Пути народов - Подольный Роман Григорьевич (бесплатные серии книг .txt) 📗
…Бесстрастно звучит рассказ. Но не забывайте, пожалуйста, что речь идет о кровавых походах, о несчастных детях, которые, став взрослыми, делали несчастными других детей и их родителей: ведь грозная и мрачная слава янычар была, увы, вполне заслуженна. То, что они шли, пусть часто неведомо для себя, против собственных отцов и братьев, делает эту историю еще более мрачной.
пишет Андрей Вознесенский в стихотворении, эпиграфом к которому взяты слова из болгарской народной песни «По деревне янычары детей отбирают…».
Образование народа — история, а история часто бывает кровавой. Но нельзя ведь закрывать глаза на факты только потому, что факты печальны.
Языку же завоевателей тем легче было одержать победу в Малой Азии, что ему противостояли разные языки разных народов старой Византии, где единого языка не было.
Впрочем, надо сказать, что и в случае смены языка побежденное наречие обычно накладывало на язык-победитель свой несмываемый отпечаток.
Сейчас лингвисты, занимающиеся современным турецким языком, находят в нем все больше особенностей, восходящих не только к греческому, но и к языкам народов, населявших Малую Азию два и три тысячелетия назад. Язык сохранил следы древних влияний и армянских, и курдских, и грузинских, пронес через время память о наречиях хеттов и фригийцев.
В нашей стране неподалеку друг от друга живут чуваши, говорящие на одном из тюркских языков, и марийцы, говорящие на одном из языков финских. Но чувашский язык кое в чем не похож на другие тюркские, причем как раз такими чертами, которые часто совпадают с характерными особенностями марийского языка. Видимо, тюрки, в частности уже знакомые нам булгары и кипчаки, придя на землю марийцев, передали части средневековых марийцев свой язык, приняв участие в формировании нового чувашского народа.
Но, как вы видите, все смены языков так или иначе бывают обычно связаны с переселением больших масс людей, иногда целых народов. Но что же заставляло тысячи, а то и миллионы людей сниматься с места, отправляясь порою в известные, а порою и в вовсе неведомые земли?..
ЗАЧЕМ, ПОЧЕМУ, КУДА?
Авары, с рассказа о которых я начал эту книгу, пришли в Европу из Центральной Азии. И в главе о «Большой родне» башкир нам с вами то и дело приходилось вспоминать, что народы не только сидят на месте, но и путешествуют. Мы живем на земле в такой период ее истории, когда почти каждый народ кажется плотно прикрепленным к своему месту на глобусе. Но ведь это даже сейчас только кажется. В нашей стране лишь за последние два десятилетия миллионы русских и украинцев переселились в Казахстан. Никто из нас не удивится, встретив за Полярным кругом грузина, познакомившись в Кушке — туркменском городе на крайнем юге нашей страны — с якутом.
А история знает случаи, когда разом сдвигается с места целый народ или большая его часть. За примерами этого совсем не обязательно обращаться в очень уж далекое прошлое. В 1916 году, во время первой мировой войны, власти Турецкой империи начали истребление народа айсоров (ассирийцев), жившего в Восточной части Малой Азии и в Иране. Шовинистически настроенные руководители империи, фанатики-мусульмане, воспользовались военным угаром в стране, чтобы попытаться уничтожить христиан-айсоров, как и христиан-армян. Айсоры отчаянно сопротивлялись, заняли круговую оборону, в течение двух лет они отражали, отступая, удары регулярной турецкой армии и «вольных» отрядов головорезов. А затем ушли со своей родины, точнее, с той ее части, которая принадлежала Турции. Так появились айсоры в СССР, в США, Ираке, Сирии и многих других странах.
Прошлое у нашей планеты бурное, в нем не раз и не два народы оказывались в том же положении, что айсоры в 1916 году — под угрозой уничтожения или порабощения. И уходили от этой угрозы.
Так покинули свои древние земли и авары-жужани, когда их армии были разбиты тюркютами.
