Убийцы Российской Империи. Тайные пружины революции 1917 - Оппоков Виталий (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
В этих показаниях дважды упоминается Рудольф Кюн. Как в свое время Астромова направили в Сербию и Болгарию для установления связей с местными масонами, так теперь уже он, глава автономного русского масонства, направил Кюна в США. Причем поставил перед ним конкретную задачу: организовать в Соединенных Штатах «филиал российского сообщества почитателей богини Астреи». В архиве Астромова сохранилась переписка между ними, которая в определенной степени характеризует и отдельных членов «Великой ложи Астреи», а также дает дополнительные сведения о возне, которая велась вокруг царской семьи спустя несколько лет после екатеринбургских событий. Приведу несколько писем.
«Дорогой Борис Викторович!
Только несколько строк пока. Прибыл благополучно, но дела пока неважны. Фурман живет в Гамбурге, и я просто послал ему письмо с просьбой рекомендовать письменно. У них своя банкирская контора, она уже не служит больше двух лет. Липский бегал по три раза в день, пока не получил карточек, а теперь его и не сыщешь. Большой очень барин, а между тем мог бы помочь — у него большие связи в театральном мире. [113] Так попасть очень трудно. Прямо руки опускаются, бегаешь, бегаешь, и все без пользы. Был еще в одном месте, оттуда послали в другое, потом в третье и т. д. В общем, выяснилось, что про нас ничего не известно и дипломы пока не признали. [114]
Сказали, что в прошлом году была конференция всемирная в Женеве, почему не было делегата от нас? Ничего не знают и знать (кажется) не хотят. Делаю все, что могу, но пока без результата. Человек, который мог бы помочь, секретарь старший, уехал в Европу, когда вернется, неизвестно. Наверно, поздно осенью.
Вообще, нужных людей невозможно найти — все на даче или еще где-нибудь. Липский тоже живет на курорте.
Я здесь уже три недели, и пока перспективы очень неважные… люди, которые могли бы сразу помочь, ничего не делают, ибо не признаны пока бумаги…»
«Бруклин, сентябрь 25 — <19>23 г.
Дорогой наставник!
…Главный секретарь сейчас в Европе и только вернется в октябре. А дело в том, что они не то, что не признают, а недоумевают почему нас не было в прошлом году на конвенте. Я все это объяснил, что вообще в первый раз слышал. Хорошо бы выслать мне кой-какие документы, чтобы доказать, что мы регулярные и вообще подробнее, — я не могу многого сказать.
Что касается продажи документов П.А., [115] то эти господа, которые этим торгуют, не разговаривают без оригиналов и цены… Здесь недавно продали за большие деньги документы Е<Катерины> Великой.
Так что, если хотите, перешлите документы и укажите крайнюю цену…»
«Бруклин, окт. 26 — 1923 г.
Дорогой Борис Викторович!
Получил Вашу открытку от 23.IX и благодарю за добрые слова…
Продать редкости здесь можно, только имея на руках оригиналы.
Главный секретарь только прошлый день вернулся из турне по Европе, и я его сегодня видел. Буду участвовать в исторической конференции в понедельник, результаты тогда сообщу…
Было бы хорошо, если бы Вы мне выслали всю историю Вашей фирмы [116] с года основания и подробно описали работу, которую раньше делали, сколько отделений, служащих и пр., вообще вкратце всю статистику. Это было бы здесь весьма полезно, чтобы завязать сношения…
Пишите чаще и сообщите, можно ли развивать дело, если вложить капитал…»
«Бруклин, ноября 10 — 1923 г.
Дорогой Борис Викторович!
