В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905) - Уткин Анатолий Иванович (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Пришедший апрель принес традиционные для этих мест проливные дожди, туманы, и температуру даже более низкую, чем зимой. Где–то в дальних туманах прятался японский флот. Пора была его показать. 11 апреля 1904 г. адмирал Того вывел свой первый дивизион, свои линейные корабли–броненосцы в море. Эта ударная сила Японии подошла к Порт — Артуру рано утром: линкоры в окружении крейсеров. Замысел адмирала Того заключался в том, чтобы выманить русский флот за пределы его гавани. 6 крейсеров впереди имитировали «всю» японскую силу; эскадренные броненосцы несколько отстали. В это время группа кораблей адмирала Камимуры стояла у корейского побережья, готовая перехватить русские корабли, если они направятся на соединение со своими во Владивостоке. В Цусимском проливе изготовились к бою японские торпедные катера.
В ночь на 13 апреля Макаров находился на крейсере «Диана». Его беспокоила судьба миноносцев, посланных в Дальний. В тумане он видел проходящие мимо устья гавани корабли. Капитан «Дианы» попросил разрешения открыть огонь. А что, если это возвращающиеся русские миноносцы? Но то были японские корабли, расставляющие у входа в бухту мины. Именно тогда, 12 апреля началась третья попытка японцев запечатать Порт — Артур. Теперь они полагались в основном на мины. Утром их нужно будет убрать — не так ли подумал русский адмирал? Но он не отдал приказа очистить выход из бухты.
Того уже распознал тактику Макарова: если японский флот подходит к крепости, русский флот выходит ему навстречу, прикрываемый своей береговой артиллерией. Именно на этот случай «Кориу Мару» бросала в воды свои мины — сорок восемь общим числом.
Макаров, видя в бурном море основные силы японцев, все же решил вывести свои корабли к бою. Его флагманом стал красавец «Петропавловск», а самым крупным, вышедшим навстречу японцам кораблем был эскадренный броненосец «Полтава». Макаров отдал приказ очистить акваторию входа и выхода от мин, но в возбуждении — видя перед собой японский флот, русские моряки видимо отвлеклись от выполнения этого приказа. Адмирал Дева выполнял распоряжение отвлечь русские корабли как можно дальше от орудий фортов и входа в гавань. Когда Дева увидел выходящими из гавани «Севастополь», «Пересвет» и «Победу», он телеграфировал адмиралу Того, что задача выполнена и основные силы русских выманены в открытое море. В это время Того был в сорока пяти километрах от происходящих событий.
Европейские газеты потом писали, что «впервые желтый и белый адмиралы готовы были встретиться лицом к лицу». Имена Макарова и Того были хорошо известны военным морякам всего мира. Макаров, наверное, был более известен — даже адмирал Того читал переведенную на японский язык его книгу о военно–морской тактике. Теперь Макаров стоял на главном мостике «Петропавловска» в своем «счастливом» старом костюме с меховым воротником. Его флот в 5 линкоров, 4 крейсера и 9 эсминцев вышел из гавани уже на 15 миль. Того выходил ему навстречу на «Микасе», за которым следовали еще 5 эскадренных броненосцев, 6 крейсеров 1?го класса. Нетрудно представить себе, что Макаров понимал — его отводят от береговой артиллерии. Но он жаждал битвы, он верил в свой флот.
Пока оба флота молчали. Это был великий момент русской истории. До сей поры она развивалась по восходящей.
Общей встрече предшествовал трагический частный эпизод. Миноносец «Страшный» сделал страшное для себя открытие. Огни, на которые он шел ночью, были огнями четырех японских миноносцев из Второй флотилии миноносцев. Русские вступили в бой и сражались отчаянно. Они нанесли значительный ущерб двум японским миноносцам, но большинство команды миноносца «Страшного» погибло от артиллерийского огня японцев, а сам корабль загорелся от форштевня до кормы. Вскоре он опустился на морское дно. Привлеченный этой перестрелкой, русский флот отбыл южнее.
Прибывший на сцену битвы первым крейсер «Баян» увидел трагедию «Страшного». За «Баяном» спешили «Аскольд», «Диана» и «Новик», японцы спешно ретировались. Огромные линейные корабли шли медленнее. «Петропавловск» и «Полтава» уже прошли сквозь выход, и Макаров приказал очистить выход от японских мин. Как уже говорилось этот приказ не был выполнен в той атмосфере ожидания встречи с японским флотом.