Даже гунны, ставшие впоследствии грозными завоевателями полумира, ринулись из своей Монголии на запад после того, как их разгромили здесь китайские армии. По дороге они, в свою очередь, стали угрозой множеству племен, тоже вынужденных тронуться с места — иногда в составе гуннских полчищ, иногда впереди них, иногда же эти племена «раздавались в стороны», уходили на север и на юг с пути свирепых завоевателей.
После того как монголы завоевали Среднее Поволжье, жившие здесь волжские булгары в значительной части отошли на север, став одной из частей складывающегося чувашского народа. Сходных примеров тут можно привести неисчислимое количество.
Но нередко переселения племен и народов имеют другие причины. Тысячи людей, которым вовсе не угрожает внешний враг, поднимаются и ищут себе лучшей доли на новых местах. Так была освоена русским народом Сибирь. Так когда-то пришли в Северное Причерноморье скифы, изгнавшие или растворившие жившие здесь до них племена киммерийцев. Так двинулись из Северной Прибалтики на юг, к Черному морю, германские племена готов в начале нашей эры.
Карл Маркс говорил, в частности, о переселениях, вызванных «избыточным» приростом населения, которое теперь оказываются не в силах прокормить старые земли.
При этом само расселение народа может происходить медленно, растягиваясь на века. В нашей стране почти по всей огромной территории Сибири живут небольшими группами лесные охотники и оленеводы — эвенки. Тайга, непроходимая тайга, стала их родиной за несколько сот лет, после того как эвенки на юге Сибири сумели найти способы охоты и передвижения, сделавшие их хозяевами лесов.
Советский эвенкский ученый-историк А. С. Шубин пишет: «Кажется почти невероятным, как могли племена, стоявшие на таком уровне развития, покорять колоссальные пространства, преодолевать трудности многомесячного, а подчас и многолетнего пути. Но на самом деле чем дальше в глубь истории, тем меньшее значение имеет фактор расстояния. Везде, куда бы ни приходил в таежных скитаниях эвенк, он находил ягель для своих оленей, зверя для промысла, кору и жерди для чумов… И тем легче было ему пускаться в дальний путь, так как в ту пору никакой роли не играл фактор времени… годы… на одном месте, годы, прошедшие в походах по новым местам — все это ничего не меняло в привычном образе жизни».
Разумеется, слова Шубина о роли времени и расстояния можно отнести не только к эвенкам, но и ко многим другим кочевникам.
Не правда ли, это многое объясняет в относительной легкости, с которой сдвигались с места древние племена в поисках лучших — или хотя бы не худших — мест на лице земли.
Что касается причин переселений, то точно установить их удается далеко не всегда.
Как всякая настоящая наука, история способна дать ответы далеко не на все возможные вопросы.
Писателю Юрию Трифонову (или герою его рассказа «Ветер») довелось побывать в Монголии. Он пишет: «Мы говорим о движении, которое зародилось когда-то на этих буграх. Однажды содрогнулся мир. Но тут загадка. Что двигало? Зачем было нужно идти куда-то так далеко? Ведь я летел на „Ил-18“ целых девять часов с пересадкой в Иркутске. Этакая далища. Земля? Рабы? Женщины? Золото? Но земли хватало. Рабство было неведомо. Женщин ценили мало, гораздо больше — коней. А чужое богатство, где оно? Куда делось? Где города, храмы, статуи, где клады разбойного золота? Нет ничего, кроме сопок в жесткой траве и степных коршунов… стерегущих жалкую добычу.
— Чтобы это понять, — говорит мой спутник, — надо иметь в виду религию древних монголов: культ предков. „Кун“ — по-монгольски „человек“. По мнению старика — а он кое-что понимает в этих делах, он поэт и историк, — гунны (хунну, кун) были предками монголов, и они дали знак, зов оттуда, куда их забросило волной. Движение было ответом на зов. Мертвые призывают, и живые идут. Но мглист и глубок колодец, нету дна, гаснет эхо. Кто были предки предков и на чей зов откликнулись гунны?»
