Индийский океан - Блон Жорж (читать лучшие читаемые книги txt) 📗

Я сменила имя и стала называться «Ферейра». Но славные матросы из моей команды называли меня «Еl Реquina Camisola» (короткой рубашкой), поскольку гордились моим прошлым, и такое уважительное отношение согревало мне сердце. Я не буду долго вспоминать о португальском периоде жизни, потому что чувствовала себя не в своей тарелке. Мне приходилось возить все. В 1916 году, когда я шла в Анголу из Лиссабона, во время бури сломалась моя грот-мачта. Мой такелаж изменили, и я стала бригантиной – двухмачтовиком с низенькой задней мачтой. Хорошо, что почти не сохранилось моих фотографий тех лет.

Затем случилось чудо. Один капитан дальнего плавания в отставке, Доумен, живший вблизи Фальмута, узнал меня, когда я пришла в этот порт. Он восхищался мною еще в период чайных гонок, когда командовал клипером «Хауксдейл», и с первого взгляда узнал мои обводы, мой бушприт и мою корму, равных которым не было.

Какой арматор, какой капиталист сделал бы то, что совершил этот простой моряк! Потратив свои сбережения, он выкупил меня у португальских владельцев и принялся за восстановление моей былой красы. Он разложил расходы на десять лет, беря деньги из накоплений и отказывая себе во всем. Жена делила с ним и его страдания, и его страсть. В 1935 году, когда мне вернули мой облик, капитан Доумен плакал от радости. Два отставника королевского флота взяли на себя уход за мной, а когда Доумен хотел положить им жалованье, они отказались: «Многие сами готовы заплатить за подобную честь».

Счастье человека, восстановившего меня, длилось четырнадцать месяцев. Он скоропостижно скончался в 1936 году, а его вдова подарила меня мореходному училищу «Теймс нотикл трейнинг колледж». Команда дипломированных матросов королевского флота поднялась на мой борт, чтобы вывести меня в море. Снова подняли мои паруса – не жалкий набор бригантины, а три громадных квадратных паруса и три полных набора косых латинских парусов [57], четыре стакселя [58] на фок-мачте, три паруса на штагах перед грот-мачтой и еще три таких же паруса перед бизань-мачтой и, наконец, на корме косой парус бригантины, похожий на громадный вертикальный ветровой руль. И в этом величественном наряде я прошла по Китайскому морю, Индийскому и Атлантическому океанам и вошла в Темзу под приветственный рев пароходных гудков.

Так я стала учебным кораблем. Курсанты военно-морского и торгового флота поднимались на мой борт, и инструкторы перечисляли им названия всех деталей корпуса и такелажа.

– А зачем им это надо, ведь ни один из них никогда не будет плавать на трехмачтовике?

Ради уважения к прошлому. Эти знания им столь же бесполезны, как латынь, греческий и крикет, на которых воспитывалось поколение молодых культурных англичан во времена величия Британской империи.

Я осознавала свою неоценимую пользу как учебного судна, но моя судьба снова круто изменилась. Англичане, считавшие меня представителем целой морской эпохи, решили, что меня надо хранить и почитать, как «Виктори» Нельсона, и основали общество сохранения «Катти Сарк» под председательством герцога Эдинбургского. Были собраны нужные деньги, и меня установили в сухом доке, где вы можете встретиться со мной. 25 июня 1957 года Ее Величество королева почтила своим присутствием церемонию открытия музея, а наутро ко мне пустили широкую публику. Я вижу людей разных национальностей и могла бы написать целую книгу о том, что они говорят обо мне. Моряки-ветераны волнуются, словно встречаются со своей молодостью. Ко мне приходят молчаливые пары, более или менее шумная молодежь. Они цепочкой идут по трапу, покупают билет, ступают на палубу, громко разговаривая и смеясь; но вскоре их смех стихает, они замолкают и со вниманием разглядывают меня.

ПОСЛЕДНИЙ КОРСАР

14 августа 1914 года. На границах Франции и Бельгии с Германией завязались первые бои. Драгуны в касках с саблями и пиками, гусары в небесно-голубой форме скачут по пыльным дорогам; над нивами и свекольными полями разносится треск пулеметных очередей немцев, которые косят французских пехотинцев в красных штанах, идущих в штыковую атаку по приказу сверху.

