Вообще ЧУМА! (История болезней от лихорадки до Паркинсона) - Паевский Алексей (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Его настоящая медицинская карьера началась годом позже в 1888-ом в качестве врача-ординатора психиатрической больницы (the Hospital for Mentally ill and Epileptics) во Франкфурте на Майне. Нужно сказать, что там он проработал семь лет и дошел до должности главного врача.
Продолжил свою карьеру Альцгеймер в качестве помощника старшего врача в муниципальной больнице для больных лунатизмом и эпилепсией (Municipal Hospitalfor Lunatics and Epileptics), которой руководил Эмиль Сиоли.
Даже работая, Алоис не переставал учиться своей основной специальности — психиатрии, но его внимание также привлекала и невропатология. Он начал интересоваться исследованиями коры человеческого мозга, ее анатомией. На протяжении своей работы он собрал немалый архив данных аутопсийных исследований, которым пользовался всю свою научную карьеру. После того, как он год проработал в больнице Эмиля Сиоли, к его работе присоединился Франц Ниссль.
Ниссль к тому моменту уже успел прославиться своей революционной техникой окрашивания нервных клеток, которая до сих пор применяется в нейробиологических лабораториях по всему миру. Между двумя учеными возникла близкая дружба, они проводили дни напролет, работая с пациентами, а вечерами обсуждали полученные результаты. Исследователи вместе изучали патологическую и нормальную анатомию коры головного мозга. В итоге их работа вылилась в большой сборник трудов, состоящий из шести книг, который назывался «Гистологическое и гистопатологическое изучение коры головного мозга» и был опубликован в период с 1906 по 1918 год.
В 1895 году Ниссль переехал в Гейдельберг для работы с известным немецким психиатром того времени Эмилем Крепелином, родоначальником нозологической психиатрии (которая предполагала, что в основе каждого расстройства лежат определенные патоморфологические и органические нарушения мозга). Сам Алоис в это же время стал директором городской больницы во Франкфурте. Именно здесь его и ожидала та роковая встреча, благодаря которой современные ученые из множества лабораторий по всему миру ломают головы, чтобы разгадать загадку болезни, названной впоследствии его именем.
Так чей же случай болезни описал ученый? Его пациенткой стала 51-летняя Августина Детер, которую муж поместил в больницу из-за ее ухудшающегося психического здоровья. Она имела не совсем классический комплекс симптомов: дезориентация, мания преследования, провалы в памяти, бессонница, а также затруднения с чтением и письмом. Этим и заинтересовался исследователь.
Стоит сказать, что подобные признаки ослабления интеллекта наблюдались и ранее, но описывались у людей гораздо более старшего возраста. Их приписывали сенильной или старческой деменции, но не классифицировали как-то особо.
Если углубиться в историю, то упоминания об этой деменции можно найти еще в трудах древнегреческих и древнеримских философов. Наиболее старинные записи принадлежат знаменитому Пифагору, который разделил жизнь человека на пять этапов, оканчивающихся 7, 21, 49, 63 и 81 годами. Два последних он определил как senium или старость — период упадка физической силы и регрессии ума. Первым же описанием деменции можно считать его слова: «Сцена смертного существования завершается после долгих лет, до которых, к счастью, мало людей доживает. Ибо система возвращается к слабоумию первого этапа младенчества».
Для определения «слабоумия» он использовал понятие «imbecility», которое стало синонимом гиппократовскому «paranoia». Естественно, Гиппократ не мог не принять участие в классификации болезней ума и отвел «паранойе» место именно для обозначения деградировавших в старости умственных способностей, которые он объяснял возрастным разладом жидкостей в теле человека (приводившим, по его умозаключениям, в принципе ко многим болезням).
«Отметился» в этом деле и Аристотель, резонно указывающий на то, что весьма пожилые люди уже бесполезны на высоких административных должностях, ибо «не так много осталось от хваткого ума, который помогал им в молодости, и от способностей, которые служили интеллекту и называются суждением, воображением, силой рассуждения и памятью. Они видят, что их разум постепенно притупляется, и понимают, что они едва могут уже выполнить свою функцию». При этом его авторитет и вполне объяснимое невежество (ведь он не был врачом), заключающееся в уверенности, что центр интеллекта — это сердце, а мозг всего лишь — некая охлаждающая его железа, долго мешало врачам того времени выйти на верный путь и к верному пониманию.
