Маршал Язов (роковой август 91-го) - Ивашов Леонид Григорьевич (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Наращивался должностной уровень лиц в Москве, пытавшихся дозвониться до дежурной смены, но ответы из Крыма были однотипные: в результате оползня серьезно повреждены кабели, принимаются меры к восстановлению, исправление возможно через 5–6 часов и т. д.
В 6 часов 10 минут утра 19 августа, услышав об образовании ГКЧП, операторы в Москве прекратили попытки связаться с объектом в Крыму. Стало ясно, что «оползень» несколько иного рода.
Утром 19-го начальник Главного оперативного управления Генерального штаба доложил о сложившейся ситуации Министру обороны СССР и предложил эвакуировать неработающую из-за отсутствия специальной связи секретную аппаратуру ввиду отсутствия надежности ее сохранности, а также личный состав объекта в Москву. Несколько поразмыслив над ситуацией, Д. Т. Язов дал согласие.
В 11.40 того же дня представители КГБ СССР дали разрешение на переговоры Москвы со старшим группы операторов, но форосские телефоны по-прежнему включены не были и разговор пришлось вести из Ялты. Именно тогда по правительственной связи старший группы получил команду на вывоз аппаратуры и дежурной смены в Москву.
К 16.00 аппаратура была демонтирована и погружена в автомобили. В 19.40 самолет Ту-134, прибывший 3 августа с командой, обеспечивающей отдых Президента, стартовал с аэродрома Бильбек на Москву. На борту находился тот самый «ядерный чемоданчик».
Президент СССР, Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами 73 часа 28 минут оставался без связи из своего кабинета и несколько большее время без своего абонентского комплекта, предназначенного для передачи санкции в полуавтоматическом режиме на применение стратегических ядерных сил.
Но в Форосе оставалась «Волга» ГАЗ-31 с комплектом радиопередвижной правительственной связи. Абонентские комплекты Министра обороны СССР и начальника Генерального штаба постоянно находились в режиме боевого дежурства.
19 августа. День второй.
Подъем после бессонной ночи у министра обороны был очень ранний и скоротечный. По крайней мере, уже в 5.30 он позвонил из кабинета своему первому заместителю, генералу армии К. А. Кочетову, отдыхавшему в Крыму. Предложил вылететь в Москву «в связи с возникшими обстоятельствами». Несколькими минутами позже Д. Т. Язов связался с командующим войсками Московского военного округа генерал-полковником Н. В. Калининым. Отдал распоряжение ввести в Москву Таманскую мотострелковую и Кантемировскую танковую дивизии.
Поднятые по тревоге дивизии через 50 минут рванулись по направлению к белокаменной, лязгом гусениц и ревом моторов будоража подмосковные леса и поля, вселяя страх в водителей и пассажиров замершего на обочине автотранспорта.
Примерно в то же время, а точнее в 5 часов, командующему ВДВ генерал-лейтенанту П. С. Грачеву позвонил заместитель министра обороны генерал-полковник В. А. Ачалов и, ссылаясь на указание Д. Т. Язова, приказал выдвигать в столицу Тульскую воздушно-десантную дивизию.
Таким образом, войска покинули места постоянной дислокации и двинулись к Москве еще до того, как мир услышал о ГКЧП и объявленных им мерах.
Между тем маршал Язов продолжал нести свой крест. На 6.00 были вызваны находившиеся в Москве члены Коллегии и другие руководители центрального аппарата Министерства обороны. Язов начал с заявления А. И. Лукьянова о том, что предлагаемый к подписанию проект Союзного Договора противоречит результатам референдума, в ходе которого большинство населения республик высказалось за единый Союз, а также решениям 11 съезда народных депутатов СССР.
Договор собирается подписать группа людей, хоть и являющихся президентами, продолжал министр, но не уполномоченных народами развалить СССР. М. С. Горбачев настаивает на подписании Договора. Группа членов Совета безопасности обратилась к нему с предложением подписать Указ о введении чрезвычайного положения. Он отказался. Указ подписал Янаев. В 6.15 текст будет передан средствами массовой информации, вместе с «Обращением к советскому народу».
