Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?) - Макаров Игорь (читать хорошую книгу txt) 📗
Ю. Сербский: — Да, это очень странно, ведь, судя по дневнику, Верховский и Штрандман встречались в Белграде…
У нас в стране почти не осталось хороших балканистов. Последний, с кем я общался, был профессор Петербургского университета К. Б. Виноградов (1921–2003). Он был несказанно удивлен, что сохранился Сербский дневник Верховского. Про воспоминания Штрандмана он слышал, даже писал куда- то в США, чтобы ему прислали, но ответа не получил.
Автор: — …Итак, что же получается: в январе 1914 года в Белград, возможно, под чужим именем, прибывает Верховский с неким деликатным заданием. Таким, о котором Артамонов и Штрандман впоследствии старались не упоминать. Или в крайнем случае сознательно запутывали историков — можно предположить, что из соображений весьма практических.
Кстати, о делах Артамонова, да и о нем самом, Штрандман тоже пишет довольно скупо. На Западе об Артамонове уже давно сложилось весьма негативное мнение, и, наверное, Штрандман это тонко улавливал. Верховский же для него был просто фигурой умолчания…
Ю. Сербский: — Следует учитывать, что зарубежный отдел ОГПУ — НКВД работал хорошо и под его колпаком находился Штрандман да, пожалуй, и Артамонов. Поэтому они и не распространялись особенно на такие сложные и опасные темы.
Автор: — В инструкциях О. К. Энкеля военным агентам говорилось, что «генерал-квартирмейстер Генштаба выразил пожелание, чтобы для ведения негласной разведки в важнейших соседних государствах они пользовались услугами не мелких отдельных агентов, а крупным лицом, оплачиваемым соответствующим содержанием (примерно до 10 000 рублей в год), которое само являлось бы руководителем агентурной сети в своем государстве».
Апис как раз и был таким «крупным лицом»!..
Мы знаем, что Виктор Алексеевич, как военный агент, располагал значительными денежными средствами. Тратил их на разведку, значит, вел и вербовку. Итальянский историк Л. Альбертини, беседовавший с Артамоновым в 30-е годы, утверждал, что тот один раз передал Апису восемь тысяч франков [153].
Если учесть, что один рубль стоил четыре франка, то единовременная выдача двух тысяч рублей — очень хороший гонорар! Между тем в своем секретном рапорте Апис утверждал, что его агенты имели «небольшой гонорар», который они получали через Малобабича. И сам Раде не выглядел франтом: один из офицеров на Салоникском процессе в сердцах даже назвал его босяком. Ю. Писарев нашел выход: это, дескать, была военная помощь Сербии. Странный способ передачи помощи! И главное, Апис не был уполномоченным по приему денежной помощи от России.
Кстати, в романе Душана Савовича «Апис» (1988) начальник охраны Салоникской тюрьмы капитан Стойкович, беседуя «за жизнь», упрекает своего главного арестанта в том, что тот взял на содержание молодого повесу, хорватского поэта Тина Уевича, обретавшегося в Париже, выплачивая ему 240 франков в месяц. «Время покажет, что наши инвестиции были целесообразными», — стоит на своем Апис [154]. Уже не платил ли он Уевичу из кассы Артамонова? Или мы вправе отнести это на счет буйной писательской фантазии? Вопросы далеко не риторические…
Могу похвастаться, что на днях получил письмо от голландско-сербского исследователя Йована Качаки. Не так давно, благодаря его стараниям, в архиве Бахметьева (Колумбийский университет, США) были обнаружены те самые воспоминания Штрандмана. Качаки согласен с тем, что Артамонов и Верховский давали деньги Апису, не заботясь о том, куда они будут потрачены. А «чернорукцы» могли перехитрить их обоих, да и Гартвига тоже. Деньги они брали, разведку вели, но и заговор готовили… Вот как рассуждает Качаки:
Роль Верховского мне была совершенно неизвестна, но я себе всегда ставил вопрос: cui bono? Прихожу к заключению: Германии!.. Ей тогда было необходимо (и срочно) получить какой-либо подходящий повод начать уже давно запланированную войну и в то же время втянуть в нее Австрию на своей стороне. «Сараево» как нельзя лучше подходило немецким планам. Поэтому думаю, что хоть Апис и был связан с Принципом одной веревочкой, но концы держал Берлин и в подходящий момент дернул за них, а ни в чем не сомневающиеся бедняги — политически малограмотные дурачки-марионетки (убежденные в правоту своего патриотического дела) Апис, Принцип и компания — свою роль сыграли точно так, как следует. Артамонов и Верховской давали Апису деньги на другие цели, а он их тратил на «свои» (по крайней мере, так думал он). Конечно, доказать все это документами невозможно, но совершенно ясно, что к этой несвоевременной войне не были готовы и не желали ее ни Россия, ни Сербия и что она их обеих погубила.
