Мистика московских кладбищ - Рябинин Юрий Валерьевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
Само собою, европейским армиям с их совершенным вооружением мятежники не могли не уступить. Их восстание было подавлено с необыкновенною для европейцев жестокостью. Особенно неистовствовали германцы. Сколько тогда в Китае ими было устроено Хатыней, никто не считал. В те времена за этим особенно не следили, — на войне, как на войне. Китайский императорский суд, в угоду победителям, приговорил многих главарей боксеров к весьма суровой каре, между прочим, и к такой чисто китайской мере — к самоубийству. Суд положил им день, когда они должны были покончить собой. И все приговоренные истово исполнили приговор. А в Москве в память об этих событиях осталась могила головы инженера Б. А. Верховского.
Много замечательных людей было похоронено на Пятницком кладбище в советское время. На одном из отдаленных участков, в третьем ряду от края, стоит неприметная белая плита. Здесь покоится профессор Александр Леонидович Чижевский (1897–1964). Это выдающийся биофизик и основоположник науки гелиобиологии, ученый, намного опередивший свое время, чье наследие еще не вполне изучено и не востребовано. Его иногда называют Леонардо да Винчи XX века. Сейчас это имя стало знакомым многим по рекламе т. н. люстры Чижевского — бытового ионизатора воздуха. Но, в сущности, вся жизнь и деятельность этого выдающегося ученого для большинства остается неведомой. А, например, среди его научных разработок было открытие зависимости между циклами солнечной активности и многими явлениями, происходящими в отдельных земных живых организмах и в биосфере нашей планеты в целом. Более тридцати заграничных Академий наук избрали его своим почетным членом. Советская же АН воздержалась признавать заслуги Чижевского. В 1939 году ученый был выдвинут на Нобелевскую премию. В 1942 году Чижевский был репрессирован и отправлен, как и полагается советскому ученому, работать в одну из «шарашек». И он там до такой степени увлекся своими экспериментами, что, когда ему вышел срок, Чижевский отказался покинуть «шарашку» до завершения работ. Возвратился из ссылки и был реабилитирован Чижевский только в начале 1960-х. Последние годы он жил неподалеку от Пятницкого кладбища — в крошечной квартирке на Звездном бульваре.
Наверное, многие еще не забыли голоса диктора Всесоюзного радио Ольги Высоцкой. Придя на радио почти одновременно с появление этого средства массовой информации, она прослужила там вплоть до 90-х годов и установила своеобразный рекорд долгожительства в эфире. Во время войны только ей и Ю. Б. Левитану доверяли передавать самые важные сообщения. Умерла Ольга Сергеевна в 2000 году и похоронена здесь же — на Пятницком.
За алтарем Троицкой церкви почти сплошь могилы духовенства. Здесь похоронен и бывший настоятель этого прихода протоиерей Василий Романков (1891–1963), и настоятели других московских храмов, и даже несколько архиереев. Сама церковь построена в 1835 году по проекту архитектора А. Г. Григорьева. А когда-то здесь была деревянная церковь Параскевы Пятницы, по имени которой и кладбище стало называться Пятницкам. Но после того как эта церковь была разобрана, во имя св. Параскевы был освящен один из пределов Троицкой церкви (второй — Сергия Радонежского). Так что название кладбища не стало рудиментарным топонимом, а имеет реальное обоснование. Проект Григорьева вообще оказался необыкновенно удачным. О таких храмах говорят: он внутри кажется больше, чем снаружи. И, как ни удивительно, до сих пор его стройная колокольня остается важным ориентиром, доминантой всей местности за Крестовской заставой — ее видно отовсюду и издалека.
Может быть, это звучит несколько странно по отношению к кладбищу, но Пятницкое не лишено некоторого уюта. И даже не потому, что администрация здесь, очевидно, с большим усердием поддерживает порядок, нежели это делается на других московских кладбищах. Но старина, сохранившаяся на Пятницком лучше, чем на других его кладбищах-ровесниках, придает ему очаровательный вид заповедного некрополя…
Погром как вероисповедание
Миусское — самое маленькое из московских «чумных» кладбищ 1771 года. Оно и раньше было меньше прочих. А в последующие годы еще и урезалось по краям, — и теперь площадь его составляет всего шесть гектаров. Вообще, это кладбище сохранилось случайно. В 1800 году московское епархиальное начальство согласилось с представлением столичного главноначальствующего графа И. П. Салтыкова «Миюсское кладбище, по крайней ветхости церковного на нем строения и по неимению особого священника, уничтожить». Возродилось оно только спустя четверть века. В советское время его также не однажды собирались ликвидировать. Но что-то всегда мешало власти это сделать. Последний раз такой проект обсуждался в 1960-е годы.
