Лубянка. Подвиги и трагедии - Лузан Николай (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Эти следовавшие один за другим провалы резидентур, сопровождавшиеся громкими скандалами в прессе, подрывали и без того не безупречную политическую репутацию СССР. В связи с этим, а также учитывая возросшие требования со стороны советского руководства к качеству и содержанию добываемой разведкой информации, руководство ОГПУ вынуждено было перестраивать свою работу. Время требовало того, чтобы на смену идейно убежденным партийцам и кавалерийским рубакам пришли интеллектуалы‑профессионалы. Но и среди них далеко не всем была по плечу работа в качестве резидента‑нелегала.
Николаеву это было дано. Разносторонние знания, обаяние, хладнокровие и тонкий расчет при определенной доле авантюризма с течением времени сделали его одним из лучших вербовщиков в советской разведке. Он мог найти подход как к рафинированному денди, так и к убежденному противнику коммунистических воззрений. Ряд проведенных вербовок из числа троцкистов, представителей белой эмиграции и французских общественных деятелей, а также добытая ценная разведывательная информация заставили говорить о нем в Центре.
После года работы в Париже в январе 1928 года его перевели под «крышу» торгпредства в Берлин, в те годы ставшего центром европейского шпионажа. Здесь под фамилией Фельдель, используя в качестве прикрытия торгово‑коммерческую деятельность, он продолжил занятие своим прямым делом — разведкой. Напор и щедрость в средствах, выделяемых по статье оперативных расходов, позволили ему быстро обзавестись нужными связями среди промышленников, политиков и приступить к их вербовкам.
Наряду с получением традиционной информации о замыслах белой эмиграции Центр требовал от него материалы, касавшиеся технических новинок. В Советском Союзе приступили к выполнению грандиозного и амбициозного плана первой пятилетки, но на одном только энтузиазме трудовых масс прорыв к индустриальным вершинам был невозможен. Для их достижения требовались новейшие научные разработки, имевшиеся в избытке в компаниях «Сименс», «АЭГ», «И. Г. Фарбен», «Юнкерс», «БМВ», на которые нацелилась советская резидентура. В результате ее деятельности в этой области, по данным германского «Бюро по борьбе с промышленным шпионажем», действовавшим при «Рейхсфербанд дер дейчен индустрии», нанесенный ущерб составил около 250 миллионов долларов. Центральная и местная пресса пестрела заголовками о засилье советских шпионов. Не дремала и контрразведка, вскоре над Фельделем, игравшем далеко не последнюю роль в добывании промышленных секретов, нависла угроза расшифровки. Чтобы ее не допустить, в апреле 1931 года он был отозван в Москву и назначен на должность начальника только что образованного 7‑го отделения, в задачу которого входило проведение экономической разведки.
В течение двух лет ему пришлось налаживать работу на новом и весьма специфическом участке работы. В это же время он совершил ряд разведывательных поездок за рубеж. В одной из них, в США, сумел обзавестись подлинными документами: 23 ноября 1932 года официальным путем получил паспорт № 566042 на имя Уильяма Голдина.
В 1933 году по предложению руководителя ИНО Артузова его снова направили в Париж, на этот раз для руководства нелегальной резидентурой. С точки зрения будущей карьеры это было перспективное назначение. После того как в Германии к власти пришли фашисты и начали охоту на коммунистов и представителей других левых движений, служивших основной вербовочной базой для советской разведки, ее центр переместился из Берлина в Париж. Перед молодым резидентом была поставлена сверхзадача: путем проведения вербовок проникнуть в самое сердце французского Генерального штаба — во Второе бюро (разведка. — Прим. авт.). С добытым во время поездки в США подлинным паспортом на имя У. Голдина теперь уже резидент Швед с женой, связной Жанной, отправились в Швейцарию, чтобы оттуда двинуться на приступ цитадели французской разведки.
