно пополнить список русских филэллинов [419]. Но, действительно, только Райко смог занять выдающееся место на греческой военной службе при правлении И. Каподистрии. После убийства президента Райко решил добиваться разрешения на возвращение в Россию, и Рикорд оказал ему поддержку в этом деле. «Г-н Райко, – писал он 8 (20) октября 1831 г. К. В. Нессельроде, – русский дворянин, бывший поручик гвардейского Драгунского полка, а в настоящее время подполковник греческой службы, главный начальник артиллерии и директор Центральной военной школы в Навплии, просит разрешения вернуться в Россию. Г-н Райко пользовался безграничным доверием и большим уважением Президента и больше того, осмелюсь это сказать, его особой дружбой». Адмирал просил вице-канцлера вмешаться в дело на стороне Райко, что, по его словам, «было бы актом справедливости в отношении человека, который столь справедливо пользуется в Греции наилучшей репутацией» [420].
В условиях, когда после смерти Каподистрии в Греции царили беззаконие и произвол, Рикорд пытался защитить ее граждан от насилий и грабежей. Ввиду того, что население Навплии страдало от бесчинств необузданной солдатчины, Рикорд обратился к своим английскому и французскому коллегам с предложением ввести в город объединенный контингент для поддержания порядка, но получил отказ. Тогда командующий российской эскадрой решил действовать самостоятельно и высадил 100 человек для охраны наиболее важных пунктов в городе. Как он писал 7 (19) апреля 1832 г. К. В. Нессельроде, «несмотря на небольшое число матросов, находившихся к настоящему моменту в моем распоряжении, эта мера, осуществленная с тем неустанным рвением, которое отличает русского солдата, имела полный успех. Гражданская гвардия была сформирована горожанами, и попытки нарушения порядка, провоцируемые мятежниками и их агентами, были пресечены в результате присутствия и проявления вооруженной силы» [421]. Но появление русских солдат на улицах Навплии вызвало неприязненную реакцию союзных адмиралов, по требованию которых Рикорд должен был вскоре солдат оттуда вывести. Как он сообщал Нессельроде 15 (27) апреля 1832 г., численность российского контингента была уменьшена до 20 человек, и функция его была ограничена охраной дипломатического представительства России [422].
Более успешной была попытка Рикорда спасти остров Спеце от преследований французского адмирала Гюгона. Жители этого острова вызвали гнев адмирала тем, что отказались принять в качестве губернатора Н. Скуфоса, принадлежавшего к «французской партии». Гюгон обвинил специотов в пиратстве и составил соответствующую декларацию от имени командиров союзных держав. Рикорд подписал эту декларацию, но на условии, что она будет опубликована лишь после того, как офицеры, представители трех держав, посетят Спеце и проверят справедливость выдвинутых против островитян обвинений. Офицеры, посетившие остров, не нашли там каких-либо следов пиратства. В результате, согласно донесению Рикорда от 21 июня (3 июля) 1832 г., «декларация была аннулирована и враждебные планы г-на Гюгона не имели каких-либо последствий» [423].
Усилия Рикорда по оказанию поддержки «русской партии» осуществлялись в очень непростой обстановке. Она осложнилась в результате прихода к власти в апреле 1832 г. семичленной административной комиссии. При ней в стране усилилась антирусская пропаганда. Жертвой необоснованных обвинений стал и сам Рикорд. В его донесении К. В. Нессельроде от 31 июля (12 августа) 1832 г. говорилось: «Новое правительство со времени вступления в свои обязанности не перестает показывать глубокую ненависть ко всему, что является русским. Газета “Минерва” служит ему орудием для того, чтобы распространять ложь, пригодную для удовлетворения его враждебности. Статьи против меня вставлены в этот листок, но я счел невозможным унизить себя до того, чтобы опровергать измышления, абсурдность которых, впрочем, всем здесь известна» [424].
Рикорд постоянно подвергался нападкам и со стороны командующих английской и французской эскадрами за его сотрудничество с определенными политическими силами Греции. По поручению своего правительства обвинения против Рикорда предъявлял и британский посол в Петербурге У. Хейтсбери. Хотя руководство России и отвергало эти обвинения, но, стремясь не обострять отношения с англо-французским блоком, оно постоянно призывало адмирала сохранять гармонию в общении с его коллегами. Сам же Рикорд считал нужным поддерживать, нравилось ли это кому-нибудь либо нет, «русскую партию» в ее усилиях по прекращению междоусобицы и достижению национального согласия. Это показывает эпизод с приездом в Навплию Т. Колокотрониса.
Колокотронис, выдающийся полководец войны за независимость и военный правитель Пелопоннеса, выступил с инициативой объединить военных представителей Пелопоннеса и Румелии, для того чтобы положить конец гражданской войне и анархии в стране. Кроме того, в канун прибытия в Грецию иностранного правителя с иностранными солдатами греческие предводители стремились зафиксировать наличие в стране национальной военной силы.
Рикорд поддерживал эти стремления. Он принял на своем корабле Колокотрониса, прибывшего в Навплию 26 августа (7 сентября) 1832 г. Узнав о его пребывании на флагманском корабле российской эскадры, английский и французский адмиралы потребовали выдворить из столицы главу «русской партии», так как он якобы прибыл туда для того, чтобы свергнуть правительство. Но Рикорд отверг это требование. Как он утверждал в своем донесении К. В. Нессельроде от 1 (13) сентября 1832 г., целью прибытия Колокотрониса в Навплию было положить конец кровопролитию и примирить враждующие партии.
Знаменитый полководец и политик пробыл на борту русского военного корабля четыре дня. За это время у него было много встреч с сенаторами, также он договорился о примирении с бо́льшей частью румелиотских вождей. Рикорд, предвидя, что его отношения с Колокотронисом могут вызвать новые нападки на него со стороны представителей Англии и Франции, считал свои действия вполне обоснованными и необходимыми.
Тем не менее упреки и жалобы по этому поводу последовали со стороны командующих эскадрами Англии и Франции. Об этом свидетельствуют многочисленные опубликованные документы Форин офис. Так, в письме от 27 августа (8 сентября) 1832 г. английский и французский адмиралы обвинили Рикорда в том, что, приняв Колокотрониса, который намеревался свергнуть существующее правительство, он якобы нарушил инструкции правительства о поддержке нынешних властей Греции вплоть до времени прибытия в страну баварского регентства. Но в своем письме от 29 августа (11 сентября) 1832 г. российский адмирал твердо поддержал Колокотрониса, миссия которого, по его словам, состояла в том, чтобы довести до сведения представителей держав информацию о тех бедствиях, которые переживает отчизна по вине существующих властей, и в том, чтобы добиться установления мира в стране посредством примирения враждующих партий. На упреки же союзных адмиралов по поводу того, что он оказал гостеприимство Колокотронису на своем корабле, Рикорд отвечал, что в данном случае он последовал примеру французского представителя в Греции Руэна, который предоставил в своем доме приют главе «французской партии» Колеттису [425].
