Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержани - Янега Элеанор
Но что еще ужаснее, чем украденные пенисы и исчезнувшие эрекции, предупреждал «Молот», так это то, что ведьмы, какого бы возраста они ни были, утоляли свою похоть друг с другом, а также с особами могущественными и влиятельными. Совратив законодателей и даже церковников, ведьмы приобретали способность повелевать ими, чтобы получить себе защиту или занять более высокое положение в обществе. От этих тайных, замешанных на сексе политических союзов рождалась «великая опасность», а именно «уничтожение веры»221. Женская сексуальность была не просто чем- то избыточным и неприглядным. В ней заключалась сверхъестественная угроза самой ткани христианского мира и всякой надежде на справедливое правление.
Если все это кажется нам сегодня претенциозным бредом, то точно так же «Молот ведьм» восприняли и его первые читатели. Они в основном потешались над уверениями Крамера, что ведьмы существуют и что это католический догмат, а значит, просто необходимо было написать эту книгу222. Не сказать, чтобы средневековые люди совсем не верили в занятия женщин чародейством, что следует из «Декрета» Бурхарда. Скорее, Крамер ловко и незаметно подменил тип творимого женщинами колдовства.
В X–XI веках Бурхард старался разубедить женщин в их суеверии, что будто бы ведьмы ночами летают по воздуху и участвуют в шабашах — полуночных сходках, на которых встречаются с демонами и друг с другом. Крамер, в отличие от Бурхарда, напрямую заявлял: «Итак, то, что ведьмы могут летать телесно, доказывается различными способами»223. И потому «Молот» призывал читателей принять то, что женщины действительно способны к такому чародейству, как перемещения по воздуху; и вообще, они не просто перенимают колдовские обряды где угодно и от кого угодно, поддаваясь своей женской природе и страсти к темным слухам, нет, они по собственной воле вступают в плотские договоры с дьяволом. Иными словами, люди Средневековья верили, что женщины питают склонность к различной ворожбе и пользуются ею для удовлетворения своих похотливых желаний. Позиции Бурхарда и Крамера различались тем, как они оценивали масштабы бедствия и правдоподобность всего того, что рассказывали о заподозренных в ведовстве женщинах отдельные люди.
Шабаш
Миниатюра 1460 г.
Большинство современников Крамера считали, что он хватил через край своими утверждениями, что ведьмы кишат везде и повсеместно, и потому не желали верить ему. В 1484 году этот деятельный инквизитор развернул в Тироле судебное преследование ведьм, однако суды все как один проиграл. Раздосадованный нелепыми выходками Крамера, местный епископ попросил его покинуть Инсбрук, потому что в городе разгорался скандал. Крамеру грозили неприятности с законом и обвинения в том, что некую Хелену Шой-берн, обвиненную им в ведовстве, он притащил в суд только из- за своего навязчивого интереса к ее половой жизни. Когда три года спустя он сочинил свой, так сказать, magnum opus, некоторые расценили это как апологию его провалившихся дел против ведьм и попытку сохранить лицо. При первой публикации большинство читателей сочли «Молот ведьм» смехотворным, а его утверждения недоказуемыми. Но Крамер продолжал отстаивать свою точку зрения, и его книга мало-помалу начала приобретать популярность.
Ко второй половине XVI века на смену сомнениям по поводу «Молота ведьм», тревожившим современников Крамера, пришло принятие. Его книга уже представлялась основательным трудом, учитывая ее объемность и широкое хождение, а злоключения самого Крамера на поприще ведьмоловства начисто забылись. Народившийся класс будущих охотников на ведьм усвоил идеи «Молота» и принял их за руководство к действию, что дало начало массовому преследованию ведьм и колдунов, которое позже назовут ведьмоманией XVII века. Притом что «Молот» представлял собой едва ли не самый исчерпывающий труд на темы пагубности женщин, колдовства и сексуальности, его основу составили воззрения на сексуальность вообще и на женскую сексуальность в частности, которые формировались на протяжении более чем тысячи лет. Представления о том, что женщины занимаются ворожбой, к тому же со специфическим сексуальным оттенком, были в средневековом сознании общепризнанны. Новшество «Молота» состояло в том, что его автор придал причудливым средневековым фантазиям современный лоск. Книга сообщала читателям, что женская любовная магия носит организованный характер. Что ведьмы сознательно путались с демонами и вместе летали на шабаши, где совокупно предавались непотребствам. Что это целое сообщество, и положить конец его бесчинствам следовало не в личном порядке во время исповедей, а поднявшись на борьбу всей Церковью.
