Воскресшая из пепла. Россия. Век XVII - Золотарев Владимир Антонович (полная версия книги .txt) 📗
Присоединение и освоение юго-восточной части Дальнего Востока, включавшей Забайкалье и Приамурье, принятие рядом местных племен российского подданства поставили перед московским правительством целый ряд внешнеполитических задач. Враждебное отношение маньчжурской династии Цин к русским на Амуре создало в этом районе напряженную обстановку. Цинские политики стремились заставить русских покинуть берега Амура. Маньчжуры нападали на русские поселения и угоняли в плен местное население. Цинское правительство рассчитывало превратить эти районы в буферную зону «Цзими», которая бы отделяла собственно маньчжурские владения от российских.
Русское правительство решило урегулировать спорные вопросы дипломатическим путем. 3 марта 1656 г. первое русское посольство во главе с Ф.И. Байковым прибыло в Пекин. Но его миссия была неудачной. Быстрое освоение русскими Приамурья, а также ряд поражений, нанесенных маньчжурам, ставили под удар престиж маньчжурского могущества и задевали интересы их территориальной экспансии. На мирные соглашения маньчжурское правительство не пошло. Оно предложило русскому послу покинуть Пекин. Набеги маньчжурских отрядов на русские поселения на Амуре продолжались.
В 1675 г. русское правительство предприняло новую попытку наладить мирные отношения с маньчжурами. В Пекин было послано второе русское посольство во главе с Н.Г. Спафарием. Маньчжуры отвергли русские предложения об установлении дружественных отношений между двумя государствами. Правители Пекина надеялись, что набеги маньчжурских войск легко могут разорить Нерчинский и Албазинский остроги. «Москва далеко, — говорил Т. Перейра, переводчик и советник маньчжурского двора, — и чают, что (русскому) большому войску притить трудно, а в ближайших местах живут люди небольшие, которые не могут им ничего вредить» [54]. Поэтому Н.Г. Спафарий специально указывал, что в Албазине жили «от богдойских людей с великим бережением и опасою денно и нощно с караулы и на остроге снаряд пороха и свинец велел запасать».
Наряду с этим наказом позднее Сибирский приказ предписывал нерчинским властям ставить новые остроги в выгодных местах, с тем, однако, чтобы «с Китайским государством и с иными немирными ныне и впредь ссоры не чаять».
К 80-м гг. XVII в. обстановка в Приамурье и Забайкалье становилась все более и более напряженной. Подстрекаемые маньчжурами, северомонгольские феодалы также попробовали испытать прочность русских границ. Осенью 1681 г. отряды Очиры Саин-хана провели вылазки против русских поселенцев и затем предпринимали их в течение долгих шести лет. Сначала отряды монгольских феодалов, а затем войска Цинской империи будут появляться то в одном, то в другом районе Забайкалья и Приамурья, совершать набеги на русские поселения, грабить и убивать их жителей, уничтожать скот, жечь посевы, жилые дома и постройки. Войска монгольских феодалов вторглись в Забайкалье от Тункинского острога до Нерчинска. Первыми нападению монголов подверглись окрестности Селенгинска и Удинска. Однако, получив отпор со стороны русских гарнизонов и присоединившегося к ним местного населения, монгольские феодалы предпочли пойти на мирные переговоры с Россией и восстановить мир.
Что касается маньчжурских правителей, то их враждебные действия против русских практически не прекращались в течение всей второй половины XVII в. Набеги маньчжуров на русские остроги в Приамурье почти непрерывно продолжались и в 60-70-х гг. XVII в. Тревожную обстановку того времени в Приамурье хорошо отражает челобитная крестьян Покровской слободы, расположенной недалеко от Албазина: «А ныне, государь, стало время заворошное, от богдойских людей безпрестанно опасаемся, а ружьем и порохом и свинцом в Албазинском остроге скудно, какова пора, нам принятца будет не за что».
В то же время в Пекине по указанию императора Канси начали готовить новый военный поход в Приамурье, чтобы воспрепятствовать дальнейшему освоению русскими этих земель. Главный упор предполагалось нанести по здешнему основному русскому форпосту — крепости Албазин.
