Флибустьерское море - Блон Жорж (книги полностью .txt) 📗
– В прошлый раз, – успокаивал его Пикардиец, – жители тоже сбежали при нашем появлении. Но не все. А Олоне прекрасно умел развязывать язык тем, кто попадался нам в руки.
На сей раз, однако, призрак кровожадного дракона, пришедшего с моря под пиратскими парусами, обезлюдил город полностью.
– В том походе, – продолжал француз, – мы взяли здесь все, что могли, и поплыли в Гибралтар, на другой берег лагуны. И там мы поймали многих беглецов и добыли немало добра. Почему бы не повторить это сейчас?
– Сначала пощупаем Маракайбо,– отвечал адмирал.
Прочесывание мертвого города Маракайбо, за которым последовал через двенадцать дней грабеж Гибралтара, оказавшегося таким же пустым, напоминало кружение стервятников возле падали. Добыча поначалу была скудной. Но Морган и тут и там, особенно в Гибралтаре, отрядил в пампу вооруженные группы для поимки беглецов. Дрожащие от страха семьи прятались, как звери, во влажной сельве, превращенной в болота сезоном дождей и разливом рек. Несчастные люди, измотанные лишениями, без всякого сопротивления отдавали грабителям свое добро, которое они успели унести или спрятать. Стервятники надрывались изо всех сил: им приходилось часто брести по пояс в воде через болота и речушки; страшные ругательства оглашали окрестности, когда лодка с добычей или пленниками переворачивалась; трупы детей бросали на месте без погребения. Захваченных горожан, которые должны были уплатить выкуп, запирали, по обыкновению, в церквах. «С красивых женщин Морган ничего не брал, ибо у них было чем заплатить и без денег». Участвовавший в этом походе Эксмелин отмечает не без нотки восхищения, что за пять недель «кампании» адмирал не потерял ни одного человека.
– Следует остеречься, – заметил Пикардиец Моргану, – появления солдат из Мериды.
Добыча составилась солидная, и Морган отдал приказ возвращаться в Маракайбо. Мерила отстояла в какой-нибудь сотне километров к югу от Гибралтара, губернатор уже десять раз сумел бы выслать подмогу, но в отличие от своего предшественника не спешил вмешиваться. Возможно (это лишь предположение), ему было известно, что моргановское войско поджидает засада: у выхода из лагуны встали три мощных испанских корабля под командованием адмирала дона Алонсо дель Кампо-и-Эспиносы. Они ждали там уже двенадцать дней. Низкая осадка не позволяла фрегатам войти в мелководную лагуну, поэтому они заперли флибустьеров в озере, отрезав им единственный путь к отступлению. Морган узнал эту грозную весть по прибытии в Маракайбо 23 апреля.
На высокой, украшенной скульптурными фигурами, резьбой и позолотой корме тридцативосьмипушечного адмиральского фрегата «Магдалена» был самый настоящий балкон с колончатой балюстрадой. По этой театральной галерее взад и вперед прохаживался дон Алонсо – в шляпе с плюмажем, божественно сшитом камзоле и шпагой на боку. Какое-то фантастическое несоответствие было между фигурой испанского гранда на фоне почти сказочного убранства корабля и дикой первозданностью окружающего ландшафта: серое зеркало лагуны под низко нависшим серым небом, а по обе стороны ее непроглядная стена подошедшей к самой воде сельвы. Слева от адмиральского фрегата стоял двадцатипушечный «Сан-Луис», а справа – четырнадцатипушечная «Маркеса». «Магдалена» бросила якорь почти точно по середине прохода между островком, на котором поднималась черная масса форта, и берегом. Форт был небольшой, но хорошо укрепленный. После ухода флибустьеров испанцы вновь заняли его и установили сброшенные со стен орудия. Совершенно непонятно, почему Моргану не пришло в голову взорвать этот редут или хотя бы оставить там гарнизон.
С балкона дону Алонсо была хорошо видна стоявшая перед Маракайбо флибустьерская флотилия – восемь кораблей, из которых, пожалуй, лишь три заслуживали этого наименования, а остальные были вульгарными барками. Какой же демон давал пиратам такую неуязвимость, почему животный страх охватывал города – настолько, что они безлюдели при одном появлении их парусов? Более того, ужас охватывал и защитников военных укреплений, которые бежали без оглядки, позабыв про устав и дисциплину. Дон Алонсо с негодованием обозвал презренными трусами офицеров и солдат гарнизона форта.