Еще одно новшество, введенное «Молотом» и позже подхваченное охотниками на ведьм, предлагало применять к ведьмам физическое насилие. Так, в качестве одного из методов излечения от ведовства «Молот» рекомендовал «накинуть [ей] на шею полотенце и душить», пока «лицо не распухнет и не посинеет»224. По всей видимости, подобное насилие действительно принуждало ведьм возвращать мужчинам их половые члены, иллюзию исчезновения которых они умели наводить. А теперь сравните это средство с предшествующими наказаниями заподозренных в колдовстве женщин с помощью увещаний, поста и покаяния. Схожим оставалось лишь то, что именно на мужчин возлагалась обязанность бороться с ведьмами, и желательно до того, как эти грешные женщины нанесут урон мужским телам, доброму имени их рода, их душам и обществу в целом. Однако со временем вместо того, чтобы в обществе крепла уверенность в невозможности и неправдоподобности самой мысли, что женщины способны сближаться с нечистой силой, среди мужской его части во многих отношениях крепло более враждебное и более жестокое отношение к женщинам, которое даже получило организованную форму.
Глава 4 . Как жить
По большому счету, понятие «женщина и работа» современным обществом воспринимается как новое явление. До начала XX века, говорят нам, женщины не принимали участия в экономической жизни своего домохозяйства, по крайней мере не приносили в дом денег. В прошлые времена жизнь женщин протекала в пределах их дома, в заботах о домочадцах, а работой вне дома они либо не интересовались, либо их к ней попросту не допускали. И лишь в наши дни женщины пытаются «ворваться» в профессиональный мир и, как принято выражаться, «пробить стеклянный потолок», ограничивающий их профессиональные перспективы.
Все это вздор. Будьте уверены, что растить детей и вести дом — это изнурительная и неблагодарная работа. Всякий, кто когда-либо приглядывал за несколькими детьми и при этом старался выполнять все свои домашние обязанности, подтвердит вам, что это не тот род занятий, чтобы предаваться ему для развлечения. Домашний труд как в прошлом, так и сейчас требует много усилий и довольно тяжел, не зря же все состоятельные люди нанимают прислугу и перекладывают на ее плечи все, какие только можно, обязанности по дому. Справедливости ради отмечу, что труд по дому — это было то главное, что средневековое европейское общество ожидало от женщин. Женщинам надлежало выйти замуж. Надлежало стать матерями. Надлежало заботиться о детях и заниматься домоводством. Однако представления о женщинах и работе не ограничивались пределами домашнего очага.
В широком смысле женщины всегда были частью мировой экономики. И женский труд в досовременном мире был явлением повсеместным. Средневековый человек поднял бы нас на смех, заяви мы ему, что женщины его времени существовали в изоляции домашнего пузыря, начисто отрезанные от реалий труда и работы. В Средневековье женщины всех классов трудились и, более того, от них этого ожидали.
Работа средневековых женщин определялась их сословной принадлежностью и местом рождения. В сельской местности они, вероятнее всего, занимались крестьянским трудом или подсобной работой, если происходили из низов, а дочери из благородных семейств отправлялись служить при дворе крупного сеньора фрейлинами или даже домоправительницами. Что касается городов, то здесь женщины находили себе применение во множестве профессий, начиная с тяжелого труда прачки и переменно прибыльных занятий пивоварением или хлебопечением и заканчивая почтенными цеховыми ремеслами. Женщины из высших слоев общества тоже работали на придворной службе у сиятельных особ, в том числе королевских, а иногда выполняли поручения по дипломатической части и участвовали в важных церемониях. Между тем другие женщины желали посвятить себя религии и постригались в монахини или вступали в религиозные светские общины наподобие бегинок20, где тоже не ограничивались одними только молитвами и трудились.