Корабли адмирала Дева открыли огонь, и Макаров приказал отойти под «крышу» спасительной береговой артиллерии. Он увидел сквозь редеющий туман основные корабли Того. На мостике флагмана стоял великий русский живописец Василий Верещагин, великий князь Кирилл и вчера прибывший капитан шанхайского «Манжура» Краун. В шести милях от береговой линии начиналась зона эффективного обстрела береговой артиллерией, пристрелявшейся за эти дни.
В этот момент почти торжественного ожидания, в 9. 43 утра раздался страшный взрыв и каждый русский побелел. Семенов: «Я увидел огромное облако коричневого дыма… в этом облаке я увидел мачту корабля. Она накренилась. Она кренилась, беспомощная не так, как если бы падала, а как если бы воспарила в воздухе. Слева от облака я увидел корму корабля. Она выглядела как обычно, как если бы ужасное происшествие ее не касалось. Третий взрыв! Белый дым теперь начал смешиваться с коричневым дымом. Взорвалась паровая машина! Внезапно корма линейного корабля поднялась прямо в небо. Это случилось так быстро, что не выглядело так, как тонущий корабль, но как если бы корабль развалился на две части…. Никогда, даже во времена самых важных приказов на нашем корабле не царила такая тишина».
Великий князь Кирилл вспоминает, что после взрыва он обернулся к Макарову. Тело еще стояло вертикально, но на нем не было головы. Больше его тела никто не видел. Эскадренный броненосец «Петропавловск» утонул в течение двух минут. На пути домой через полчаса — в 10.15 раздался взрыв под линкором «Победой». На борту «Пересвета» контр–адмирал князь Павел Петрович Ухтомский выбросил сигнал: «Следуйте за мной один за другим». Прошел слух, что действуют японские подводные лодки. Была расстреляна каждая консервная банка на горизонте. (Ошибочное мнение. Японские подлодки лежали еще недостроенными в Квинси, около американского Бостона).
На берегу зря ждали макаровский флаг. Он ушел под воду как и 635 офицеров и матросов «Петропавловска». Командир «Дианы» обернулся к своему экипажу: «Не стойте как мокрые крысы. Эскадренный броненосец утонул и эскадра ослаблена. Но мы получим подкрепления. Придет новая эскадра». В ответ прозвучало, что погиб не корабль, а погиб он. Человек самостоятельной мысли и того характера, который требуется стране в тяжелые времена. Почему так случилось? Почему судьба избрала именно его? Такие вопросы задавала вся эскадра Порт — Артура. Весь пирс Порт — Артура стоял на коленях. Случилось нечто большое. Судьба начала отворачиваться от страны, проделавшей такой долгий путь к Тихому океану. Туман обреченности с этого времени начинает обволакивать Россию на Дальнем Востоке. Прежняя эйфория молодого гиганта никогда уже более не возвратится.
Сняли головные уборы и многие японцы. Того стоял почти бездыханно. Японский флот стал медленно отходить. Разумеется, многие не удержались от криков «банзай». Находившийся на «Асахи» англичанин Пакенхэм: «Молчание японского флота взорвалось невольным взрывом восторга». И все же Того приспустил флаги и соблюл день траура. Он отмечал смерть погибшего противника как смерть самурая. В Японии прошли траурные процессии.
В Петербурге в слезах стояла императорская чета. Царь Николай пожимал руки вдове Макарова. В дневнике император Николай Второй говорит о «печальных и невыразимо грустных новостях». Петербургский корреспондент американского журнала «Кольерс» написал об «охваченной горем России». Император Вильгельм Второй выразил «сердечную симпатию» русскому императору «по поводу гибели бравого адмирала, которого я хорошо знал». Именно тогда в Петербурге возникает мысль послать на Дальний Восток Вторую эскадру. Первый флот, находящийся в Порт — Артуре, отныне назывался Первой Тихоокеанской эскадрой. Ему навстречу за тридевять земель и морей должен был поспешить новый отряд кораблей — Вторая Тихоокеанская эскадра.
