В сетях шпионажа, или «Час крокодила» - Резванцев Александр Александрович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
— Я расскажу о смесителе. Это чисто русское изобретение. Когда Черчилль в сорок первом прилетел в Москву и впервые увидел смеситель, то заметил глубокомысленно, что такое может позволить себе только тоталитарный режим, но все же попросил у Сталина один экземпляр для своей лондонской квартиры.
Он снова попытался обнять ее.
— Я же просила тебя не мешать! Воткни лучше свечи в торт.
— И зажечь?
— Зажжем, когда стемнеет.
Ему показалось, что она чем-то расстроена и озабочена. Он снова подошел к девушке сзади и осторожно надел ей на шею свой подарок — золотой кулон с изумрудом.
— Я подбирал камень под цвет твоих глаз.
Она пискнула от восторга и, повиснув у него на шее, влепила ему полновесный поцелуй в губы.
— Зачем ты тратишься на меня? Ты ведь не богач!
— К Рождеству я подарю тебе колечко с изумрудом. Кулон будет хорошо смотреться только в паре с ним.
Женевьева повеселела. Она уселась на диван рядом с Сергеем и, тесно прижавшись к нему, объявила, что праздник можно считать открытым. Сергей аккуратно откупорил первую бутылку шампанского и наполнил бокалы.
— Сначала мы выпьем за тебя, потом за меня, потом за нас, потом закусим, чем бог послал. Салют!
Сергей сосчитал свечи на торте и сказал, что, когда они загорятся, он поцелует Женевьеву двадцать один раз — по числу ее лет.
— Молодец, что пришла сегодня не в джинсах, а в юбке. Я смогу, наконец, поцеловать твои коленки. С них и начну.
— Сегодня ты сможешь поцеловать все, что захочешь. Я, кажется, захмелела.
— Это оттого, что ты редко и мало пьешь.
Он зажег свечи и выключил свет. Женевьева быстро таяла под его поцелуями. Наконец, она откинулась на подушки, прошептав, что не в силах более держать осаду.
Ни с одной из женщин Сергей не испытывал того, что испытал с ней. Это было счастье.
— Ты счастье, — сказал он ей.
— Я хочу иметь от тебя ребенка, — ответила она. — Прежде со мной такого не бывало. Это значит, что я люблю тебя.
Женевьева приподнялась на локтях и посмотрела ему в глаза, а он снова подумал, что она похожа на молодую кошку, и погладил ее по спине, как гладят кошек. Тело ее было горячим и упругим, и от этого он вновь почувствовал желание, а она закрыла глаза, покорно уступая ему себя.
Ночью Женевьева плакала. Ее слезы упали ему на лицо и разбудили его.
— Почему ты плачешь? — спросил он.
— Я плачу оттого, что всему на свете приходит конец, — ответила она.
Сергей не придал значения ее словам и снова уснул. Разбудили его яркие вспышки блица. Он открыл глаза и увидел двух незнакомых мужчин, стоявших у постели. Один из них держал в руках фотоаппарат. Женевьева торопливо, но без паники собрала свои вещи и ушла в ванную одеваться.
— Мы агенты Сюртэ, — представился один из мужчин, чем-то похожий на комиссара Мегрэ. — Приведите себя в порядок, мсье Серж, нам надо обстоятельно побеседовать.
Женевьева вышла из ванной одетая, причесанная, со следами макияжа на лице, сухо кивнула неизвестно кому и покинула номер.
— Классно сработала девчонка, а? — ухмыляясь, проквакал человек с фотоаппаратом. — Не расстраивайся, парень! И не такие, как ты, попадались к ней на крючок!
— Попридержи язык, Гастон! Не твоего ума это дело, — перебил его комиссар Мегрэ. — Вы, мсье Серж, оденьтесь, умойтесь, а я пока кофейку заварю. Разговор у нас будет серьезный.
Сергей уже полностью овладел собой. Он понял, что с ним стряслось. Мылся и одевался не спеша, чтобы в деталях продумать линию своего поведения. «Спасибо Калюжному, — думал он, — к подобной ситуации он меня хорошо подготовил». В том, что его сейчас будут вербовать, он не сомневался. Горькая обида на Женевьеву отошла на задний план. Наплевать и забыть. Вырвать из сердца проклятую стерву с корнем. Весь ум, все силы духа сосредоточить на предстоящем поединке с противником!
