Штурм Карпат (Зима 1915 года) - Оськин М. В. (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
И, наконец, последнее. Пополнения конца 1914 года, по признанию всех русских военачальников, в том числе и самого А.А. Брусилова, «не выдерживали никакой критики». В августе 1914 года в Вооруженные Силы был призван практически весь обученный запас армии — около четырех миллионов человек.
Женщина — доброволец. Карпаты, 1915 г.
К декабрю в Действующую армию попало еще до полумиллиона ратников 1 разряда. Масса их осела не в боевых линиях дивизий, а в тылах, нуждавшихся в громадном по сравнению с предшествовавшими войнами количестве людей. Теперь же призывали новобранцев, которых не успевали обучать в расположенных внутри страны запасных батальонах пехоты. Предшествовавшие бои также существенно подорвали живую силу русских войск, а подходившие из глубины империи резервы не могли возместить убыли опытных кадров.
Именно поэтому ударная мощь русских дивизий, штурмовавших Карпаты, была уже не столь велика, как в период Галицийской Битвы или даже сражений первой половины осени 1914 года. Сам же командующий 8-й армией говорил: «к этому времени армия уже растаяла, и дивизии представляли собой не 15-тысячные массы, а их жидкие остатки: были некоторые дивизии в составе трех тысяч бойцов, и не было дивизии, в рядах которой можно было бы насчитать свыше пяти-шести тысяч солдат под ружьем. Большая часть кадровых офицеров выбыла из строя убитыми или ранеными…». Кроме того, с увеличением масштаба операций, увеличивался и общий фронт, занимаемый русскими армиями. Если горная борьба вообще требует большой технической оснащенности, резервов, и компактного построения основных группировок, то разве мог генерал Брусилов рассчитывать на крупный успех (вплоть до взятия Будапешта!) в тех объективных условиях, которые от него самого, к сожалению, не зависели? Единственное, в чем был совершенно прав командующий 8-й армией, так это в том, что развивать успех следовало тотчас же, не дожидаясь, пока противник получит подкрепления и придет в себя. Да, русские также были вымотаны, но австрийцы отступали, и можно было еще бить и бить их, пока ситуация могла бы измениться не в пользу русской стороны.
Только 7 января главнокомандующий армиями ЮЗФ ген. Н.И. Иванов отдаст директиву о переходе в наступление 3-й, 8-й и 11-й армий, чтобы пробиться через карпатские перевалы к выходам на Венгерскую равнину. То есть, идея вторжения на Венгерскую равнину посредством удара через Карпаты всей массой войск Юго-Западного фронта, оформленная в замыслах главнокомандующего армиями ЮЗФ еще в декабре 1914 года, теперь становится реальностью. Не все разделяли взглядов генерала Иванова, но тот сумел убедить в своей правоте Ставку Верховного главнокомандования, где предпочитали что угодно, лишь бы наступать, пусть и без надежды на успех. Как говорит А.А. Керсновский относительно Карпатской операции, «Идея принадлежала генералу Иванову, находившему, что раз наши армии ввязались в Карпаты, то лучше спустить их с гор вперед, чем назад. Генерал Алексеев, человек более широкого ума, вначале противился этой авантюре, предпочитая решение стратегическое: удар по левому берегу Вислы в ченстоховско-краковском направлении. По полному своему безволию он, однако, не сумел настоять на этом, и мало-помалу целиком усвоим „закарпатскую“ точку зрения» [6].
Можно сказать сразу, что генерал Алексеев, вероятно, поддержал ген. Н.И. Иванова только после того, как убедился, что мысль главнокомандующего армиями ЮЗФ разделяется Верховным главнокомандующим. Вдобавок, генерал Алексеев в данный момент являлся ближайшим сотрудником главнокомандующего ЮЗФ. Как только ген. М.В. Алексеев в марте займет должность командующего армиями Северо-Западного фронта, он сразу же выступит против продолжения Карпатской операции в пользу наступления на Средней Висле в берлинском направлении. Вероятнее всего, командующие армиями Юго-Западного фронта также поддержали Н.И. Иванова: в пользу такой точки зрения свидетельствуют вышеприведенные цитаты из воспоминаний А.А. Брусилова.
В свою очередь, к этому времени австрийские армии уже успели перевести дух и пополниться германскими подкреплениями. Предупредив русских, 9 января 1915 года австрийцы и германцы сами начнут наступление на широком фронте от Буковины до Мезо-Лаборча, нанося сразу два удара в направлениях Ужгород — Самбор и Мункач — Стрый. В качестве первоочередных целей неприятельское командование поставило деблокаду крепости Перемышль (что вынудило бы русских очистить Карпаты) и отбрасывание русских от Краковского крепостного района.
Русские войска на привале. Карпаты, 1915 г.
Планирование наступательных операций продолжалось и в русской Ставке: фронты получили вполне конкретные задачи по реализации планов Верховного главнокомандующего, как только будут устранены трудности со снабжением войск техникой и боеприпасами. Сделав передышку на декабрь месяц, русские возобновили наступление. Впрочем, тенденция к затягиванию военных действий явственно определилась, и сознавалась высшим командным составом. Так, 18 ноября 1914 года тот же командующий 8-й армией ген. А.А. Брусилов писал жене: «…думаю, что война не может не быть очень продолжительной. Сколько уже народу погибло, а ведь это только начало… борьба только началась». От 18 декабря: «…возможно, что война продолжится и год и два… для достижения наших целей требуется очень долгая война, иначе пролитая кровь будет напрасна». Также 5 декабря 1914 года Брусилову вторил в своих письмах и командующий 4-й армией ген. А.Е. Эверт: «…дела не так хороши, как бы хотелось, и война, хотя и победоносная, но затянется наверно надолго…» [7].
Русское оперативно-стратегическое планирование, производимое в Ставке Верховного главнокомандующего, имело ряд своеобразных черт. Дело в том, что на данном этапе великий князь Николай Николаевич в своих замыслах исходил, прежде всего, из своей собственной оценки ситуации, не опираясь на мнение царя и правительства. Что касается императора Николая II, то он доверился своему дяде, а правительство нарочито игнорировалось Верховным главнокомандующим. Такая ненормальная обстановка сложилась вследствие того, что страна была искусственно разделена на «фронт» и «тыл», совершенно несоотносимые друг с другом.
Полагая, что война будет скоротечной, император не желал отягощать страну несением военных тягот, действуя «по старинке», подобно конфликтам девятнадцатого столетия. Делать первые шаги на пути превращения государства в «военный лагерь» пришлось лишь под давлением поражений 1915 года и отступлением на восток. Цена этому — громадные потери весны-лета 1915 года, превзошедшие потери первого полугодия войны. В итоге выходило, что стратегия практически целиком находилась в руках вел. кн. Николая Николаевича, который и оперировал ей по своему усмотрению, исходя из собственного понимания сущности Мирового конфликта и методов ведения боевых действий в стратегических масштабах.
Такой порядок вещей негативным образом сказывался на действиях фронтов. Как справедливо отмечал начальник штаба Северо-Западного фронта ген. М.Д. Бонч-Бруевич, «из отсутствия руководящей идеи войны, из недостатка твердости в постановке ближайшей ее задачи и из разнородности решений на фронтах — вытекали колебания Ставки в сосредоточении сил и в распределении их между фронтами; все это в значительной мере покоилось на многократных требованиях и просьбах фронтов осуществить такое сосредоточение сил, которое удовлетворяло бы решению, принятому фронтом. Ставка занималась соглашательством этих противоречивых решений» [8].
Русские войска в Карпатах, 1915 г.