Затем министр сделал паузу, прошелся вдоль стола и стал отдавать распоряжения, которые тезисно звучали примерно так:
— обеспечить участие военнослужащих-депутатов в работе предстоящего съезда народных депутатов СССР;
— усилить охрану военных объектов и, прежде всего, позиций Ракетных войск, складов с оружием и боеприпасами, пунктов управления;
— ввести войска в столицу в соответствии с расчетом (при этом подчеркнул, что войска вводятся не для того, чтобы воевать, а обеспечить порядок. Потребовал обеспечить меры безопасности при вводе подразделений в Москву, исключить возможные провокации);
— не разжигать вражду, а стабилизировать обстановку, заготовить все необходимое, чтобы перезимовать;
— обеспечить издание газет, которые будут стабилизировать общество;
— организовать круглосуточное дежурство, отозвать руководящий состав из отпусков;
— укрепить дисциплину и порядок, разоружить незаконные вооруженные формирования, прекратить полеты боевой авиации, не вызываемые оперативной необходимостью;
— назначить военными комендантами Москвы и Ленинграда соответственно командующих войсками МВО и ЛВО.
В заключение Д. Т. Язов сообщил собравшимся состав ГКЧП, при этом отметил, что участие А. Бессмертных — министра иностранных дел СССР в его составе остается под вопросом.
Помолчав, закрыл заседание.
В голосе и поведении министра обороны подчиненные почувствовали неуверенность, волнение, чего раньше за ним не замечалось. Расходились, обмениваясь сомнениями, обговаривая возможные планы своих действий.
Сегодня мы знаем о неоднозначной реакции участвовавших в заседании Коллегии на весть о смещении Президента страны и введении чрезвычайного положения.
Главком ВВС (воинские звания и должности даются на день события) генерал-полковник авиации Е. И. Шапошников: «С первых секунд этого заявления я почувствовал себя неуютно. Но с кем поделиться?.. Попытался разговаривать и разговаривал с некоторыми членами Коллегии. Из этих разговоров мне становилось ясно, что в общем-то мне трудно найти союзников».
Тем не менее с получением приказа машина завертелась. На места пошла шифровка, по сути повторявшая выступление Д. Т. Язова на Коллегии. Войска приводились в повышенную боевую готовность, руководящий состав отзывался из отпусков, усиливалась охрана позиций Ракетных войск стратегического назначения, арсеналов, парков, аэродромов. Особое внимание предлагалось уделить соблюдению уставного порядка и воинской дисциплины. Директива предписывала организовать взаимодействие со «здоровыми силами» местных органов власти, органами КГБ и МВД, производить во всех городах и гарнизонах совместное патрулирование войск МВД, Советской Армии и представителей общественности.
Еще к 6 часам утра дислоцированные в Москве воинские подразделения были направлены к останкинскому телецентру для обеспечения его работы в том режиме, который был приемлем для ГКЧП. Под охрану брались также правительственные здания, станции радиовещания, междугородной и международной связи, ТАСС, другие объекты. В Москву для подкрепления политических акций военной силой было введено в общей сложности около 4600 человек личного состава, более 300 танков, около 270 БМП, 150 БТР и 430 автомобилей.
В этот день Язов ощутил первое серьезное разочарование в составе нового «советского руководства». Он, проведя накануне бессонную ночь и ни свет ни заря начав действовать, был поражен тем, что вице-президент, объявивший себя главой государства, и премьер-министр прибыли на рабочие места только далеко за полдень. Да еще навеселе, успев «обмыть» свое новое амплуа. На совещание же удалось собраться лишь к 14 часам. При этом оказалось, что нет даже наметок сколько-нибудь серьезного плана действий. Все рождалось в ходе импульсивного обсуждения. Сумбурно говорили о развитии ситуации, о Горбачеве, Ельцине, нажимали на Язова, Крючкова, Пуго по обеспечению режима комендантского часа в Москве.
Самым серьезным решением, принятым на этом заседании ГКЧП, было, пожалуй, решение о проведении пресс-конференции для советских и иностранных журналистов. Д. Т. Язов от участия в таковой отказался, сославшись на необходимость быть в министерстве. Но отнюдь не эта причина была главной. Глядя на Янаева, зная состояние Павлова, он все больше утверждался в своих сомнениях. ГКЧП оказался весьма аморфным, беспомощным органом.
