Дыхание драконов (Россия, Китай и евреи) - Русаков Роман (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
Заметим, что этот «голубь» по своей профессиональной подготовке является специалистом по испанскому языку и испаноговорящим странам Латинской Америки. Что касается изложенных им аргументов, то мы не можем не указать на их неубедительность.
Итак, что касается исходной посылки о том, что у нашей страны и Китая «одна судьба — быть союзниками или добрыми соседями», то критиковать ее даже неинтересно: это пропагандистский штамп, а не вывод разведчика. Аргументы для критики приведенного выше высказывания найти нетрудно: от известного тезиса Черчилля о том, что у Великобритании нет вечных друзей, а есть вечные интересы, до того прискорбного факта, что заявление о «союзниках» и «добрых друзьях» опровергается всей историей отношений нашей страны с Китаем.
Если рассматривать следующее утверждение Н.С. Леонова — о «наименее важных и удаленных от центра регионах» — то в отношении в первую очередь КНР это просто фактически неверно: граничащий с нашим Дальним Востоком Северо-восточный Китай является важнейшим стратегическим регионом страны, располагает достаточно большими запасами многих полезных ископаемых, в том числе нефти. Это важнейшая база китайской тяжелой промышленности, основы которой были заложены Россией (КВЖД) и Японией (в 1931–1945 гг.). Население Северо-восточного Китая превышает 100 миллионов человек. Что касается русского Дальнего Востока, то действительно, в течение длительного времени наша страна, а точнее — ее руководители были повернуты, мягко говоря, спиной к этому региону. Верно, однако, и другое: он имеет огромное значение для будущего России.
По поводу набившего уже к нынешнему времени оскомину тезиса разного рода «аналитиков» о «взаимодополняемости» экономик двух стран заметим здесь только, что экономика нашей страны уже давно, а именно после смерти И.В., стала очень взаимодополняемой не только с китайской, но и с экономикой многих других стран — от Африки до Северной Америки: она служит для них источником дешевого сырья и бесплатных научно-технических изобретений и одновременно — потребителем закупаемого втридорога второсортного ширпотреба и низкокачественных продуктов питания.
О территориальной проблеме. Нам представляется, что вопрос о линии прохождения границы действительно легкоразрешим — если решать его на китайских условиях, как это имеет место в настоящее время. Что касается следующей фразы, то она указывает на поверхностное знакомство с предметом и, наконец, просто небрежно сформулирована: «утверждения» о территориальных претензиях к нашей стране в Китае не просто «муссируются определенными кругами». В течение длительного времени они являются неотъемлемой частью менталитета подавляющего числа как простых китайцев, так и представителей китайского правящего слоя. А что означает выражение «якобы огромные претензии»? Что, претензии на 1,5 млн. кв. км. территории нашей страны — это мелочь, о которой и говорить не стоит? И еще вопрос: а если претензии не «огромные», а «умеренные»? Может, в этом случае отдать китайцам, что они хотят — и дело с концом? Видимо, именно так и считают в козыревском МИДе. К этому вопросу, как и к другим, затрагиваемым здесь, нам по ходу нашего изложения еще придется возвращаться.
Что касается тезиса о расположении Великой китайской стены — да, оно, с одной стороны, указывает на полностью надуманный характер китайских территориальных притязаний. Но, с другой стороны, рассматривать проходящую рядом с Пекином стену как границу Китая — это все равно, что ограничивать пределы России Уральским хребтом.
Рассмотрим далее вопрос о том, где лежат стратегические интересы Китая — на севере или на юге. Вопрос, конечно, интересный, но не корректно поставленный и, таким образом, затушевывает суть проблемы. А суть состоит в том, что Китай — это государство с глобальными, а не региональными интересами. Эти интересы распространяются и на г Юго-Восточную, и на Северную Азию, и даже на Северную Америку.
