Древняя Греция. От Геракла до Перикла - Савельев Андрей Николаевич (читать книги онлайн регистрации TXT, FB2) 📗
«Персидской» гипотезе противоречит датировка этнонима parsa-, который относится к VII в. до н. э. В то же время в «Ригведе» упоминается племя Parsu, которое встречается также в ассирийских надписях XI в. до н. э. В «Ригведе» это племя – участник битвы десяти царей, разгромленных царем Судасом при помощи Индры. Сюжет схож с библейским: Судас смог отступить перед превосходящим противником, потому что Индра создал для него брод через реку, а его преследователи утонули во вновь разлившейся реке.
Персей и Горгона Медуза
Отодвигает датировку появления «персидского брата» и Персей, сын Зевса, победитель Медузы, основатель Микен, а также соперник Диониса, с которым он примирился и основал в Аргосе храм Диониса Критского. Старший сын Персея считался родоначальником персидского племени и династии Ахеменидов. Тем самым, сюжет с Персом перемещается от «времени героев» к «времени богов». Перс, как и сам Гесиод, – личности условные. Они обобщают некие принципы и проблемы социального порядка, пришедшего к эллинам от других племен и сформированные задолго до их появления на Балканах.
В имени богини Гестии угадывается хеттское has-(«порождать») и hassa («жертвенный очаг»), а также hassu («царь»). В предположении, что мы имеем дело с индоиранской этимологией, в единой целое сливается комплекс понятий: родство, семья, царство. Идея общества в этом случае является продолжением идеи семьи, идея законности – идеи наследственности.
В «Илиаде» кремация – благочестивое действие в среде героев, залог посмертного благополучия. Этот обычай противостоит зороастрийскому обычаю оставления тела умершего на растерзание собакам и птицам. Кремация, напротив, считается осквернением священной сущности огня. Запрет на кремацию, заимствованный у среднеазиатских народов, предполагает наличие такого рода практики у ряда иранских племен. Действительно, в «Авесте» говорится о большом числе племен, запятнавших себя «варением трупов». Другими нарушениями считаются закапывание трупов и погребальные плачи. Последнее находится в противоречии с героическим культом, связанным с древнегреческим эпосом, где погребение сопровождалось играми, воинскими состязаниями и рыданиями родных и близких. Что сообщает нам «от противного» наличие такого культа как более раннего, чем зороастрийская религия.
«Персидский» мотив раскладывается на три стадии: распространение различных групп в Северную Индию (Битва десяти царей, богиня Дурга) и Иран. Из Ирана – миграция в Малую Азию и на Балканы, основание Микен, борьба с минойскими царями Крита (Перс, Персей, богиня Геката). Затем возвратная волна, возвышение Трои и в финале – экспедиция ахейцев (Ахилл, Патрокл, богиня Фетида).
Неслучайно выглядит посмертная архаизация образа Ахилла, чей прах был перенесен его матерью богиней Фетидой на о. Левка («Белый») в Понте Эвксинском (Черное море). Здесь был основан культ Ахилла Понтарха («повелителя моря»), о котором подробно писал во II н. э. Флавий Арриан в «Перипле Понта Эвксинского» (черноморской лоции). Здесь же указано и о почитании Патрокла. Этот культ представляет Ахилла как спутника Великой Богини. Его сопровождают Геката и Артемида. Также от местных верований Ахиллу была приписана власть надо конями-людоедами и его собственное людоедство.
Известен и Ахилл Боспорский, упомянутый византийцем Львом Диаконом со ссылкой на перипл Арриана. Утверждается, что Ахилл был скифом из Мирмекия. Мирмидоняне («муравьиные люди») из Фессалии, над которыми властвовал Ахилл, вполне могли быть выходцами из Причерноморья. Или, наоборот, они основали свою колонию на Керченском полуострове и перенесли туда культ Ахилла – со временем трансформированный.