Однако Цинская империя не могла начать немедленно боевые действия против Русского государства. Маньчжурскому двору не были известны ни обстановка, ни географические условия Приамурья. Кроме того, одним из препятствий, сдерживавших маньчжуров, было и то, что в северных и северо-восточных районах, вдали от фактических границ империи, у Канси не было опорных пунктов, нужных для базирования своих вооруженных сил. Поэтому необходимо было исследовать местность на подступах к Амуру, а затем проложить туда дороги, построить речные суда, завезти провиант и боевые припасы. С этой целью в сентябре 1682 г. в верховья Амура был послан видный маньчжурский военачальник Лантань, которому императором Канси предписывалось тщательно разведать расположение и возможности Албазина.
Чтобы придать законность осуществлению своих агрессивных планов, маньчжуры использовали разнообразные приемы исторической дезинформации. По указанию императора Канси была подготовлена целая серия «исторических» документов, якобы подтверждавших право Цинской империи на Приамурье, которым уже свыше 40 лет владели русские люди. Земли этого обширного края объявлялись «захваченными», «воровским образом занятыми», «отторгнутыми» от Цинской империи. Цель такой «исторической» диверсии сводилась к тому, чтобы представить дело так, будто бы «освобождение своих земель» составляет «историческую миссию» Цинской империи, к осуществлению которой маньчжуры приступили в 1683 г.
В течение первой половины этого года маньчжурский двор сосредоточил свои войска в опорном пункте Эсули, построенном между городками Айгунь и Кумара, а во второй половине июля они начали боевые действия по овладению бассейнами рек Зея и Селемджа. Маньчжуры разоряли русские остроги, поселения и заимки, перехватывали суда, плававшие по Амуру, подстрекали представителей отдельных народностей Приамурья к выступлениям против русских. Свои действия, разбойничьи по сути, маньчжуры прикрывали заявлениями о якобы «защите» малых народов, хотя никто из этих народов не обращался к ним с такой просьбой. Напротив, представители малых народов бежали от самозваных защитников к русским.
Вылазки маньчжурских войск, как и набеги монгольских феодалов в Забайкалье, застали русское население Приамурья врасплох. Местная администрация из-за «малолюдства» служилых людей не могла осуществить сколько-нибудь серьезных оборонительных мероприятий. Правда, сибирская администрация предпринимала кое-какие меры, чтобы оказать помощь защитникам Приамурья. Из восточносибирских гарнизонов посылались пушки, ядра, порох, свинец, пищали и людское пополнение. Но в целом обстановка благоприятствовала агрессору.
Вооружение, командный состав и войска посылались в Приамурье и Забайкалье и из европейской части страны. Но эта помощь поступала с большим опозданием, с трудом преодолевая огромные расстояния.
Все это привело к тому, что положение русских переселенцев в Приамурье к 1684 г. оказалось очень тяжелым. В течение лета и осени 1683 г. маньчжурский отряд численностью 500–600 человек на 25 бусах (речных судах) из лагеря, оборудованного в устье Зеи, поднялся вверх по реке и полностью захватил бассейны Зеи и Бурей. Это создало серьезную угрозу русским переселенцам не только на Амуре, но и на побережье Охотского моря и в Якутии. Малочисленные отряды служилых людей и промышленников вынуждены были оставить свои поселения и в зимнюю стужу 1683/84 г. с большими потерями пробиваться с Зеи, Селемджи и Бурей на север, к побережью Охотского моря, а далее через Удский острог — в Якутск. Захват русских поселений на Зее и Селемдже придал маньчжурам уверенность в своей безнаказанности. Используя укрепленный лагерь в устье Зеи, они приступили к выполнению стратегического плана, который заключался в том, чтобы внезапно вторгнуться в Забайкалье и Приамурье и отбросить русских до реки Лена. Основное значение маньчжуры придавали захвату Албазина — главного опорного пункта русских в Приамурье. В апреле 1685 г. император Канси издал приказ о начале похода на Албазин. В нем, в частности, говорилось: «Мы используем отборное и сильное войско, оружие и снаряжение у нас в отличном состоянии, русские не смогут противостоять нам и вынуждены будут отдать нам земли и явиться с изъявлением покорности». Однако, как показали последующие события, заявление Канси прозвучало весьма самонадеянно.