В тот же день за тридцать тысяч километров от Европы из бухты острова Паган цепочкой вышли крейсера адмирала графа фон Шпее. Остров Паган – один из островов Марианского архипелага в западной части Тихого океана. Испания продала его Германии в 1899 году. 15° северной широты. Джунгли. Редкие банановые плантации и посадки деревьев какао. Пустынные пляжи с кокосовыми пальмами. Адмирал фон Шпее командует Тихоокеанским флотом Германии. Он собирается пересечь океан в восточном направлении и захватить врасплох англичан в западных и восточных водах Южной Америки.

Тяжелые крейсера «Шарнхорст», «Гейзенау» и легкие – «Нюрнберг», «Эмден», «Титания» следуют друг за другом. Рядом параллельным курсом крейсер «Принц Эйтель Фридрих» ведет группу судов-заправщиков с трюмами, полными угля. Все корабли держат самую экономичную скорость – десять узлов. Эскадра должна пересечь Тихий океан по диагонали – более десяти тысяч морских миль, другими словами, около 18,5 тысячи километров. Тяжелые крейсера сжигают в своих топках сто тонн угля в сутки, легкие – пятьдесят. Фон Шпее предусмотрел переход без стоянок и загрузки углем на суше. На серо-голубом море легкое волнение, юго-западный ветер силой 5 баллов.

Незадолго до полудня на фалах адмиральского корабля «Шарнхорст» взлетают сигнальные флаги. Через двадцать секунд поднимаются ответные флаги на фалах «Эмдена». Рулевые судов читают сигналы:

Адмирал «Эмдену»: «Свобода действий. Удачи».

«Эмден» адмиралу: «Спасибо за доверие».

«Эмден» «Маркоманнии»: «Следуйте за мной».

«Маркоманния» – один из заправщиков. Эскадра продолжала свой путь на восток. «Эмден» покидает строй, разворачивается правым бортом и берет курс на запад. «Эмден» – водоизмещение 3600 тонн, десять пушек калибра 105 мм, восемь пушек калибра 52 мм, два торпедных аппарата, максимальная скорость 24 узла – стал самым известным корсаром первой мировой войны.

8 сентября. В 20.30 в тропиках стоит непроглядная ночь. «Эмден» ведет поиск с потушенными ходовыми огнями со скоростью 10 узлов. За ним в кильватере следует столь же затемненная «Маркоманния». Идут двадцать шестые сутки с момента сигнала «Свобода действий», поданного «Шарнхорстом». Капитан фон Мюллер, насупившись, сидит в шезлонге в правом углу мостика и вглядывается в ночь. Ни одного захваченного судна с 14 августа. Индийский океан пуст.

Пятидесятилетний капитан второго ранга Карл фон Мюллер входит в элиту морских офицеров, отобранных фон Тирпицем. Каждый из них в совершенстве знает морское дело, может проявить инициативу и принять решение в любых обстоятельствах. 1 августа 1914 года, через несколько часов после того, как Германия объявила войну России, фон Мюллер, который находился в Циндао (в бухте Сячжоу, Восточный Китай, тогда владение Германии), без какого-либо приказа вывел «Эмден» из порта и на полной скорости направился к морскому пути Владивосток-Нагасаки. Он шел в Цусимский пролив, где адмирал Того разгромил русский флот в 1906 году. Он захватил крупное русское грузопассажирское судно, отвел его в Циндао. Там на судно поставили вооружение, превратив во вспомогательный крейсер.

Расставшись с эскадрой фон Шпее, «Эмден» спустился вдоль Марианских и Каролинских островов, оставил слева остров Хальмахера, а справа – Сулавеси, затем двинулся на запад вдоль Зондских островов и вышел в Индийский океан на морскую дорогу Коломбо-Калькутта.

Фон Мюллер высок, худ, флегматичен. Матросы его любят, гордятся им и готовы умереть за своего решительного и справедливого капитана. Фон Мюллер довел выучку команды до совершенства. Если в момент отплытия с острова Паган пушки могли обслуживать только канониры, то теперь любой матрос – кочегар, машинист и даже кок – может заменить их.