Страбон упоминает поселение Ахиллей на Тамани. С морскими функциями Фетиды, матери Ахилла, а также названием его культового острова, перекликаются особенности культа богини Левкотеи («Белой богини») в доэллинском святилище мосхов на Кавказе, о котором также писал Страбон. Эта связь вполне может означать малоазиатские связи Ахилла и даже ахейцев, чей этноним мог происходить от государства Ахиява, упоминавшегося в хеттских текстах XIV–XIII вв. до н. э.
Портик как утилизация древних богов
Образование античного портика требует объяснений, поскольку портик выглядит избыточным, крайне трудоемким сооружением. При этом, как пишет Освальд Шпенглер, интерьер как бы вывернут наружу. Зачем было его «выворачивать»? Предположение о том, что это просто навес – удобное место, чтобы скрыться от палящего солнца и, в то же время, не сидеть в духоте и тесноте помещения – не проходит. Слишком разорительным было бы такое удобство для бедной древнегреческой цивилизации (в особенности в ранней фазе ее существования).
Неоправданные, с точки зрения современной прагматики, затраты могут иметь только ритуальное значение. Неслучайно и теперь значимые общественные сооружения снабжаются портиками наподобие греческих. Правда, теперь они оформляют фасад – «лицо» архитектурного замысла. Античный портик охватывал весь периметр. Зачем? Дело в том, что портик – это вовсе не подпорки для нависающей крыши. Портик – это боги, стоящие фалангой на страже святыни.
Изначально божество в виде вкопанного в землю столба одновременно означало и права семьи на данный участок земли. Здесь же рядом возникал очаг и жилище. Столбовидное божество обозначало вход в это жилище. Последующие столбовидные изображения божества (Аполлон в Амиклах в виде медного столба, которого описывает Павсаний, или придорожные гермы) были данью традиции.
Психоаналитики видят у древних особую форму сексуальности – и чаще всего указывают на фаллические изваяния. Это глубоко ошибочная мысль, подводящая под синкретические представления древних современное бесстыдство. Обожествление «вала» – вертикально выставленной колонны как знака некоей заготовки воображаемого творения – ошибочно было бы подводить под фрейдистские фантазии. «Вал» – это охранник, страж жилища, а вовсе не напоминание о сексуальной мощи его владельца или строителя.
«Орты» (прямые), или «Орфы» – это стражи. Ужасный двуглавый пес Орф (Орт) ничего общего с исходным символом вала не имеет. «Орфос» – это предрассветный сумрак, в котором стражи должны быть бдительны. Он скрывает нечто, что должно быть ясным, правильным, «ортодоксальны».
Близкое звучание к Орфу имеет название группы мифологических богинь времени – Оры (времена). Оры – привратницы, которые открывают или закрывают облачные врата на Олимп. Вероятно, в более позднее время им даны персональные имена – Эвномия (законность), Дике (справедливость), Эйрена (Мир) и др. Артемида-Орфия – древнейший образ богини-матери.
«Ортос» – прямой, правильный. Статуи Орт-Ор – это колонны, несущие крышу святилища и образующие портик. Исходно «валлические» колонны – это стражи жилища, и лишь позднее они обрели утилитарную функцию и стали подпирать выступающие края крыши. Или же крышу греки решили продлить до своей божественной стражи, чтобы она ассоциировалась с жилищем и покрывала их головы.
Кариатиды – вовсе не развитие идеи колонны. Кариатиды лишь развивают идею облика божества. Упрощенная форма кумира – просто столб, который лишь позднее снабжается антропоморфными элементами, а потом превращается в человеческую фигуру. Каннелюры (вертикальные ложбинки) на колонне – вовсе не абстрактная эстетика с целью создать иллюзию удлинения колонны. Это ровно ниспадающие складки одежды. Такие складки можно видеть на ранних греческих скульптурах столпообразного типа.
Отдельно стоящий античный портик вообще не имеет внутреннего помещения. Это просто ограда для священного места – без здания.
