Нацизм. От триумфа до эшафота - Бачо Янош (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Последняя попытка
Европа доживает последние мирные дни перед началом Второй мировой войны. Гитлер уже сделал последние приготовления для развязывания войны и теперь созывает в свое гнездо в Оберзальцберге высших руководителей армии, чтобы еще раз обрисовать им свои замыслы. Текст выступления Гитлера нашли в архиве ставки во Фленсбурге:
«Я для того созвал вас сюда, — начинает он свою речь, — чтобы еще раз бросить взгляд на детали моего решения. Из побудительных причин нужно выделить две: мою личность и личность Муссолини. В сущности, от меня зависит все, от моего бытия, от моих политических способностей. В будущем наверняка не встретится человек с большим авторитетом, чем у меня. Следовательно, мое существование является очень ценным фактором. Однако я в любой момент могу пасть жертвой покушения преступника или безумца. Другим личным фактором является дуче. Его существование тоже имеет решающее значение. Дуче — человек с самыми крепкими нервами в Италии.
Учитывая эти авторитетные факторы, на другой стороне перед нами развертывается негативная картина. В Англии и Франции мы не находим выдающихся личностей. Руководители наших противников остаются на уровне значительно ниже среднего. Они не являются людьми действия.
Наряду с личными факторами для нас благоприятно также и политическое положение. Все эти благоприятные обстоятельства не будут более существовать через два-три года. Никто не может знать, до каких пор я проживу. Поэтому лучше, если столкновение произойдет сейчас.
Наше отношение к Польше становится невыносимым. Сейчас еще большая вероятность того, что Запад не вмешается. Поэтому мы должны встать на путь смелых действий с беспощадной решительностью. Нужны стальные нервы, твердая, как сталь, решимость. Я боюсь только того, что в последний момент какая-нибудь свинья вылезет с предложением о посредничестве».
Это действительно откровенная речь. Следовательно, война — решенное дело, законченный факт. И, как он уже предсказал, Гитлер 25 августа 1939 г. действительно отдает приказ вермахту: на другой день на заре, в 4 часа 45 минут, начать наступление на Польшу.
Однако в тот же день вечером он внезапно отменяет приказ о наступлении. Положение неожиданно изменилось. Из Лондона прибыло сообщение о том, что Польша подписала соглашение о взаимопомощи с Великобританией, которое, очевидно, направлено на защиту против вероятного немецкого нападения. Следовательно, начиная с этой минуты война с Польшей означает также войну с Англией и тем самым, естественно, войну с Францией.
В этот момент на арену мировой политики выходит личность с неизвестным дотоле именем — шведский инженер и крупный промышленник Биргер Далерус. Несколько лет назад он познакомился с Герингом, первая жена которого была шведской баронессой. Далерус чувствует, что он — тот человек, который может воспрепятствовать готовящейся мировой войне.
Далерус, которого на Нюрнбергском процессе допрашивали в качестве свидетеля, так рассказал о предыстории своего предприятия: «2 июля 1939 г. я встретился с некоторыми друзьями в «Конститьюшинэл клаб», мы обсудили сложившееся положение, и они ясно резюмировали общее мнение английской общественности.
Я видел, что население Англии полностью решилось: оно не потерпит в дальнейшем наступательных акций Германии. После того как я заметил, что в третьей империи имелась склонность игнорировать нежелательные сообщения, я счел своим долгом сообщить это мнение английской общественности, высшим кругам Германии и думал, что это сообщение будет очень ценным. Согласившись со своими друзьями в вопросе о целесообразности посещения Германии, я отправился туда и добился приема у Геринга 6 июля в 4 часа дня в его поместье Каринхолл».
