ГПУ Записки чекиста - Агабеков Георгий Сергеевич (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Началась чистка Иностранного отдела. Она заключалась в том, что на собрании члены партии выступали по очереди, рассказывали свою биографию и отвечали на вопросы, поставленные комиссией или собранием. Часто люди, проработавшие десять лет друг с другом, только тут узнавали о прошлой жизни своего товарища. На чистке Иностранного отдела выяснилось, что в отделе нет ни одного сотрудника с пролетарским происхождением. Среди сотрудников ГПУ оказались люди из дворянских семей, а один даже оказался сыном чиновника царской охранки. Много также сотрудников было с подозрительным прошлым, которые, по всей вероятности, работали в иностранных и белогвардейских разведках. Так, например, помощник начальника Иностранного отдела Логинов, член партии с 1905 года, как оказалось, с 1917 по 1920 год жил в Архангельске при белых, остался жив и даже редактировал там газету. Почему он остался в белом стане и почему его не тронули, он так и не мог объяснить на собрании. Другой близкий друг Трилиссера, Альфред, член партии с 1903 года, пробывший на каторге 10 лет, прожил в Ростове на Дону весь деникинский период, занимаясь, по его объяснению, личными делами. Видная сотрудница Иностранного отдела ГПУ, Красная, жена члена Исполкома Крестьянского интернационала, по ее словам чуть ли не с 10-ти летнего возраста состояла членом ЦК польской компартии, хотя одновременно была связана с Пилсудским. Собрание заинтересовалось ее биографией и забросало ее вопросами, отвечая на которые она окончательно спуталась и заплакала. Лиза Горская, предавшая Блюмкина, оказалась дочерью польского помещика. Вероятно для того, чтобы загладить неблагоприятное впечатление от своей биографии, она и выдала Блюмкина.
Комиссия обратила внимание на отсутствие пролетарского сословия в Иностранном Отделе ГПУ, но решила оставить аппарат неприкосновенным, так как, в конце концов, все это были испытанные чекисты. Исключены были только два сотрудника, занимавшие технические должности.
Я готовился к поездке в Индию. По плану я должен был ехать в Берлин, затем в Египет и оттуда уже в Бомбей. В начале сентября 1929 года была получена телеграмма от резидента ГПУ в Париже с сообщением, что советник Парижского полпредства Беседовский, отказавшись ехать в СССР, бежал из полпредства. Это был первый случай «измены» крупного работника советского правительства. Сотрудники ГПУ радовались, что это случилось с чиновником Наркоминдела. Теперь можно открыто выступать против Наркоминдела и отказывать в визах, указывая на пример Беседовского. Но многие возмущались и предлагали немедленно расправиться с Беседовским, чтобы его пример не мог соблазнить других.
Несколько дней спустя, меня вызвал Трилиссер. Справившись, в каком положении находятся мои приготовления к поездке в Индию, он сказал: — Вот что! Прежде чем ехать в Египет, вам надо заехать в Париж и во что бы то ни стало прикончить Беседовского.
Его пример может заразить других. После ликвидации вы выедете в Египет. Это заметет следы, так как все вас будут искать у границы СССР.
Я переменил план поездки и начал приготовления. Но прошел день, и меня опять вызвал Трилиссер. С удрученным видом он сказал, что Политбюро не разрешает ликвидировать Беседовского. Вследствие опубликованных Беседовским разоблачений, убийство теряло смысл, могло поднять большой шум и вызвать дипломатические осложнения с Францией. Таким образом Беседовский спасся. ГПУ оставило его в покое.
Глава XXIV
Что делает ОГПУ в настоящее время на Ближнем Востоке
После ареста Блюмкина меня вызвал Трилиссер и сказал, что мне придется отложить поездку в Индию, а поехать пока в Константинополь для приема дел и продолжения работы, начатой Блюмкиным. В сферу моей деятельности отныне входили Сирия, Палестина, Геджас и Египет. В самом Константинополе, где находилась моя резиденция, я не должен был вести работы, предоставив ее исключительно заботам легальной резидентуры ГПУ в Турции.