Как видим, Й. Качаки вольно или невольно признает, что у Верховского были контакты с сараевскими заговорщиками. Но, скорее всего, в Сербском дневнике мы вряд ли их обнаружим, разве что в зашифрованной форме.
Ю. Сербский: — Но если Апис, как я читал, финансировался итальянцем Вольпи [155], то зачем ему нужны были скромные деньги от России?..
Автор — Что касается Джузеппе Вольпи, то после кровавого свержения Обреновичей их убийцы отблагодарили этого виднейшего франкмасона постом сербского вице-консула в Венеции. Ничего удивительного: Апис был его давним подопечным. Со всей убедительностью об этом пишут зарубежные специалисты:
В 1905 году Вольпи занимал ведущие позиции в электротехнической промышленности Италии, причем это была только одна из областей его деятельности. При финансовой поддержке Джузеппе Теплица, главы венецианского филиала синархистского Banco Commercial Itali (BCI), Вольпи и Данни Хейнеман попытались создать мировой электротехнический картель. Хейнеман контролировал мощнейший Южноамериканский электрический трест, а также знаменитую фирму Barcelona Traction <…>.
Этот всеевропейский финансовый картель снабжал деньгами масонские ложи по всему континенту, на Балканах и в Оттоманской империи, по образцам финансирования масонства в Венеции XVI века. В последние десятилетия XIX века и до самой смерти в 1910 году масонство официально возглавлял принц Уэльский, позже Эдуард VII; он же был главным конструктором Первой мировой войны. Под его надзором происходил поворот масонства и других обществ подобного рода к откровенно люциферовским конструкциям: в 1884 году была создана ложа «Четверо коронованных» (Quatuor Coronati), покровительствовавшая Алистеру Кроули, в эти же времена «творили» Блаватская, Бертран Рассел и Герберт Уэллс.
Эдуард VII также направлял деятельность Вольпи и его единомышленников, находившихся в самой гуще масонских революций и убийств на Балканах и в Стамбуле, сыгравших решающую роль в развязывании Первой мировой войны <…>.
В первые два десятилетия XX века венецианцы вокруг Вольпи в банке ВCI проявляли исключительную активность в балканском пороховом погребе, взрыв которого привел к Первой мировой войне.
В небольшой заметке деятеля британской лейбористской партии К. Г. Нормана говорится о том, что английские, французские и венецианские масоны стремились к мировой войне. «Где-то в 1906 году, — пишет Норман, — меня пригласили на встречу англичан, чтобы обсудить предложение о создании Английской ложи Великого Востока… Ложа должна была заняться пропагандой на стороне Антанты… Такое откровенно невинное начинание возражений у меня не вызвало. Но я решил выяснить, ограничивалась ли эта задумка только такими благими намерениями. К своему удивлению, я выяснил, что Великий Восток собирался приступить к реализации масштабного политического плана совместно с российской Охраной, и этот план мог быть осуществлен только в результате чудовищной европейской войны» [156].
