Речи немых. Повседневная жизнь русского крестьянства в XX веке - Бердинских Виктор Арсентьевич (читать книги полностью TXT) 📗
Я быстрей на печь залезла, на мне и платье-то портяное.
А мужик-то этот опять и говорит: «Дядя Нестор, мы сватом приехали». А дед ему в ответ: «Ребенки замуж не ходят». Мужик говорит: «А нам молодую и надо, у нас старухи и так есть в доме».
А народу со всей деревни собралось уйма. Бабка говорит: «Этак и пол подломит». Скипятили самовар, принесли конфет, пряники.
Я вывесила полотенца, скатерку на стол постелила. Само-вар-то был двухведерный, я принесла его, шмякнула на стол и обратилась к гостям: «Садитесь за стол». Все сели за стол. Этот мужик Аверьян шутил все, смеялись.
А потом я убрала все со стола. Ушла на кухню. Приходит жених ко мне и спрашивает меня: «Пойдешь ли, Маня, за меня замуж?» Я ему говорю, что я молода. В это время пришел Аверьян и начал сговаривать меня. Я согласилась.
Аверьян говорит: «Приезжайте завтра дом смотреть». Я говорю: «У меня и шубы нет». Аверьян: «Ничего, отец справит». Поехали смотреть дом. Дом-то старинный, не больно богатый. Но жених-то мне уж больно приглянулся, хорош, кудряв. Всем девкам понравился.
Потом поехали уписываться.
Затем был девичник (смотрины). Пировали у невесты. Ох, и народу было! У него родня большая и у нас. Отец нагнал самогонки, всех напоил.
Для невесты были испытания. Сваха уронила как бы невзначай булевку. Я должна была ее быстро поднять, иначе скажут: «Слепонькая». Я справилась быстро с этим заданием. Потом еще надо было пройти по половице и не оступиться, а то бы сказали, что хромонькая. Ну а потом была свадьба. Тоже вся родня собралась. У мамки только было четыре брата.
В семье мужа уже были две золовки. Неважно они тоже жили. Свекор сразу сказал: «Смотрите, если что из дома выйдет, всех перехвощу». Миша, муж, мне сказал: «Смотри, Маня, ты ни с кем не говори, если что и неладно в семье, не выноси сор из избы».
Война началась, Миша ушел на фронт. Я осталась с пятью детьми. Мишу убило. Если б не война я бы прожила как у Христа за пазухой. Мы с Мишей любили друг друга.
В молодости у нас всякие игры веселые были. К Масленке откармливали лошадей и по деревням ездили с гармонью. Начинали с четверга и кончали понедельником.
А летом ходили по деревням, гуляли мы, девки, парни, поем песни, далеко слышно. Ох, и весело было, нечего сказать.
А когда я вышла замуж, пришла к Дикушонкам — веселая деревня была. Очень интересная жизнь была до войны. Война все съела. Но и в войну мы иногда собирались, бабы. Я помню, ходила в подполье, зеркало повесила на подвод, а другое зеркало на левое плечо. Стакан воды поставила на пол.
И сказала: «Суженый, ряженый, приди ко мне». Не успела я договорить, в зеркале появился парень. А потом, когда приехал Миша, я узнала в нем этого парня. Но тогда я здорово испугалась, завизжала и выскочила из подполья. А потом вот еще как гадала. Между заутреней и обедней вышла в проулок. Очертилась головешкой и сказала: «Полю, полю снежок, где мой женишок, там собачка взлай». Три раза собачка взлаяла. И точно, оттуда Миша и приехал.
«Ездили зятевей и молодушек смотреть»
Юдинцева Екатерина Сергеевна, 1922 год, дер. Нагаевщина
Помнится хорошо, как весело, дружно мы в деревне жили. Соберемся в один дом, сидим, прядем, песни поем на посиделках. По вечерам ходили на игрища. Пели песни, плясали, играли всякие игры, было весело. Керосину не было, так ходили, собирали по домам, кто сколько нальет. Наберут поллитра, нальют в лампу десятилинейную, хватало на всю ночь. По воскресеньям ходили в церковь, к заутрене, к обедне и всенощную. Богу молились, молебены служили. Народ у нас был верующим.
Жили очень дружно, Бог давал здоровья и миру. На Новый год и на Рождество ворожили. Собиралась молодежь в один дом, пели Илею. Сначала песню споют, чей предмет в руку попадет, тому эта песня и достается. Если к замужеству, то такие: «Твори, мати, квашню, пеки пироги, к тебе, мати, сваты, ко мне женихи». А если девушка в этом году замуж не выйдет, то: «Сидит кисурочка во своей конурочке». Были и плохие песни, к покойнику: «Сидит Арина на овине полотно дерет», «Под Новый год сосновый грот». Эти песни плохие, к покойнику. И много, много разных других пели.