Посылаю Вам еще вырезки из газет, из коих ясно, какую роль играл здесь Липский — альфонс, выудил у жены за 1 год свыше 33 000, — а теперь, оказывается, что Вашингтон не признает его титула. [117] В общем, Вам вся его история будет явна из газет…
Затем здесь еще одно интересное дело: одна американская танцовщица Вера Олькот претендует, что она жена князя Алексея Константиновича Зарнекау — второго кузена бывшего царя (а я в первый раз слышу эту фамилию). Будто бы он женился на ней тайно, когда она была в Петрограде танцовщицей в Мариинском театре. Познакомилась с ним в Париже. Одновременно — с вел. князем Борисом. Года она не дает, это тоже дело в газетах. Она говорит, что А.К. Зарнекау — сын принца Константина Ольденбургского и внук принца Петра Фредериковича Ольденбургского, женатого на вел. княгине Екатерине — сестре Николая I. Мать же его — урожденная Агриппина Джапаридзе из княжеского дома на Кавказе.
А мое мнение, что она все врет, что-то я никогда не слышал про князей Зарнекау. И почему, раз он сын Ольденбургского, так его фамилия иначе?
Буду очень благодарен, если Вы тоже подробно узнаете и мне сообщите поскорее. Буду с нетерпением ждать от Вас известий, ибо это мне может здесь пригодиться…»
«Бруклин, янв. 7 — <19>24 г.
Дорогой Борис Викторович!
…Что касается Липского, то он, кажется, удрал в Германию с сестрой своей жены, но я не уверен. Если найду его, то, конечно, последую Вашему совету.
Большое спасибо за Веру Окольт… Оказывается, она действительно была его жена, князя А.К. Зарнекау. Хотя еще одна женщина претендует на честь быть его женой. Весь материал я собрал и при случае вышлю Вам для истории. [118]
По получении Вашего письма я тот час же обратился опять к секретарю. Он был очень любезен, но опять направил меня к главному историку. Я пошел к нему, он тоже был любезен и не так уж категорически отрицал все факты. Он как раз готовил доклад о Европе, куда он ездит каждый год и показал мне все материалы. По их сведениям выходит, что по закрытии дел, все бумаги и чарта [119] были вывезены в Финляндию председателем, но все потом куда-то пропало. Об этом есть памфлет на финском языке. Он говорит, что в моем дипломе [120] слишком много ерунды, которой теперь больше нет на свете. Все, что они хотят видеть, — это фотографию с учредительной чарты, на основании которой институт существовал. Когда они это получат, то снесутся с учреждением, выдавшим его, и если он не был аннулирован, то я буду утвержден. В противном случае мне придется начать все снова учить. Так что судите сами и поступайте наиболее разумно.
Дискредитировать я себя не мог, ибо говорю мало, а слушаю много и к тому же много читаю литературы по этому предмету на английском языке. Я им предложил проехать в этом году и заехать, ведь они все равно каждый год ездят по Европе, но они пока не решились. Может быть, потом, когда у меня будут фотографии, я смогу иначе говорить с ними…
Жду от Вас известий с нетерпением, а также фотографии документов и чарты…»
«Января 31 — 1924 г.
Дорогой Борис Викторович!
Прошлый день получил 4 диплома… Думаю, они принесут пользу нам всем. Вчера говорил опять с историком здешнего факультета. Он, шельма, очень образованный и недаром историк. Очень трудно его убедить. Все эти дипломы — все на то, хотя они еще будут рассматриваться в заседании консилиума. Он говорит: почему — 1) шотландский стиль; 2) египетский рисунок; 3) еврейские подписи… Должно быть не больше трех факультетов. И много, много еще ерунды, которой здесь больше нет давным-давно.
Он требует дату, кем, когда утверждена чарта. Эти сведения должны быть представлены, иначе не выйдет с моим признанием и Вашим также.
Они говорят: таких обманщиков много на свете, почитали немного и лезут в ученые…
Липский сбежал в Германию, как увидите из газетных статей. Он очень некрасиво поступил со всеми своими женами и теперь бросил ребенка. Думаю, ограбит и бросит теперешнюю. Вообще он создал себе здесь скверную репутацию, и газеты вели агитацию против таких иностранцев в передовицах и карикатурах…»
