Правители Франции XVII-XVIII века - Черкасов Петр Петрович (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Начавшаяся в государственном управлении дезорганизация рисковала перерасти в анархию. А король, словно забыв о намерении править единолично, продолжал предаваться удовольствиям жизни в окружении сменявших одна другую фавориток и мимолетных любовниц.
В 1745 году рядом с ним появилась 24-летняя Жанна-Антуанетта Ле Норман д’Эсиоль (в девичестве — Пуассон), получившая известность под именем маркизы де Помпадур. Она родилась от внебрачной связи вдовы военного интенданта Пуассона и откупщика Ле Нормана де Турнехема, который сумел дать своей побочной дочери приличное воспитание и образование в монастыре урсулинок. По выходе из монастыря восемнадцатилетняя девушка с головой окунулась в жизнь парижского полусвета. Обеспокоенный фривольным поведением дочери откупщик в 1741 году выдал ее замуж за своего племянника Ш. Г. Ле Нормана д’Эсиоля.
Знакомство будущей маркизы с королем произошло в 1744 году. Их сближению способствовала неожиданная смерть тогдашней королевской фаворитки герцогини де Шатору. Устроив развод мадам д’Эсиоль с мужем, Людовик XV даровал ей крупное имение и титул маркизы де Помпадур, а в сентябре 1745 года официально представил двору. Спустя семь лет новая фаворитка получит титул герцогини, а в 1756-м станет старшей придворной дамой королевы Марии Лещинской. Фавор Помпадур продолжался долгие восемнадцать лет, и все это время она пользовалась фактически безраздельным влиянием на слабохарактерного, хотя и упрямого короля. С утратой былой красоты Помпадур научилась не замечать постоянных увлечений Людовика, который неизменно возвращался к ней. С самого начала мадам Помпадур сумела поставить себя так, что стала для короля больше чем любовница. Она была ему сестрой, матерью, другом и незаменимым советником — его alter ego. Злые языки утверждали даже, что мадам Помпадур сама подбирала королю текущих любовниц, но при этом внимательно следила, чтобы ни одна из них не задерживалась в поле зрения его величества. Людовик XV ценил великодушие своей фаворитки, всегда прощавшей его и неизменно находившей нужные слова утешения в трудную минуту.
Маркиза Помпадур стала подлинной законодательницей мод при версальском дворе. Ее вкусы считались эталоном, к ее мнению прислушивались, ее туалеты немедленно копировали. Есть все основания говорить о значительном вкладе мадам Помпадур в развитие французской культуры своего времени. Франция обязана ей богатыми коллекциями художественных ценностей, строительством замков и дворцов-музеев. Именно она стояла у истоков создания знаменитой Севрской фарфоровой мануфактуры, создала элегантный, хотя и несколько манерный стиль, получивший впоследствии ее имя. Помпадур повлияла на проект строительства в центре Парижа площади Людовика XV, известной ныне как площадь Согласия. Ее протеже Анж-Жак Габриэль создал другой архитектурный шедевр, до сих пор украшающий французскую столицу, — здание Военной школы.
Мадам Помпадур покровительствовала художникам, литераторам и философам — Бушардону, Ван Лоо, Мармонтелю, Бернису, Кребильону, Дюкло, Жантиль-Бернару, Гельвецию и многим другим. Сам Вольтер посвятил ей своего «Танкреда». Королевская фаворитка сумела отстоять от нападок церкви проект «Энциклопедии», прославившей Францию. При этом она благородно уступила заслуженные ею лавры «друга философов» Людовику XV, хотя сам король был одинаково равнодушен не только к религии, но и к ее оппонентам — философам-просветителям.
Маркиза Помпадур всегда проявляла живой интерес к политике, влияя на назначения министров и принятие тех или иных законов. В борьбе двух партий в окружении короля — «святош» и «философов» — она всегда поддерживала последних. Сознавая неблагополучное состояние финансовой системы Франции [31], Помпадур рекомендовала королю принять предложение генерального контролера финансов Жан-Батиста де Машо д’Арнувиля о введении подоходного налога на все сословия, включая дворянство и духовенство, ограничив право последнего на покупку недвижимого имущества. Однако эта чрезвычайно смелая по тем временам инициатива натолкнулась на жесткий отпор церкви, сумевшей мобилизовать массы религиозных фанатиков, что грозило дестабилизацией обстановки в стране, только недавно вышедшей из войны за Австрийское наследство. В конечном итоге в 1751 году Людовик XV отозвал уже подготовленный эдикт об утверждении налоговой реформы Машо.
