Рассвет над Киевом - Ворожейкин Арсений Васильевич (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Скорее высылайте помощь!
Земля не отвечает. Я снова передаю и запрашиваю, как она поняла меня.
— Мы не видим и не слышим никаких самолетов, — раздается голос с земли.
Не верю, что так отвечает наш KП. Наверно, говорит противник, пытаясь внести неуверенность в наши действия. Запрашиваю пароль и убеждаюсь, что связь держу со своими. Значит, земля меня не поняла. Прежде чем атаковать «юнкерсов», снова информирую землю о противнике и прошу помощи.
— Ворожейкин, Ворожейкин! — открытым текстом отвечает земля. — Мы вас поняли. Действуйте!
Действуйте… Мы уже действуем. Действуем, рискуя где-нибудь приземлиться без горючего. Даже, может быть, на вражеской территории, ведь мы находимся не меньше, чем километрах в пятидесяти от линии фронта.
Туманные слова земли тревожат, но нет больше времени на разговоры: ловлю в прицел заднего «юнкерса», летящего в правом крыле строя бомбардировщиков.
Как всегда, подбираюсь снизу. Только плохо, что в другом крыле у фашистов началось оживление. «Юнкерсы» опускаются вниз и приближаются ко мне. Понимаю: они хотят защищаться. Переговариваясь с землей, я долго занимал исходное положение для атаки. Этим дал бомбардировщикам время разгадать мой маневр. Нужно торопиться, пока они еще не стреляют. Хоть одного «юнкерса» да завалить, расстроить правое крыло, а потом переключиться на левое.
Спешу. Уже вижу на крыльях опознавательные знаки. Еще поближе. Сейчас… Я уже был готов полоснуть «юнкерса», как перед моими глазами заструились нити трассирующих пуль. Они хлестнули по моему «яку». Что-то щелкнуло и вспыхнуло в моторе. «Этого еще не хватало, подобьют, пожалуй!» — мелькнула мысль. Круто ухожу из огня.
К счастью, «як» послушен управлению. Все в порядке! Сулам зорко стоит на страже, охраняя меня. Не теряя ни мгновения, подхожу под левое крыло бомбардировщиков. Враг хорошо и быстро вписался в прицел. Нажимаю на кнопки оружия… Оно молчит. Я жму еще. Молчит. В это время слышу, что кто-то из летчиков отрывисто сообщает:
— Ухожу домой! Нет бензина.
— Я тоже, — вторит ему другой.
Вот оно, началось! Сейчас и у остальных кончится горючее.
А первая группа бомбардировщиков идет стройно и грозно. Меня душит злость. «Юнкерс» сидит в прицеле, а я не могу его уничтожить. Такого на «яках» со мной еще не случалось. Таранить? Ничего не даст. Отрубишь хвост одному, а остальные отбомбятся.
Скорее наладить оружие! Опасаясь снова попасть под огонь стрелков, отскакиваю от них подальше и перезаряжаю пушку и оба пулемета. Пробую. Не стреляют. Очевидно, оружие повредили «юнкерсы». А у напарника? Оно на взводе, как сказал он сам перед вылетом.
— Сулам, бей «лапотников», а я тебя прикрою. — Априданидзе, словно он ждал этой команды, мгновенно ринулся в атаку. Сулам нетерпелив и стреляет с большой дальности.
— Подходи ближе!
— Есть, ближе!
Первую группу нужно непременно разбить. Это повлияет на остальных. Игорь с Лазаревым, прекратив бой со второй группой, которая уже поворачивает назад, спешат к нам на помощь. Вот загорелся один «юнкерс», второй… Откуда-то сверху на защиту их опустилась пара «фоккеров». Значит, вышла из боя пара Сачкова. Теперь над головами фашистских истребителей никто не висит. Вот они и начали активничать. Я атакую эту пару. Ей не известно, что у меня не стреляет оружие.
«Фоккеры», боясь попасть под огонь, дерутся со мной, не беспокоя тройку «яков», расправляющуюся с флагманской стаей. Я вижу, она потеряла компактность строя и, сбросив бомбы, разворачивается на запад. Затеплилась слабая надежда отразить налет и третьей группы. Ю-87 очень уязвимы и робки. Их стоит только тряхнуть — и они наутек.
— Пошли, Игорь, разгоним последнюю стаю, — говорю я Кустову.
— Не могу! Все!
Кустов и еще кто-то берут курс на восток и снижаются. Их преследуют два истребителя противника. «Яки», не имея возможности защищаться, скрываются в облаках.
Через минуту-две выходят из боя без горючего еще четыре самолета. Мы остаемся вдвоем с Суламом. На нас сверху наваливается целая свора «фоккеров». Вести с ними бой бессмысленно, а к бомбардировщикам они не дают даже повернуться. Теперь на их стороне все преимущества. У нас же вот-вот кончится бензин. Последняя надежда на свежие силы.
Гляжу на часы. Тринадцать минут идет бой. По расчету, помощь должна уже подоспеть. Я никак не могу поверить, что она не придет. Жду. Наши истребители могут появиться где-нибудь в стороне. На поиск противника они не должны затратить ни секунды. Я обязан навести их на бомбардировщиков. Только при атаке с ходу наши истребители успеют помешать врагу отбомбиться.
Вдвоем вертимся с «фоккерами». Солнце уже скрылось. Хотя наверху еще светло, я знаю, что на землю легла ночь. Как в темноте сядет Сулам? К тому же у него сейчас может остановиться мотор, а он все еще продолжает драться.
— Сулам, иди домой! — говорю ему, досадуя на себя, что в азарте боя позабыл его отослать раньше.
— Есть, домой!
Его «як» вываливается из окружения «фоккеров» н скрывается в потемневших облаках.
Увертываясь от фейерверка «фоккеров», я продолжаю носиться в зоне прикрытия, ожидая новый наряд наших истребителей. А если их не будет?
Третья стая «юнкерсов», никем не атакованная, уже подплывает к линии, за которой кончаются облака. Дальше — открытая земля. На ней войска 38-й армии.
— Скоро ли придет помощь? — запрашиваю землю. Все тот же голос отвечает:
— Мы не видим самолетов противника.
От таких слов мой «як» взревел и, будто захлебнувшись от злости, стих. Слух резанул чужой вой, вой «фоккеров». Остановка мотора не удивила. Меня взорвали слова наземного командного пункта.
— Ах, вы не видите! Так полюбуйтесь! А я — на отдых.
«На отдых». Зачем я сказал так? Просто сорвался, нервы не выдержали.
Заглохший мотор целиком завладел мной. Придется садиться в темноте. На пути до дому — Днепр и Десна, леса и болота, поля, изрытые окопами и блиндажами. Вынужденная посадка на такой местности грозит гибелью. Нужно обязательно долететь до аэродрома. А хватит ли высоты?
«Фоккеры», видимо, поняли, что у «яка» остановился мотор, и на какое-то мгновение отступились от меня. Им нужен разгон. Мое спасение в облаках.
