Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович
Более успешными были контакты, которые осуществил сам Рикорд с Петробеем Мавромихалисом, вождем майнотов. 22 сентября (4 октября) 1831 г. он пригласил Петробея, находившегося под арестом в Навплии, на обед на борт своего корабля. По мнению адмирала, глава мятежников Майны был настроен весьма примирительно: «На убеждения мои Петро Бей уверял меня, что все сии беспорядки вскоре кончатся, и изъявлял большое желание покориться законному правительству». Со своей стороны, писал Рикорд, «президент намерен был непременно оказать ему милость и отпустить в свое отечество. Сие средство ему казалось надежнейшим к возстановлению спокойствия в Майне». Была достигнута договоренность о встрече предводителя мятежных горцев с президентом Греции: она была намечена на 26 сентября (8 октября) 1831 г. Встреча эта, к организации которой Рикорд приложил большие усилия, если бы она состоялась, могла бы спасти жизнь президенту. Но в последний момент Каподистрия отменил ее, как утверждают, из-за раздражения, которое вызвала у него полученная в тот день с утренней почтой английская газета с грубыми нападками на него и на Грецию. А на следующий день, 27 сентября (9 октября) 1831 г., президент был злодейски убит сыном и братом Петробея.
Рикорд тяжело переживал гибель этого выдающегося государственного деятеля, с которым его связывали дружеские отношения. В своем донесении К.В, Нессельроде от 8 (20) октября он писал о том неподдельном горе, которое вызвала эта весть в сердцах греков: «Убийство президента погрузило Грецию в глубокий траур. Нация чувствует большую потерю, которую она понесла, и слезы, проливаемые греками, являются настолько же доказательствами, опровергающими утверждения о непопулярности графа Каподистрии и о ненависти, которую к нему испытывали» [411].
Гибель Каподистрии была не только большой человеческой трагедией. Она во многом определила те бедствия и тяготы, которые Греция испытала после убийства президента. Если бы не это трагическое событие, то в Греции, весьма вероятно, произошла бы мирная передача власти новому правителю, уже намеченному державами-покровительницами: баварскому принцу Оттону. В действительности же период от убийства Каподистрии до прибытия в страну баварского короля (октябрь 1831 г. – январь 1833 г.) стал для греческого народа периодом тяжелейших испытаний.
Н. Драгумис, видный политик того времени, ярко описал в своих воспоминаниях ту пору смуты: «Та мешанина страстей, раздоров, бунтов, отмщений, междоусобиц, незаконных властей, еще более незаконных собраний, иностранного вмешательства, покушений на национальное достоинство, упадка общественных и частных нравов, лишения народа его прав, расхищения государственного имущества – в общем, весь этот беспорядок после смерти Президента, скажу вам, был таким, какой Греция никогда, даже при самых тяжелых обстоятельствах, не видела до этого» [412].
Правда, попытки сохранить политическую стабильность в стране предпринимались и в этот период. Такой попыткой был созыв 5го Национального собрания 5 (17) декабря 1831 г. в Аргосе. Собрание избрало брата Иоанна Каподистрии Августиноса сначала председателем греческого правительства, а затем временным президентом Греции. Российское правительство признало передачу власти А. Каподистрии и обещало новому главе Греции всяческую поддержку.
Хотя формально Англия и Франция также установили отношения с А. Каподистрией, но фактически они все более неприкрыто поддерживали прежде всего мятежников Идры. К. В. Нессельроде писал 22 декабря 1831 г. (3 января 1832 г.) послу в Лондоне Х. А. Ливену о позиции дипломатических представителей этих держав в Греции: «Резиденты Франции и Англии упорно продолжают оказывать покровительство зачинщикам мятежа на Идре и в то же время используют любую возможность, чтобы очернить и дискредитировать деятелей и действия администрации, пришедшей на смену той, которую возглавлял покойный президент» [413]. Здесь следует добавить, что командующие эскадрами Англии и Франции были еще более ярыми защитниками мятежников Идры, чем резиденты. Под их давлением Рикорд должен был отказаться от блокады бунтующего острова. Но он не подписал предложенную ему декларацию, разрешавшую идриотским судам выходить в море без документов, выданных им греческим правительством, и сохранил тем самым за собой право такие суда задерживать [414].