Оперативная группа «Экспресс» (такое кодовое название она получила в Центре) в составе всего четырех человек и с 1500 долларов в кармане резидента приступила к операции. Но вскоре ее пришлось свернуть, поскольку предыдущее пребывание в Париже под «крышей» советского торгпредства, «подсветило» Шведа. Несколько случайных встреч со старыми знакомыми грозили расшифровкой, и в Центре, решив не искушать судьбу, переориентировали работу резидентуры на Великобританию, Данию и Швецию. И вот здесь пробил его звездный час.
15 июля 1934 года в порту Гарвич на Восточном побережье Великобритании на берег сошел американский бизнесмен У. Голдин. Прибыл он на туманный Альбион для открытия импортной конторы по поставкам холодильников американского производства, но главная и истинная его цель состояла в том, чтобы принять на связь у резидента А. Дейча агентурную сеть и затем заняться наращиванием разведывательных позиций. В наследство Шведу перешли несколько ценных агентов, работавших в лондонском университете и государственных учреждениях, а также ряд перспективных кандидатов на вербовку, в числе которых оказался и Гарольд (Ким) Филби.
Первым его изучение начал в 1933 году резидент Т. Малли, затем продолжил А. Дейч, а окончательное решение о привлечении к сотрудничеству с советской разведкой принял Швед. И он не ошибся. В последующем Филби занял один из ключевых постов в британской разведке (МИ‑6) — руководителя секции 9, занимавшейся проведением спецопераций против СССР и стран Восточного блока. Кроме него Швед привлек к сотрудничеству еще двоих из ставшей впоследствии знаменитой «великолепной кембриджской пятерки». Будущие дипломаты Д. Маклейн и Г. Берджес с течением времени далеко продвинулись по служебной лестнице и сделали многие тайны британского внешнеполитического ведомства явными для советской разведки. Кроме них советской резидентурой в Великобритании был привлечен к сотрудничеству А. Блант, советник королевы, хранитель Королевской картиной галереи и заодно тайн двора ее величества. Последний и долго находившийся в тени член «кембриджской группы» Д. Кернкросс работал в шифровальной службе и добывал секреты прямо со стола британского премьер‑министра. Все пятеро имели не только прямой доступ к ним, но и сыграли важную роль в расширении советской разведывательной сети среди британского истеблишмента. Их оперативные наводки позволили следующим после Шведа резидентам провести еще ряд успешных вербовок.
Курс руководства ИНО на создание разведпозиций среди чуждых социальных слоев, в том числе и аристократии, с течением времени оправдал себя. В этом отношении Швед одним из первых смог найти наиболее убедительную основу для привлечения к сотрудничеству сэров и пэров с представителями рабоче‑крестьянской власти. Она представляла собой удивительную смесь марксистских и анархистских взглядов, густо замешанную на нигилизме устаревших буржуазных ценностей. Филби, Берджес, Маклейн, Кернкросс, Блант и другие молодые британские аристократы задыхались в пропитанной фальшью атмосфере «Пит клуба», прочих элитных заведений и, как это свойственно большинству молодежи, жаждали борьбы и острых ощущений. В атмосфере 1930‑х годов, когда западные страны охватила Великая депрессия, дерзкий русский эксперимент, о котором одни говорили с ненавистью, а другие — с восхищением, вряд ли мог оставить равнодушными пылкие юные сердца. С приходом Гитлера к власти в Германии и попустительством его захватнической политике со стороны руководителей Великобритании и Франции мотивы к сотрудничеству с советской разведкой получили дополнительное политическое и моральное подкрепление для ее будущих и действующих агентов.
В Испании, в условиях гражданской войны, где их проверка проводилась боем, вербовочные возможности советской разведки стали практически неограниченными. Защищать молодую республику и социалистические идеалы ринулись десятки тысяч добровольцев. Именно они на долгие годы стали неисчерпаемым резервом пополнения для нелегальных советских резидентур. Данное обстоятельство учитывалось руководством ИНО и НКВД при определении кандидатуры будущего резидента. Для этой роли Швед подходил как никто другой, в его пользу говорила результативная работа в Великобритании, Германии и Франции, а также опыт в организации повстанческой деятельности, приобретенный еще во время гражданской войны.
