Говорят сталинские наркомы - Куманев Георгий Александрович (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Г. А. Куманев: А когда Вы приступили к новой работе и каков был круг Ваших основных задач?
И. Т. Пересыпкин: К работе в качестве наркома связи я приступил в то же утро 10 мая 1939 г., прибыв к 9 часам утра на Центральный телеграф по улице Горького, 17, где размещался Народный комиссариат связи СССР. Меня никто не встретил и не представил. Предъявив свое удостоверение, я прошел в кабинет наркома, пустовавший около 6 месяцев, и начал входить в курс дела. Один за другим стали заходить начальники управлений с докладами по своим вопросам.
Через несколько дней Совнарком утвердил состав Коллегии Наркомата связи.
Туда вошли: Сергейчук — бывший работник железнодорожного транспорта, военные специалист: Павлюченко, Попов. Заместителями наркома назначили Конюхова, Омельченко, Фортушенко, Алешина. Несмотря на молодость, все они были хорошими специалистами, и недостаток опыта руководящей работы возмещали стремлением трудиться инициативно и энергично.
В центре внимания Наркомата связи стояли планы доходов, обмена и развития, которые включались в общий план развития советской экономики. Сюда входили телеграфный обмен, обмен почтовой корреспонденцией, емкости городских телефонных станций, процент телефонизации сельских районов и другие количественные показатели.
Вторым важным направлением, над которым работал Наркомат связи, его Коллегия и управления, были качественные показатели деятельности органов связи. К ним относились оперативность передачи и доставки телеграмм, качество работы радиостанций, телефонной связи и радиотрансляционных узлов, быстрота ликвидации различных аварий и т. п. Большого внимания к себе требовало капитальное строительство связи. Этот план постоянно был весьма напряженным.
Передо мной как наркомом стояла задача повысить общую дисциплину, навести порядок, обеспечить более тесное взаимодействие органов общегосударственной связи с органами управления Вооруженных Сил СССР.
Что было особенно характерно в нашей деятельности в предвоенные годы? Органы связи страны в ту тревожную пору (ведь осенью 1939 г. уже разразилась Вторая мировая война) готовились к тому, чтобы достойно выполнить те задачи, которые возникнут перед нами в боевой обстановке. Какие же важнейшие меры проводились у нас тогда в жизнь? В СССР исторически сложилось так, что проводная связь имела у нас радиальное построение. Что это означало? Линии связи, особенно действующие каналы связи, расходились от Москвы к республиканским и областным центрам, от республиканских и областных центров — к районным, от районных — к сельсоветам, колхозам и совхозам.
Поэтому очень важно было эту систему построения связи как–то изменить. Что получалось? При существовавшей радиальной системе два, к примеру, сельсовета или колхоза, находившиеся буквально рядом, скажем в 5 км друг от друга, могли практически связаться между собой только через Москву. Они могли каждый связаться с районным центром, областным центром, выйдя на Москву, а затем только выйти на другую область, на другой район и тогда только установить связь между собой.
Это было, конечно, крайне неудобно, недостаток, причем довольно существенный, в системе организации общегосударственной связи был налицо.
Поэтому в предвоенные годы начали усиленно строиться соединительные линии между районами разных соседних областей, между сельсоветами, колхозами, между областями республик и т. п. Эта работа не была закончена к началу Великой Отечественной войны.
И, как показал военный опыт, мы не без оснований беспокоились, что радиальная система связи создаст нам немалые помехи. Мы не могли, например, использовать в помощь военным органам сельскую или районную связь, поскольку у нас не было непрерывных линий.
Второй, имевшийся накануне войны существенный недостаток, — это полное отсутствие междугородних кабельных линий связи. В нашей стране к началу фашистской агрессии против СССР не было ни одного междугороднего кабеля.