Комиссар Мегрэ сварил отменный кофе. Сергей отпивал его крошечными глотками, стараясь поменьше говорить, а побольше слушать. Картина вырисовывалась примитивная до пошлости. Выходило так, что если он не даст согласия на секретное сотрудничество, то завтра все газеты выйдут со снимками, изображающими его в объятиях сотрудницы Сюртэ и с соответствующими комментариями.
Через два часа Сергей твердой походкой вышел из «Амбассадора», спустился в метро и поехал в свое посольство на улицу Гренель. Когда до посольства оставалось совсем немного, рядом, взвизгнув тормозами, замерло такси. Из машины выпрыгнула Женевьева и преградила ему путь.
— Что это значит? — удивленно спросил он.
— Я люблю тебя, — ответила она.
Он отвесил ей здоровенную оплеуху, но она удержалась на ногах и продолжала стоять перед ним, очаровательная и жалкая. И тут в голове его в мгновение ока созрело дьявольское решение.
— Любишь?! Я поверю тебе, если станешь работать на наших.
Она не колебалась ни секунды.
— Стану.
— А как же маршал Ней?
— Я на семьдесят пять процентов немка. Что мне до этих лягушатников? Если говорить честно, то моими героями всегда были фельдмаршал Блюхер и Старый Фриц [20].
— Ты иди домой, Женевьева. Успокойся, проспись. Может быть, я позвоню тебе вечером.
В кабинет Калюжного он ввалился без стука.
— Будем знакомы. Агент Сюртэ Антуан.
Он положил на стол подполковника увесистую пачку франков.
— Что за деньги?
— Это плата за предательство.
— Так. Садись и подробненько-подробненько все докладывай.
Калюжный слушал и потирал руки от удовольствия. В голове его уже складывалась первая фраза шифровки в Центр: «Согласно разработанному плану, нами внедрен в агентурную сеть противника наш надежный, многократно проверенный источник Антон…»
— Мне что, паковать чемоданы? — спросил Сергей, закончив свой рассказ.
— С какой стати?! Самое интересное только начинается.
— Но я хочу домой. Меня там невеста ждет.
— Какая еще невеста?
— С косами.
Калюжный едва не задохнулся от хохота.
— Врешь ты все. Не нужна тебе никакая невеста, потому как ты бабник.
— Бабником я стал по вашей милости. С Журденкой спать больше не буду!
— Да и не надо. Она прокололась и находится под колпаком. Я сдаю ее в архив. А какое задание они тебе поставили?
— Они хотят получить стенограмму беседы нашего посла с лидером их компартии. Беседа, если не ошибаюсь, состоится послезавтра. Переводить и документировать буду я.
— Это проверка. У них в компартии полно своей агентуры, и о содержании беседы их информируют другие источники. Хорошо, они получат стенограмму. А посла мы предупредим, чтоб острые вопросы спустил на тормозах.
— Что же будет со мной?
— С тобой? Месяца через три ты женишься на Женевьеве. Ты ведь любишь ее, не так ли? А она любит тебя. Как видишь, я устраиваю твое счастье. Ты запомни одно, сынок: как бы горячи и эластичны ни были ляжки какой-нибудь там Женевьевы, или Люсьенны, или Флоранс, или даже Анастасии, они ничто в сопоставлении с геополитическими интересами нации, державы. После женитьбы на любимой женщине тебя вышвырнут из МИДа. Сотрудник МИДа с женой-иностранкой — нонсенс. По той же причине Женевьеву вышвырнут из контрразведки. По крайней мере, выведут за штат. Вы оба потеряете всякую ценность для спецслужб. И вот тогда мы сделаем вилку конем. На одной из встреч с твоим комиссаром Мегрэ ты расскажешь, что у тебя в Москве широкие связи в диссидентских кругах и что через эти связи ты рассчитываешь получить должность референта в Академии наук СССР. Возможно, и для Женевьевы там местечко найдется. Люди со знанием языков в академии нужны. Вот на такую приманку клюнет любой Мегрэ. Французские спецслужбы продолжат сотрудничество с вами в Москве, но уже под нашим полным контролем. Через вас в стан противника будет продвигаться дезинформация о состоянии советских научных разработок. Женевьева будет посещать родственников во Франции? Это прекрасно! Возможно, через нее мы получим контролируемый канал связи диссидентов с Западом.
