Исповедь экономического убийцы - Перкинс Джон М. (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗

Глава 27. ПАНАМА: ЕЩЕ ОДНА СМЕРТЬ ПРЕЗИДЕНТА

Я был ошеломлен смертью Ролдоса, но, возможно, мне–то как раз удивляться не надо было. Что бы то ни было, а наивным меня нельзя было назвать. Я знал об Арбенсе, Моссадыке, Альенде и о многих других, чьи имена не появились в газетах и учебниках истории, но чьи жизни были разрушены и даже прерваны, потому что они осмелились выступить против корпоратократии. И тем не менее, я был потрясен. Все было сделано настолько прямолинейно и незатейливо.

После нашего феноменального успеха в Саудовской Аравии я считал, что подобные бесстыдно неприкрытые действия ушли в прошлое. Я думал, что шакалов отправили в зоопарки. Теперь я убедился, что был не прав. Я не сомневался, что гибель Ролдоса — это не просто несчастный случай. Здесь были налицо все признаки умышленного устранения, организованного ЦРУ. Я понимал, что жестокость этого убийства была преднамеренной: это было предупреждение. Администрация Рейгана, вкупе со сразу же приобретенным Рейганом имиджем голливудского ковбоя, сначала стреляющего, потом думающего, была идеальным средством для передачи этого предупреждения. Шакалы вернулись, и они хотели, чтобы об этом знали Омар Торрихос и все остальные, которые могли бы присоединиться к крестовому походу против корпоратократии.

Но Торрихос был тверд. Как и Ролдос, он не испугался. Он тоже изгнал из страны Летний Институт Лингвистики и категорически отверг настойчивые требования администрации Рейгана пересмотреть соглашение по Каналу. Через два месяца после смерти Ролдоса ночной кошмар Торрихоса стал явью: он погиб в авиакатастрофе. Это случилось 31 июля 1981 года.

Латинская Америка и весь мир гудели. Торрихос пользовался известностью в мире; его уважали как человека, заставившего Соединенные Штаты вернуть Панамский канал его законным владельцам; его уважали за то, что он продолжал противостоять Рональду Рейгану. Это был борец за права человека; глава государства, открывшего свои двери изгоям всех политических режимов, вне зависимости от идеологической окраски, включая шаха Ирана; харизматический борец за социальную справедливость; многие считали, что он будет выдвинут на получение Нобелевской премии мира. Теперь он был мертв. И опять в газетах появились заголовки «Убит ЦРУ». Книга Грэма Грина «Знакомство с генералом», материал для которой он собирал в той поездке, когда мы встретились с ним в отеле «Панама», начинается так:

«В августе 1981 года, когда я уже собрал чемодан для своей пятой поездки в Панаму, мне сообщили по телефону о смерти генерала Омара Торрихоса Эрреры, моего друга и гостеприимного хозяина. Небольшой самолет, в котором он летел в свой домик в Коклесито в горах Панамы, разбился. Все пассажиры погибли. Через несколько дней я услышал в телефонной трубке голос сотрудника службы его охраны, сержанта Чучу — так называли Хосе де Хесус Мартинеса, бывшего профессора марксистской философии Панамского университета, профессора математики и поэта. Он сказал мне: «В самолете была бомба. Я знаю, что там была бомба, но по телефону не могу сказать почему» [56]. Повсюду люди скорбели по поводу смерти этого человека, который завоевал репутацию защитников бедных и обездоленных; от Вашингтона требовали начать расследование деятельности ЦРУ. Однако этому не суждено было случиться. У Торрихоса были враги, ненавидевшие его; в их число входили люди, имевшие огромную власть. При жизни он находился в открытой конфронтации с президентом Рейганом, вице–президентом Бушем, министром обороны США Уайнбергером, с Объединенным командованием штабов — американским генштабом, а также с руководителями многих влиятельных корпораций.