Но уж на сей раз пиратам не вырваться: они засели в хорошей ловушке, запутались, как рыбы в верше! Ни одно из их судов не сможет приблизиться к фрегату и на пушечный выстрел: дальнобойные орудия дона Алонсо разнесут его в щепки. 23 апреля одна из пиратских барок попыталась было подойти – видимо, чтобы прощупать умение испанских бомбардиров. После первого же залпа она повернула вспять: несколько ядер угодили ей прямо в корпус. Рано или поздно флибустьеры попытаются вырваться из лагуны. И тут им придет конец.
24 апреля пополудни два испанских пленника доставили дону Алонсо послание от Моргана. Они приплыли на баркасе под парламентерским флагом, стоя во весь рост и отчаянно размахивая руками, чтобы в них не стреляли. Существо письма Моргана состояло в следующем:
«Если город Маракайбо не выплатит выкуп в размере 20000 пиастров, я сожгу его. Вы не сможете помешать мне в этом. Если затем вы не дадите мне пройти, я перебью всех заложников. В этом вы тоже не сумеете мне помешать». Оба гонца умоляюще глядели на дона Алонсо.
– Заложниками взяты самые именитые жители Маракайбо. Они порешили уплатить выкуп, чтобы уберечь город от разрушения. Они умоляют вашу милость пропустить флибустьерские суда, иначе, потеряв состояние, они потеряют и жизнь...
Дон Алонсо велел пленникам дожидаться ответа. Короткое время спустя он сел за стол и начал писать. Полагаю, его письмо стоит воспроизвести целиком, настолько ярко оно характеризует твердость духа перед лицом шантажа и гуманность личности дона Алонсо:
«Наши союзники и соседи уведомили меня, что вы осмелились, несмотря на мир и тесную дружбу между королем Англии и моим господином, Его Католическим Величеством королем Испании, войти в озеро Маракайбо и предпринять там враждебные действия, среди коих числятся грабеж и взимание выкупа с его подданных. Узнав об этом, я счел своим долгом пресечь сии бесчинства. Поэтому я овладел фортецией при входе в озеро, которую вы захватили у горстки обабившихся трусов, установил на ней пушки и намерен с имеющимися у меня в наличии кораблями призвать вас к ответу и наказать за дерзость. Тем не менее, если вы смиренно вернете взятое, а именно золото, серебро, драгоценности, равно как и пленников, и рабов, и все товары, я пропущу вас, дабы вы смогли добраться до своих краев. Если же вы откажетесь от моего добросердечного предложения, я уничтожу всех вас на месте без пощады. Таков мой последний сказ. Подумайте, как вам надлежит поступить, и не испытывайте более моего терпения и моей доброты. В ином случае я прикажу моим храбрецам отомстить вам за все жестокости и обиды, что вы несправедливо наносите каждодневно испанскому населению Америки.
Дано на корабле Его Католического Величества «Магдалена», стоящего у входа в озеро Маракайбо, 24 апреля 1669 года.
Подписал
дон Алонсо дель Кампо-и-Эспиноса».
К письму дон Алонсо сделал устное добавление:
– Передайте адмиралу Моргану, что выкуп ему заплатят пушечными ядрами и в скором времени я самолично расплачусь с ним этой монетой.
Испанский адмирал прекрасно знал, что его тяжелые корабли не смогут войти в лагуну и там покарать пиратов, но всякая угроза, даже неисполнимая, обретает вес, когда она подкреплена явным превосходством в силах.
На следующее утро оба испанских пленника вновь предстали перед доном Алонсо. Они сказали, что доставили новые «предложения» Моргана. Дон Алонсо отказался читать письмо, а передал пакет вахтенному офицеру. Морган сообщал, что он готов «покинуть Маракайбо без требований, не причинив городу никакого вреда, отпустить всех пленных и половину рабов; и поскольку выкуп за Гибралтар еще не выплачен, все заложники будут отпущены без оного, а выкуп не потребуется ни за город, ни за них самих». Все это, разумеется, при условии, что его суда будут пропущены в море. Изменившийся тон пиратского адмирала убедил дона Алонсо, что угроза испанцев достигла цели и сейчас было бы сумасшествием уступить.