В Константинополе находились помощник Блюмкина, оставшийся на время его отсутствия заместителем, а также Ирина Петровна, которую он успел отправить до своего ареста в Турцию в качестве своей жены с персидским паспортом на фамилию «Султан-Заде».
Помощник Блюмкина был беспартийным и совершенно неизвестным ГПУ человеком. Блюмкин завербовал его в Париже и привез в Константинополь. Родители помощника проживали в Одессе. Подозревая, что и он, подобно Блюмкину, связан с Троцким, мы решили откомандировать его в СССР. Для этой цели Блюмкин был вызван из тюрьмы и написал под диктовку письмо помощнику с вызовом в Москву. Письмо было отправлено легальному резиденту ГПУ в Константинополе, с поручением доставить помощника Блюмкина в СССР. Такое же письмо Блюмкин написал и Ирине Петровне.
В Сирии находились два агента ГПУ, мужчина и женщина, проживавшие в Бейруте под видом мужа и жены. Они открыли комиссионную контору на улице Алембо, служившую им «прикрытием». Мужчина работал под кличкой «Прыгун», а женщина — «Двойка». «Двойка» служила связью с Константинополем и ежемесячно привозила почту для константинопольской резидентуры ГПУ. Мне было предложено присмотреться к ним и, если я найду, что они полезны и не находятся в связи с Троцким, то продолжать работать с ними, в противном случае — командировать их в СССР.
В Сирии находился также работник Коминтерна Обейдулла, работавший в свое время в ГПУ. Мне было предложено разыскать его и, установив с ним связь, использовать его услуги для освещения социальных вопросов в Сирии. Кроме агентуры в Бейруте, я должен был организовать агентуру в Дамаске.
В Сирии нам предстояло выяснить отношения сирийцев к французскому правительству, взаимоотношения между арабами и армянами и сирийско-турецкие отношения. Конечно, главная задача заключалась в добыче документальных данных, для чего необходимо было произвести вербовку осведомителей в правительственных учреждениях Сирии. Одновременно, следовало прощупать почву для выяснения возможностей объединения сирийцев с арабами других стран. Советское правительство мечтает об образовании единого арабского независимого государства, которое можно было бы противопоставить на Востоке Англии и Франции.
В Палестине, как я уже упоминал, у Блюмкина имелся всего один агент, укрывшийся под видом хозяина пекарни в Яффе. Кроме того, несколько местных коммунистов поддерживали связь с резидентурою ГПУ в Берлине. Мне было предложено списаться с Берлином и присоединить его агентов к своей сети. В это время в Палестине происходили арабо-еврейские столкновения, и Москва очень интересовалась развитием событий. Мне предлагалось по прибытии в Константинополь возможно скорее выяснить причины столкновений. Палестинская агентура держала связь с Бейрутом и посылала свои донесения «Прыгуну», который затем переправлял их в Константинополь.
«Прыгун» и «Двойка» — оба евреи и коммунисты. Приехали они в Бейрут через Париж, где заручились торговыми представительствами французских фирм в Сирии. Оба были завербованы Блюмкиным в Москве. После его ареста я, ради осторожности, откомандировал их обратно в Москву.
В Египте работу ГПУ вели местные коммунисты. В числе их имелся редактор одной из местных газет. Работой руководила берлинская резидентура ГПУ, ежемесячно посылавшая на оплату агентов в Египте 1 000 долларов.
В Египет должен был ехать Моисей Аксельрод с целью непосредственно ознакомиться с местными партийными группировками, в частности с партией Вафда, левое крыло которой мы надеялись отколоть для совместной работой с египетской коммунистической партией. Вместе с тем Аксельрод должен был изучить фелахский (египетское крестьянство) и нубийский вопрос. Поручения добывать переписку Верховного комиссара в Египте он не получил, потому что документы эти уже поступали в ГПУ из других источников (к нам систематически поступали доклады лорда Ллойда, а затем сэра Перси Лорейна, содержавшие подробные сведения об общественных настроениях и отчеты о переговорах, ведшихся в Египте). Зато Аксельрод должен был обратить внимание на египетское купечество, в частности на местных армян, которых насчитывалось в Египте до 15-ти тысяч человек, и попытаться связаться через них с Индией.