Особенно приводили в ярость военное руководство положения договора Торрихоса–Картера, предусматривавшие закрытие Школы обеих Америк и Центра Южного командования армии США по обучению ведению военных действий в тропиках. Новый договор ставил перед военными серьезные проблемы. Либо им необходимо было найти способы обойти эти положения, либо найти другую страну, готовую расположить у себя эти центры, — маловероятная перспектива в последние десятилетия XX века. Конечно, был и другой вариант: избавиться от Торрихоса и пересмотреть договор с его преемником.

Среди врагов Торрихоса были крупные международные корпорации. Большинство из них имели тесные связи с американскими политиками; они использовали латиноамериканский наемный труд и природные ресурсы — нефть, лес, олово, медь, бокситы, сельскохозяйственные угодья. Это были фирмы, представлявшие обрабатывающую промышленность, телекоммуникационные компании, транспортно–перевозочные конгломераты, включая судоходные компании, инжиниринговые и прочие корпорации, работающие в области техники и использования новых технологий.

«Бектел груп, инк.» была наиболее ярким примером удобных отношений между частными компаниями и правительством США. Я хорошо был знаком с «Бектел»: мы в МЕЙН близко сотрудничали с этой компанией; ее главный архитектор стал моим другом. «Бектел» была одной из наиболее влиятельных инженерных и конструкторских фирм в Соединенных Штатах. Ее президентами и руководящими сотрудниками были Джордж Шульц и Каспар Уайнбергер, которые ненавидели Торрихоса за то, что тот имел дерзость предпочесть японский план замены существующего канала новым, более экономически эффективным [57]. Такой ход не просто передавал владение каналом от Соединенных Штатов Панаме, но и исключал «Бектел» из участия в самом захватывающем и потенциально очень прибыльном инженерном проекте века.

Торрихос не побоялся встать на пути у этих людей. Он сделал это вежливо, с обаянием и изрядным чувством юмора. А теперь он был мертв, и его заменил подмастерье — Мануэль Норьега, человек, не обладавший умом, харизмой и знаниями Торрихоса, — человек, который, как многие подозревали, не имел никаких шансов против рейганов, бушей и «бектел» мира.

Лично меня эта трагедия внутренне опустошила. Много часов провел я, вспоминая наши разговоры с Торрихосом. Как–то ночью я долго сидел, уставившись в его фотографию в журнале, вспоминая свой первый вечер в Панаме, поездку в такси под дождем, гигантский плакат на улице. «Идеал Омара — свобода; еще не изобретена та ракета, которая может убить идею». Воспоминание об этом лозунге сейчас заставило меня передернуться — точно так же, как и в ту дождливую ночь.

Тогда я не мог знать, что Торрихос добьется от Картера возвращения Панамского канала людям, которые должны были им владеть по праву; что эта победа, равно как и его попытки примирить латиноамериканских социалистов и диктаторов, приведет в ярость администрацию Рейгана–Буша до такой степени, что они посчитают необходимым устранить его [58]. Я не мог знать, что однажды ночью его убьют во время самого обычного полета в его самолете марки «Twin Otter» и что у большинства людей за пределами США не будет и тени сомнения в том, что смерть пятидесятидвухлетнего Торрихоса была очередным заказным убийством ЦРУ.

Если бы Торрихос остался жив, он бы нашел способ успокоить нараставшее насилие, охватившее многие страны Центральной и Латинской Америки. Учитывая то, что он успел сделать, мы можем предположить, что он бы смог сдержать разорение международными нефтяными компаниями амазонских регионов Эквадора, Колумбии и Перу. И одним из результатов этого шага стало бы сокращение числа ужасных конфликтов, которые Вашингтон называет нарковойнами и терроризмом, а Торрихос расценил бы как действия, предпринятые отчаявшимися людьми для защиты своих домов и семей. И что еще более важно, я уверен — он бы стал примером для новых поколений лидеров в обеих Америках, Африке и Азии — вот этого ЦРУ, АНБ и ЭУ не могли допустить.