Однако, вернемся к нашей пациентке Августа Детер, которая долгое время оставалась без фамилии и проходила по многим медицинским документам как Августа Д. Она наблюдалась у Алоиса Альцгеймера 11 лет, и все время симптомы продолжали прогрессировать. Доходило вплоть до появления галлюцинаций и крайней агрессивности, во время которой женщина не узнавала мужа и могла устраивать драки как с ним, так и с подходящим на помощь персоналом.
Сохранились и заметки, найденные в 1996 году, в которых доктор фиксировал свои беседы с Августой. Вот некоторые примеры (записи 26 и 29 ноября 1901 года):
— Какой год сейчас?
— 1800.
— Вы больны?
— Второй месяц.
— Какой сейчас месяц года?
— 11-й.
— Как он называется.
— Последний, если не последний.
— Какой именно?
— Я не знаю.
— Какого цвета снег?
— Белый.
— Сколько пальцев на руке?
— Пять.
— Сколько у вас ног?
— Две.
— Как вас зовут?
— Августа.
— А фамилия?
— Августа.
— Как зовут вашего мужа?
— (замялась, потом ответила) Августа.
— Что вы едите?
— Шпинат (ест мясо на самом деле).
— Напишите «5».
— Пишет «женщина».
— Напишите «8».
— Пишет «Августа».
Альцгеймер заключил, что болезнь «убила» сначала чувство времени и места. Августа едва могла вспомнить подробности своей жизни и часто давала ответы, которые не имели ничего общего с вопросом и были бессвязными. Ее настроение быстро колебалось между тревогой, недоверием, эскапизмом и «нытьем». Врачи не могли позволить ей бродить по палатам, потому что она могла «приставать» к другим больным, которые в ответ бы нападали на нее.
В последующие недели он продолжал задавать ей вопросы и записывать свои ответы. Она часто отвечала:
«О, Боже!» и «вроде бы я потеряла себя». Казалось, она осознает свою беспомощность. В ходе изучения пациентки Алоис Альцгеймер назвал ее случай «болезнью забвения».
Конечно, Альцгеймер не первый раз наблюдал полное вырождение психики у пациентов, но известные ему пациенты имели очень преклонный возраст, чаще всего сильно за семьдесят. Августа Детер была намного моложе — всего 51, поэтому вплоть до начала 70-х годов XX века болезнью Альцгеймера называли именно проявления деменции до 65 лет.
В начале 1906 года пациентка совсем слегла и стала крайне слабой. В последние дни ее жизни температура подскочила под сорок, началось двустороннее воспаление легких. Спасти ее не смогли, и 8 апреля она умерла.
Патологоанатомы после вскрытия описали причину смерти довольно лаконично: «Утром произошел exitus letalis. Причина смерти: септицемия (заражение крови — прим. авт.). Анатомический диагноз: умеренная гидроцефалия (внутренняя, внешняя), церебральная атрофия, атеросклероз малых церебральных кровеносных сосудов, двусторонняя пневмония, нефрит». Альцгеймер подробнейшим образом изучил мозг и обнаружил то, что и подозревал: наличие специфической болезни, которая поражала мозговую ткань. В итоге эта женщина стала самым ранним случаем описания патологии.
В 1902 году Эмиль Крепелин пригласил Альцгеймера поработать с ним в Гейдельберге. Годом позже они вдвоем приехали в университетскую психиатрическую клинику в Мюнхене, где его карьера в качестве ученого достигла наивысшей точки. Работы, сделанные в тот период времени, привели к тому, что Альцгеймер продемонстрировал, как диагноз, поставленный на основе изучения гистологических препаратов, может использоваться для ответа на клинические вопросы. Интересно, что в своих работах он указал на тот факт, что процессы, лежащие в основе дегенеративного заболевания, никак не зависят от воспалительных реакций.