Между тем внутреннее положение во Франции оставалось напряженным. Последняя неудачная война опустошила казну. Росло недовольство королем, которого в насмешку над присвоенным ему в 1744 году эпитетом «Возлюбленный» станут называть Людовик Ненавистный. Наиболее ярким проявлением такого недовольства стало покушение на жизнь короля, предпринятое 5 января 1757 года неким Дамьеном, попытавшимся заколоть Людовика XV кинжалом, как это сделал в 1610 году Равальяк, убивший Генриха IV.
Но Людовику XV повезло: он был только ранен. Сам же незадачливый убийца был схвачен на месте и три месяца спустя казнен на Гревской площади. Комментируя покушение на короля, русский поверенный в делах в Париже Федор Бехтеев сообщал вице-канцлеру графу Михаилу Воронцову: «Я думаю, что причиной оного злодейского умысла было генеральное неудовольствие всего народа, утеснения парламентской власти и несносные налоги…»
О внутренней напряженности в стране свидетельствовал и австрийский посол. «Здесь наблюдается всеобщее недовольство, — сообщал он в Вену. — Все только и говорят о желательности смерти короля. Даже в Зеркальной галерее Версальского дворца появляются плакаты с угрозами его жизни».
Реакцией Людовика XV, проявившего, надо сказать, полное хладнокровие в момент покушения, стала отставка двух министров — д’Аржансона и Машо д’Арнувиля — и возвышение герцога де Шуазеля, ставленника маркизы Помпадур. На долгие двенадцать лет Шуазель станет фактическим главой кабинета Людовика XV — до той поры, пока не будет удален по требованию мадам дю Барри, следующей королевской фаворитки.
Совместными усилиями Шуазель и мадам Помпадур в 1764 году склонят Людовика XV к изгнанию из Франции иезуитов, не подчинявшихся епископам на местах и разжигавших вражду ко всем инакомыслящим, в разряд которых они относили протестантов, приверженцев галликанской церкви, янсенистов, философов и энциклопедистов. Остаться на территории Франции разрешено было только тем иезуитам, кто признает власть над собой не ордена, а местного епархиального начальства — епископов и архиепископов. Как и следовало ожидать, практически все иезуиты предпочли отправиться в изгнание, сохранив верность своему ордену. С их исчезновением «философская партия», чувствуя поддержку мадам Помпадур и герцога Шуазеля, повела себя увереннее. Идеи Просвещения получили более широкий простор для распространения.
Интересы Помпадур не ограничивались культурой и внутригосударственными делами. Они распространялись также на внешнюю политику и дипломатию. Именно маркизе Помпадур принадлежала заслуга в историческом примирении Бурбонов и Габсбургов, враждовавших с начала XVI века. Немалое значение при этом имела глубокая личная неприязнь Помпадур к Фридриху II, сочинявшему о ней непристойные стишки. Ее ненависть к прусскому королю, которого она презирала еще и за его порочную склонность к молодым мужчинам, могла быть сравнима только с ненавистью другой женщины — русской императрицы Елизаветы Петровны. Совпадение настроений этих двух самых влиятельных в Европе особ сыграло свою роль в возникновении тройственного союза Франции, Австрии и России против Пруссии и Англии, ее тогдашней союзницы.
Возникновение такого союза в середине 1750-х годов стало одним из элементов так называемой «дипломатической революции», когда вчерашние противники (Франция и Австрия) стали союзниками, а вчерашние друзья (Пруссия и Франция, Англия и Россия) превратились во врагов. Эта революция породила Семилетнюю войну 1756–1763 годов, вышедшую за пределы Старого Света и охватившую обширное пространство — от Северной Америки до Индии.