Неточной является и формулировка о китайских «колониях» в ЮВА. Что такое «колония»? В толковом словаре читаем: «3. Сообщество, совокупность людей какой-нибудь страны, земляков, живущих в чужом городе, в чужой стране». [337] То есть это компактно проживающая группа иностранцев, ведущая в той или иной стране коммерческую, как правило, деятельность, не смешиваясь с местным населением. Разве таково положение лиц китайского происхождения в странах ЮВА? Подробно мы остановимся на этом ниже, здесь же укажем, что выражение «китайская колония», употребленное в данном контексте опытным аналитиком спецслужбы, может означать либо недостаточно глубокое понимание, либо намеренное затушевывание характера и масштабов китайской экспансии.
Но продолжим. Вспомним, как в 80-е годы «новое мышление» в отношении Китая темпераментно пропагандировал в телепередаче «Международная панорама» нынешний посол РФ в Израиле, а тогда — политический обозреватель «Известий» А. Бовин. Питал же его идеями по этому вопросу некий «известный советский китаевед». Правда, известен он в профессиональном кругу не столько как автор трудов, посвященных распространению в Китае социалистических идей, сколько как администратор в сфере науки. В частности, он известен тем, что в брежневский период, будучи руководителем одного из научно-исследовательских подразделений Академии Наук СССР, столь беззастенчиво насаждал там кадры еврейской национальности, что даже в тех непростых условиях ученым, не согласным с таким критерием подбора людей, удалось с помощью ЦК КПСС (редчайший случай!) добиться его отстранения от должности.
Что касается Бовина, то некоторые свои общеполитические воззрения он изложил в декабре 1991 года в интервью израильскому журналу «Алеф». Вот что он, в частности, говорил: «Давайте, для примера, начнем с ситуации в нашей стране. Судите сами. Поколение людей 60-х годов, наиболее яркими представителями которого среди политиков стали такие люди, как Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе, Ельцин, имело задачу — разрушить Россию как тюрьму народов. Эта задача выполнена. Однако у «шестидесятников» уже нет внутренних сил для созидательной деятельности. Нужна новая генерация молодых политиков, свободных от стереотипов прошлого». [338]
А теперь соотнесем такую позицию с тем, что с середины 80-х годов и даже несколько раньше среди ученых и журналистов, связанных так или иначе с китайской проблематикой, стало модным говорить об ошибках советской политики в отношении Китая, преувеличивать воздействие этих ошибок на состояние отношений между нашими странами, распространяться на тему якобы равной ответственности Москвы и Пекина за ситуацию в советско-китайских отношениях в 60-70-е годы. Одновременно русскоязычная пресса на-
чала представлять жизнь в Китае и политику пекинского руководства, как правило, в розовых тонах. Например, в одной из статей говорилось: «И сосредоточение войск на советско-китайской границе, и строительство БАМа стоили огромных денег, которые были затрачены, по сути, бесполезно». [339]
Почему же «бесполезно»? Может быть, если бы не Армия, китайцы начали безобразничать в Сибири и на Дальнем Востоке двадцатью годами раньше? Нет, авторы, принадлежащие к направлению, о котором идет речь, с этим не согласны. Ими русскому народу навязывается другая версия обострения отношений нашей страны с Китаем в 60-е — 70-е годы. Например, в «Литературной газете» причины такого обострения раскрывались, а, точнее, замазывались следующим образом: во-первых, указывал автор статьи С. Гончаров (кстати, в отличие от Бовина, или, к примеру, Бурлацкого — квалифицированный китаист), в 1964 году безуспешно завершились советско-китайские переговоры по пограничным вопросам, и в июне того же года Мао Цзэдун сделал заявления, которые в СССР расценили как реальные претензии на 1,5 млн. кв. км. советской территории; во-вторых, в ходе «культурной революции» в Китае нагнетался антисоветизм, что создавало впечатление о наличии у Пекина недобрых планов в отношении Советского Союза; в-третьих, советское военное руководство было чрезвычайно недовольно сокращением Вооруженных Сил СССР при Хрущеве. Недружественные действия китайской стороны были отличным предлогом для того, чтобы «компенсировать» прежние сокращения наращиванием войск на китайском направлении, и Брежнев с готовностью согласился на этот шаг. [340]
