Тайная война Разведупра - Болтунов Михаил Ефимович (библиотека книг .txt, .fb2) 📗
Баранников не побоялся, поддержал его идею о перепрофилировании подразделения в группу антитеррора, которая будет работать на объектах ядерной энергетики, атомных электростанциях, на предприятиях повышенной экологической опасности.
А учения — на Северном флоте, на ледоколе, на атомных станциях. Это тоже Баранников поддержал. Да что там говорить…
— Ну, Дмитрий Михайлович, что с нами будет? — спросил Баранников, увидев Герасимова.
— Скажу прямо, Виктор Павлович, не знаю. Мне приказали подогнать автобус, вывести людей.
— Ладно… У тебя закурить есть?
Закурили. В это время по рации доложил Проценко.
— Нахожусь в кабинете у Руцкого.
— Хорошо, разберись, где Хасбулатов, и спускайся вниз.
Стрельба стихла. С верхних этажей вниз спускались люди. Казалось, опасность миновала. Но обстановка была такова, что провокации можно было ждать отовсюду. Герасимов убедился в этом, как только с группой защитников Белого дома стал выходить из подъезда.
Озверевшая толпа, которая топталась вокруг, прорвала оцепление и ринулась на защитников Верховного Совета. Мат, крики, визг… Еще минута-другая, и на площади у Белого дома будет кровавое побоище.
Герасимов оглянулся, вокруг никого, его ребята еще не вышли из здания. К счастью, рядом оказалась группа каких-то людей в черных комбинезонах, беретах. Скорее всего, омоновцы.
— Подполковник! — крикнул генерал Герасимов старшему из них, — быстро, задержите.
Надо отдать должное: омоновцы среагировали моментально, вытянулись в одну шеренгу и дали очередь из автоматов поверх толпы. Передние бегущие остановились. Еще одна автоматная очередь над головами, и уже толпа бежит в другую сторону. Защитники Белого дома спасены от расправы.
В это время к стоящим вымпеловцам подбегает колоритный мужик: в тренировочном синем трико, с оборванной штаниной, в руке откусанный батон.
— Ребята, здесь всех стреляют?
— Да нет, — отвечает Герасимов, — никого здесь не стреляют. Видишь, просто выходят люди.
— Что, серьезно? — сомневается мужик и жадно засовывает себе в рот батон. Вот такой стресс у человека.
Этих стрессов, как мужик батона, бойцы «Альфы» и «Вымпела» в тот день наелись вдоволь.
Однако дело к вечеру и генерал Герасимов дает команду своим бойцам на отход: «Собираемся в районе зоопарка».
Не успели двинуться, как навстречу на бешеной скорости летят бронетранспортеры. Остановились.
— Кто вы? Откуда?
— А вы кто такие?
— Спецгруппа «Вымпел».
— А мы ленинградский ОМОН. Нам приказали взять Белый дом под охрану, чтоб не разграбили.
— Кто приказал?
— Министр.
— Ясно. Принимайте.
Не успели вымпеловцы отойти к зоопарку, из этих самых бронетранспортеров началась стрельба. Называется, взяли под охрану. Трассеры в небо, по окнам домов, по американскому посольству. Хорошо, хоть американцы свои окна закрыли щитами, а то бы мало не показалось.
В месте сбора обнаружилось — нет пока начальника восьмого отдела, шифровальщика. Потом они подошли, а вот заместителя Герасимова полковника Анатолия Исайкина по-прежнему не было.
Герасимов вышел на связь со штабом, там дежурил его заместитель по тылу. Оказалось, Исайкин ранен в ногу и его везут в госпиталь имени Бурденко.
Бойцы наконец садятся в автобусы, колонна вытягивается на Новый Арбат. Опять начинается стрельба, пуля пробивает стекло машины, к счастью, никого не задело. Вымпеловцы быстро выскакивают из автобусов — стрельба прекращается.
Вновь — все по автобусам. Подразделения едут в Кремль. «Обстановка еще неясная, переночуете в Кремле», — приказывает Барсуков.
Вновь «Альфа» и «Вымпел» в Кремле. Зашли в Большой Кремлевский дворец. Герасимов предложил Зайцеву: «Геннадий Николаевич, у меня тут в кейсе бутылка водки. Давай дернем по стакану. Войны, думаю, уже не будет, а напряжение снять не помешает».