Еще запирали ведра замком и ставили в подполье. Ложились спать и завечали: приснись сон, какой жених за ведром придет. Ходили на поверки, слушали, в какой стороне колокольцы зазвенят, то с той стороны жених и будет. Бывало, и сбывались эти сны. Еще по погоде завечали, что будет урожай ли, засуха. Когда что сеять по церковным праздникам определяли. Ну, например: 1 декабря — Платон да Роман, они кажут зиму нам; 17 декабря — Варвара. Трещит Варюха, береги нос да ухо. Если, например, в Крещенье ясная и холодная погода, то к засухе летом; снежная — к урожаю. В феврале месяце начало Масленицы. В Масленку пекли блины, в гости к родственникам ездили. Ездили по чужим деревням километров за десять. Зятевей и молодушек смотреть.
Лошадей запрягут, сбруя вся нарядная; узда отделана разными медными узорами, на дуге разные колокольца, на оглоблях разноцветные кисточки. Запряжем лошадей в зимние кошевки, а их обшивали материалом. Были сделан горки в деревнях. Делали специальные «леденки», как санки, только низ был сделан из досок, обледенивали низ коровьим навозом, помажут, заморозят и обольют водой, получалась леденка. Катались на этих леденках по два человека. В последний день Масленицы ходили в другие деревни, брали много снопов и ржаной соломы. Шли по полю, жгли эти снопы. Люди наряжались в разные наряды. Выворачивали на другую сторону полушубки, шили цветные, большущие пелены, брали метлы, колокольцы. Заходили в дома, там уж встречали, как хороших гостей, угощали самодельным пивом, пирогами. Люди заранее готовились, стряпали к этому дню. Пели песни разными напевами, частушки: «Мене милый изменил, погодушка подунулась. Он сказал, что плакать будешь. Я и не подумала»; «В том конце собака лает, на собаке бригадир: выходите на работу, а то хлеба не дадим»; «Я по линье шла, линья лесенкой». Загадки были на смекалку интересные, все уж не упомню: «С вечеру — заторкается, ночью — захоркается, утром встал, рукава заскал» (квашня).
«Боялись одного взгляда родителя»
Кочкина Анна Ефимовна, 1923 год
И вот однажды приехал к свату сват, а в доме была не выдана дочь. Но уже настоящая невеста. Это было Рожество Христово. А в Рожество были гулянья в деревнях, днем — игрища, вечером — вечерка. И позвали эту девушку на вечерку. А не спросив отца, никогда не смели ходить на вечерку. Так было заведено. Не спрося, никто не смел уходить, да еще вечером, надолго, и решила Наташа спросить отца: «Тять, можно я схожу на вечерку?» Отец и говорит: «Это ночью-то шататься, нече делать». Отказано… Но приезжий сват и говорит: «Да отпусти, сват, ведь охота девке поплясать, погулять, вместе со всеми побыть. Ведь праздник». Смилостивился сват: «Ну, иди, только вовремя дома будь». И начали сват со сватом вести свои разговоры. Обрадовалась Наташка, разрешил отец, а подруги ждут ее. Оделась, собралась, только бы уйти и решила еще отцу сказать, доложить:
— Ну, тятя, я пошла.
— Куда?
— Так на вечерку, ты меня отпустил.
— Некуда ходить! Нече по ночам шататься. Днем сходила, и хватит.
Не осмелилась больше спросить. Не ушла, побоялась. Не смела больше проситься. Проводила подруг печальным взглядом и осталась дома. Вот как было строго слово родителя. Раз спросил, больше не переспрашивай. Боялись одного взгляда родителя. Дисциплина была строжайшая в семьях, не говоря об маленьких, даже взрослые не смели ослушаться. А для маленьких ребят с детства был знак повиновенья, лекарство в избе под матницей — воткнут березовый прутик. Только покажи на него — любой младенец или подросток знал его «вкус» и чувствовал, чем он пахнет, если провиниться и не послушаться.
О своем рождении можно сказать то же, что и обо всех рождающихся тогда детях. Первенца, как всегда, ждали в любой семье. Проводили обряды после рожденья ребенка (а чаще рожали женщины дома, иногда в поле, на покосе). Роддомов в ту пору не было, а были бабушки, которые немного знали это мастерство. Вот они и принимали новорожденных. Часто встречались аномалии, неправильные роды, а оказать совершенную помощь было некому, поэтому многие женщины умирали или дети рождались неживыми. Но рожденье ребенка в семье было радостным событием. После того как мать немного оправится и дитя тоже, через определенное время в семье объявлялись крестины. В общем проводили обряд крещения. Потом приезжали домой и отмечали застольем.