И произошел такой случай. Зимой 1939–1940 гг., когда шла советско–финляндская война, был один весьма неприятный инцидент. Тогда стояли жесточайшие морозы. По столбовым воздушным линиям поддерживалась связь с Ленинградом и штабом Северо- Западного фронта. Была телеграфная и телефонная связь. Во время разговора Сталина и командующим фронтом С. К. Тимошенко в телефоне стали прослушиваться какие–то посторонние разговоры. Это явилось результатом того, что сильный мороз действовал на проводах. Ведь когда натягивают провода, учитывают максимальную и минусовую, и плюсовую температуры. Но тогда морозы доходили до —40° и того ниже, провода такую низкую температуру не выдерживали: они сокращались и рвались. Их надо было ремонтировать. Ремонтировали в сильный холод, при тех же морозах и не всегда качественно. А так как там проходил не один провод, не одна телефонная сеть, то стали возможными переходные перемены в переговорах с одной телефонной цепи на другую.
И вот тогда Сталин, конечно, устроил нам разнос. Как полагается, было организовано расследование: почему все–таки такое произошло и как произошло и т. д. Мы доказали, чем все объясняется, и он нам предложил, т. е. Наркомату связи совместно с Госпланом представить предложения. Мы решили использовать такой момент и в подготовительном проекте решения предложили ему проложить междугородний кабель между Москвой и Ленинградом — первый в стране магистральный кабель связи.
Конечно, при этом мы не представляли себе, какие нас ожидают трудности. Ведь пришлось бы копать траншеи в сильные морозы.
Когда все обоснованные предложения были Сталину представлены, он заявил, что это очень дорого стоит и потребует много цветного металла. Поэтому наш проект не был им утвержден. Таким образом, мы в Великую Отечественную войну вступили, не имея магистральных кабелей.
Еще одно обстоятельство, которое отрицательно сказалось в работе органов связи в военное время. Это отсутствие запасных узлов связи. Правда, в Москве были небольшие укрытые станции, довольно примитивные, и их брать в расчет не следовало.
Когда я начал работать в Наркомате связи, мы внесли в правительство предложение и нам специальным постановлением разрешили построить в Москве запасной узел связи. К началу фашистской агрессии он полностью закончен не был. Но мы все же туда аппаратуру внесли, т. к. если бы, не дай Бог, упала бы какая–нибудь крупная бомба на Центральный телеграф, то Москва сразу же лишилась бы всех связей (и телеграфных, и телефонных) со всей страной, по всем направлениям.
Это было самое уязвимое место, и оно постоянно вызывало законную тревогу, буквально не давало спать по мере усиления угрозы фашистского нападения.
К началу войны мы построили здание в глубине на 35 м, недосягаемое для вражеских бомб, т. е. его укрытие было достаточно надежным. К этому узлу были проведены линии связи по линиям метро. Там мы установили несколько передатчиков с антеннами.
Но это был единственный узел, который гарантировал нам, что воздушное нападение противника на средства связи нашей столицы не повлияет на их нормальную работу.
Г. А. Куманев: А какой Вы нашли работу отечественной почты после того, как вступили в должность наркома связи? Существует, Иван Терентьевич, с чьей–то подачи мнение, что накануне военных испытаний ее деятельность во многом оставляла желать лучшего. Утверждается, что всяких перебоев в почтовой связи, в том числе пропаж писем, хищений переводов, посылок и других безобразий было тогда предостаточно. И только, мол, во время войны удалось более или менее наладить эту работу.
И. Т. Пересыпкин: Все это сильно преувеличено, хотя, конечно, недостатков здесь, как и в каждом большом деле, было немало. С деятельностью Почтамта я стал знакомиться сразу после Центрального телеграфа. Ведь почта является наиболее разветвленной отраслью хозяйства связи и постоянно требовала к себе большого внимания.
Неспециалисту, который поверхностно оценивает деятельность почтовой связи, трудно представить себе ее конкретное содержание и масштабы. Я приведу Вам на память только несколько данных о работе нашей почты, скажем, в довоенном 1940 г. В течение этого года наши почтовые работники (а тогда в стране было более 51 тыс. предприятий почтовой связи) перевезли и доставили около 2,5 млрд. писем и более 6,5 млрд. газет, журналов и других периодических изданий.