Поднялись на третий этаж, устроились, только по стопочке хлопнули, бежит помощник Герасимова.
— Дмитрий Михайлович, там дежурный пришел, вас с Геннадием Николаевичем просят зайти к Барсукову.
Штаб у Барсукова был в здании напротив Царь-пушки. Отправились туда. Сидит Барсуков, уже радостный, веселый. Победитель, что тут скажешь.
— Спасибо вам за службу. Вот подарок от меня, — и вытаскивает из стола бутылку водки двухлитровую, с ручкой. — Выпить с вами не могу. Жду вызова Президента. Отдыхайте.
Генералы поблагодарили начальника за высокую награду, взяли бутылку и вернулись на старое место. Выпили еще и улеглись спать. Зайцеву постелили на сцене БКД, Герасимову нашли топчан.
Уснули мгновенно, ведь, считай, не спали трое суток. Утром сказали, можно ехать по домам.
Разъехались. Отмылись, отпарились, и вроде день-другой было тихо.
А потом начался «разбор полетов». Им припомнили все: и молчание, как писал Президент, «молчание жуткое, необъяснимое…» (для кого жуткое?), и обсуждение приказа «пойдем — не пойдем», и герасимовские слова «про невинных людей в Белом доме». Но больше всего им не простили страха той ночи. Помните, судорожная беготня солдатиков-кремлевцев с пулеметами.
Словом, уже 6 октября был представлен к увольнению в запас командир «Альфы» Герой Советского Союза генерал-майор Геннадий Зайцев. Правда, указ этот не обнародовали, говорят, нашелся в Кремле неглупый человек, он-де и подсказал, что уход командира спецподразделения наделает немало шума и будет расценен как расправа над «непокорным» генералом.
«Альфа» оказалась в глубокой опале. Ее отстранили от охраны Президента.
Однако группа «А» к тому времени была широко известна, и ее лишь отодвинули в тень, а вот уж на «Вымпеле» отыгрались по полной мерке.
Элитное спецподразделение, которое еще недавно входило в состав Первого главного управления (разведки), куда собирались лучшие из лучших оперативники, готовившиеся для работы за рубежом, владеющие иностранными языками, передавалось в МВД.
В такое трудно было поверить. И генерал-майор Герасимов не верил, пока ему не вручили приказ о том, что «Вымпела» больше не существует.
Дмитрия Михайловича вызвал к себе министр внутренних дел генерал Ерин.
Герасимов сказал честно и прямо:
— Товарищ министр, я в милиции служить не готов.
Ерин обиделся.
— Конечно, вы белые воротнички, а нам, защищая Родину, приходится в дерьме копаться.
— Каждый человек в погонах по-своему защищает Родину: летчик в небе, моряк на море. Мы выполняем свои, специфические задачи, вы свои.
— Значит, вы не пойдете к нам?
— Лично я не пойду. Мои подчиненные, кто хочет, пусть идет, неволить не буду.
На том и расстались. Герасимов возвратился в подразделение, собрал офицеров, служащих в клубе. Вышел к трибуне, рассказал: есть приказ о передаче группы в состав МВД. Сегодня имел беседу с министром внутренних дел Ериным — сказал ему, что служить в милиции не готов. Так что я кладу рапорт на стол о своем увольнении. Но уволюсь тогда, когда решу судьбу каждого из вас, то есть трудоустрою.
И сошел с трибуны. Кто-то еще говорил ему одобрительные слова, благодарил, но он их уже не слышал.
Вот и подошла к концу его служба. Знал, всегда знал — наступит этот миг, но не мог представить, что так скоро и неожиданно. Откровенно говоря, совсем иным представлял он финал своей карьеры.
Дмитрий Михайлович пришел в кабинет, опустился в кресло. Достал из стола чистый лист бумаги и вывел посередине: «Рапорт».
Неужто пролетело двадцать восемь лет службы? Да, он прекрасно помнил строку из своего личного дела: «Герасимов Дмитрий Михайлович призван в ряды Советской армии Кировским РВК г. Караганды 7 декабря 1965 года».
Генерал усмехнулся, совсем как в песне: «Это было недавно, это было давно».
Строка о том, что он призван в армию из Караганды, из казахстанского шахтерского края, всегда вызывала вопросы у кадровиков. Ведь родился Дима в Белоруссии, в лесном краю, недалече от Витебска. А это, как ни крути, ни много, ни мало — три тысячи километров от Караганды.