И угроза ликвидации Миусского кладбища была тогда настолько реальна, что родственники погребенных здесь уже думали, куда им перезахоранивать прах своих покойных. К счастью, обошлось, — кладбища не тронули.
Но если сохранилась в основном сама территория Миусского кладбища, то старые захоронения здесь почти все исчезли. Из старых московских кладбищ Миусское теперь самое обновившееся. В то время как на большинстве других его «чумных» собратьев могилы XIX века не такая уж и редкость, на Миусском с трудом можно отыскать несколько камней начала XX века. Надгробий же конца XIX века просто считанные единицы.
Возможно, самая старая сохранившаяся здесь могила — историка М. Т. Каченовского. В центральной части кладбища, в глубине участка, едва заметные с дорожки, стоят две невысокие гранитные, пронизывающие кубы, колонны. На одной из них написано: Здесь погребено тело Михаила Трофимовича Каченовского заслуженного Профессора Императорского Московского университета действительного статского советника и кавалера. Родился 1 ноября 1775 года скончался 19 апреля 1842 года. Под соседней колонной лежит безвестный Коллежский асессор и кавалер Григорий Иванович Козинер, который скончался 3 июня 1860 года, 52 лет.
М. Т. Каченовский многие годы возглавлял выходивший в 1802–1830 годы в Москве журнал «Вестник Европы». В этом журнале дебютировал в 1814 году A.C. Пушкин. Но впоследствии Каченовский занял столь консервативную, скептическую позицию, что Пушкин, Жуковский, Вяземский, Батюшков, Грибоедов, Карамзин и другие известные авторы порвали с «Вестником». И в дальнейшем вели с ним полемику, носившую преимущественно пародийно-иронический характер. Это о Каченовском и его непотребном листе говорится в знаменитой пушкинской эпиграмме «Жив, жив Курилка!». Между тем «скептическая школа» Каченовского имела и до сих пор имеет для российской исторической науки очень большое значение. Научная деятельность Каченовского строилась на принципе строго критического отношения к летописям. Он не доверял древним летописным сказаниям, справедливо считая, что они часто «помрачены вымыслом». Поэтому он довольно жестко критиковал Карамзина, упрекая его в том, что первые главы «Истории государства Российского» это единственно переложение несторовской «Повести временных лет», довольно сомнительного источника, да и вся «История» — сочинение больше литературное, нежели научное историческое. Разумеется, в советское время деятельность верноподданного, «придворного» ученого Каченовского, не могла быть высоко оценена: он же был противником фрондирующих либералов «арзамасцев»! И Каченовский так с тех пор и почитается реакционером, обскурантом, курилкой-журналистом. Это подтверждает заброшенный, чудом сохранившейся памятник на его могиле. А ведь М. Т. Каченовский с 1837 года являлся ректором Московского университета. Казалось бы, для МГУ его могила должна быть святыней, почитаться, находиться на особом счету «альма-матер». В 2002 году исполнилось 160 лет со дня смерти бывшего профессора и ректора Московского университета М. Т. Каченовкого, но, насколько можно судить по состоянию его могилы, об этом никто не вспомнил.
Но, во всяком случае, могила Каченовского сохранилась. А вот могилы еще двух дореволюционных ученых бесследно исчезли. Не найти больше на кладбище места захоронения другого заслуженного профессора Московского университета — Федора Ивановича Синицына (1835–1907). Нет теперь могилы и крупного религиозного философа, писателя, заслуженного профессора Московской духовной академии Алексея Ивановича Введенского (1861–1913). Научная концепция А. И. Введенского заключалась в следующем: он считал, что философия каждого народа есть раскрытие веры этого народа. Немецкая философия отличается отвлеченностью, ее взаимоисключающие системы кладут в основу мира либо разум, либо волю, либо чувства, а такая исключительность, по мнению Введенского, приводила немецкую философию того времени к отказу от познания сущности вещей. Французская философия всегда сохраняла связь разума, воли и чувств, указывая путь проникновения в подлинную действительность и открывая познание духовной сущность из непосредственного опыта. Русская же философия, как считал Введенский, это, прежде всего, философия православия, признающая первоначальной незыблемой истиной догму православного христианства и картину мира, созданную на этой почве.