В своих мемуарах под названием «Последняя попытка» Далерус так рассказывает историю этой встречи:
«Когда я в последний раз в 1935 году был в Каринхолле, он был лишь домом, сколоченным из грубых балок, построенный в стиле северного блокхауза. Как он изменился теперь, через несколько лет! Из прежнего бревенчатого здания он стал современным роскошным дворцом. Высокий окованный железом забор окаймлял дорогу, ведущую через парк к замку, и столбы забора украшали бронзовые скульптуры. Барский дом делился на несколько крыльев. В подвальном помещении был устроен роскошно оборудованный кинотеатр на ТОО мест, а рядом с ним — пивной зал в древнегерманском стиле. Кабинет Геринга отличался гигантскими размерами. Стены были покрыты известными полотнами старых мастеров, а в комнатах была нагромождена масса других художественных изделий. Непроизвольно я должен был подумать о тех громадных изменениях, которые произошли здесь с момента моего последнего визита и которые, в сущности, выражали то, что произошло с национал-социалистскими руководителями, с тех пор как они взяли власть. Бросалось в глаза, сколько рабочих трудится вокруг дома. Как я узнал позже, как раз шло дальнейшее расширение замка боковыми крыльями, и здесь работало несколько сотен строительных рабочих. По планам нужно было расширить замок примерно вдвое.
Но даже невзирая на строительство, во всем доме была гигантская суматоха. На 5 часов вечера был назначен прием на несколько сотен персон. Приглашены были знаменитости немецкого театра и кинематографии.
Принимало несколько офицеров главного штаба военной авиации Геринга. Все они носили белоснежную форму и белые штиблеты.
Когда мы наконец сели поговорить с Герингом, я довел до его сведения, что я испытал в Англии, и очень сильно подчеркнул: мы должны сделать все, чтобы избежать войны. Я предложил ему встречу, в ходе которой он и несколько других членов германского имперского правительства могли бы собраться с располагающими полномочиями английскими деятелями.
8 июля Геринг сообщил, что Гитлер согласен с этим планом. Встреча состоялась 7 августа в провинции Шлезвиг-Гольштейн, в Сенке Ниссен Куг, непосредственно около датской границы. Дом, в котором совещались, — собственность моей жены. С английской стороны было семь человек, с немецкой — Геринг, генерал Боденшатц и д-р Хюттл. Англичане заявили, что, если Германия попыталась бы захватить снова чужую территорию, Британская империя стала бы на сторону Польши. На это Геринг дает «честное» слово солдата и государственного деятеля, что, хотя он располагает самой сильной авиацией в мире, он сделает все от него зависящее для избежания войны. С английской стороны на совещании были лишь представители деловых кругов, которые на другой день, утром 3 августа, возвратились в Англию, чтобы доложить Форин Офис.
23 августа Геринг позвонил мне по телефону [12] и попросил немедленно прилететь в Берлин. Он ссылался на то, что положение стало очень серьезным.
24 августа я прибыл в Берлин и еще в тот же день вечером встретился с Герингом. Он просил меня немедленно поехать в Лондон. На другой день, 25 августа, я был уже в Лондоне, где провел очень важное совещание с лордом Галифаксом.
Министр иностранных дел сообщил мне, что посол в Берлине Гендерсон сегодня в полдень говорил с Гитлером. Галифакс выразил надежду, что соглашение все же будет возможным. На другой день, 26 августа, я снова встретился с Галифаксом. Я просил его написать письмо Герингу, в котором он снова подтвердил бы намерение Англии мирно решать дела.
Галифакс обсудил это дело с Чемберленом, и, таким образом, в тот же день вечером с письмом я снова полетел в Берлин. С Герингом я встретился в салон-вагоне специального поезда. Я отдал письмо, но подтвердил: если Германия займет данцигский коридор, она немедленно вступит в состояние войны с Англией. Геринг сразу остановил специальный поезд. Мы сели в автомобиль, чтобы вернуться в Берлин и немедленно показать письмо Гитлеру. Ровно в полночь мы подъехали к имперской канцелярии, Геринг вошел, а я поехал в гостиницу.