Взвешенная позиция Рикорда в политической борьбе, его уважение к памяти Каподистрии снискали ему большой авторитет в греческом политическом мире. Это нашло отражение в решении 5го Национального собрания от 4 (16) марта 1832 г. предоставить адмиралу греческое гражданство. В решении говорилось: «Г. адмирал, чувства благосклонности, которые В.П. постоянно питали к Греции, и отличные и полезные услуги, оказанные Вами ей…, снискали Вам, г. адмирал, признательность означенного собрания, которое для того, чтобы показать Вам, как оно умеет ценить Вашу благородную деятельность, желает считать Вас в числе граждан Греции» [415].
15 (27) марта 1832 г. собрание в Аргосе прекратило свою деятельность, а вскоре на политической сцене Греции снова произошла большая перемена. Правление временного правителя Греции А. Каподистрии оказалось действительно временным по определению и продолжалось лишь две недели: не будучи в состоянии утвердить свою власть, в ночь на 31 марта (12 апреля) 1832 г. он покинул Навплию и отправился на свою родину Керкиру (Корфу). Среди немногих лиц, которые знали о его отъезде, был Рикорд. Он предоставил в распоряжение А. Каподистрии бриг «Парис», на котором тот вывез прах своего брата и перезахоронил его на Керкире. Так российский адмирал отдал долг памяти первому президенту Греции.
В начале марта 1832 г. в Греции стало известно об избрании державами баварского принца Оттона греческим королем. Однако политическая нестабильность в стране не только сохранилась, но и усилилась. В этой нестабильной ситуации возросло влияние находившихся в стране представителей держав-покровительниц и особенно влияние командующих их эскадрами. Греческий политический мир разделился в соответствии с его внешнеполитической ориентацией на «английскую», «русскую» и «французскую» «партии». Сенат – единственный легальный орган, признанный державами, – предпринимал попытки создать в стране какое-то подобие центрального управления. Он создавал одну за другой административные комиссии – то из пяти, то из семи, то из трех членов, – но все они были одинаково неработоспособны из-за разногласий их участников, принадлежавших к разным партиям. Причиной паралича в деятельности этих комиссий было также и полное отсутствие средств в государственной казне. Поэтому 5е Национальное собрание обратилось к резидентам и адмиралам держав-покровительниц с просьбой предоставить Греции заем в счет будущих субсидий, которые они ждали от держав. Рикорд был единственным из представителей держав, кто откликнулся на эту просьбу. Он решил выделить в качестве займа из средств, выделенных на содержание эскадры, 10 тыс. испанских талеров [416].
В условиях острой политической борьбы между различными группировками их руководители обращались за помощью к представителям держав, чьи военные силы находились в Греции. Помощь эта оказывалась, что, разумеется, было вмешательством во внутренние дела Греции. Обвинения такого рода в некоторых исторических трудах содержатся и в отношении Рикорда. Так, очевидец событий Н. Драгумис характеризовал российского адмирала как «одаренного человека», «честолюбивого, смелого, в высшей степени деятельностного, сверх необходимости вмешивавшегося в дела Греции» [417]. Вмешательство Рикорда в дела Греции, в пределах необходимого или сверх того, действительно имело место. Это происходило в условиях, когда другие державы тройственного союза весьма активно поддерживали свои «партии» в Греции. Особенно это относится к Франции. У этой державы в Греции находились не только военные корабли, но и сухопутные войска. Француз ский контингент был введен в августе 1828 г. в Пелопоннес для ускорения вывода оттуда армии Ибрахим-паши. Хотя египетский полководец и его армия в сентябре того же года покинули Пелопоннес, французы не спешили выводить собственные силы с греческой территории. Более того, французское военное присутствие в Греции было значительно расширено. К концу 1832 г. французы взяли под свой контроль ряд пунктов в стране, в т. ч. Навплию. Французские военные активно поддерживали «французскую партию» в Греции и преследовали сторонников «русской партии», состоявшей главным образом из приверженцев Каподистрии.
