Автографы на картах - Попов Сергей Александрович "skein" (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Много лет он сам выполнял съемки в Обской губе и Енисейском заливе. Случалось, что из-за льда нельзя было высадиться на восточном берегу, тогда Напалков помогал своим ученикам П. Филатову и А. Дееву на западном берегу Обской губы. Напалков — автор первых подробных съемок бухт Новый Порт и Находка, островов Белый и Шокальского и многих навигационных карт Енисейского залива.

Весной 1923 года убековцем стал Всеволод Иванович Воробьев. В мае на Московском вокзале Петрограда его провожал в Омск Неупокоев, намереваясь выехать следом. Три теплушки, набитые гидрографическим добром, прицепили к пассажирскому составу.

От старых полярников известно о знаменитой диксонской летописи, тонкой тетрадочке с каллиграфическим заголовком «Историческая тетрадь отзывов и пожеланий острову Диксон», начатой в августе 1912 года автографами Б. Вилькицкого, Н. Евгенова, Л. Старокадомского, К. Мецайка. В ней в 1923 году появилась запись: «Воробьев — большой (188 см) помощник с маленькой «Шуи», которая забежала так далеко на Север». Казалось бы, обычная шутливая туристическая запись, но оставил ее не турист, а сложившийся гидрограф, который, несмотря на молодость, уже много успел поработать вместе с Иваном Евгеньевичем Бялокозом — сыном начальника Главного гидрографического управления, производя изыскательские работы по плану ГОЭЛРО на реках Северо-Запада. В Убекосибири Воробьев с большим энтузиазмом взялся за освоение новых сложных гидрографических дисциплин. В 1925 году он, например, провел «Иней», где был помощником командира, по радиопеленгам, доказав большую точность этого нового средства определения местонахождения в море. В межнавигационный период в Енисейске овладел навыками девиатора — специалиста по компасам. А еще через год заменил профессора А. Н. Нефедьева на астрономических работах. Оставаясь производителем гидрографических работ и помощником командира гидрографического судна, он за семь последующих лет определил на побережье Карского моря более тридцати классных астропунктов.

Во время многочисленных высадок на берег случалось всякое. 20 сентября 1926 года, перед самым окончанием навигации, выдался теплый солнечный денек. Гидрографическое судно «Прибой» подошло к мысу Халцыянай-Сале на восточном побережье Обской губы. Командир Я. Г. Прохоров разрешил свободным от вахты высадиться на берег и поохотиться, так как решено было стоять до утра, чтобы дать В. И. Воробьеву отнаблюдать астропункт. Поздно вечером, когда вернувшиеся охотники ужинали, неожиданно налетел ураганной силы ветер. Лопнула якорная цепь. Пришлось уходить под противоположный берег для укрытия, оставив Воробьева на берегу.

Намеревались вернуться к утру, однако ветер усилился, упала температура, судно начало обледеневать. К тому же потеряли и второй якорь при заходе в бухту Сапожникова. Три дня держали против ветра и волны. На исходе были запасы угля. Несколько добровольцев на шлюпке-шестерке выбросились на берег и направили на помощь Воробьеву берегом матроса Б. Железовского с продуктами. Но тот не смог преодолеть большую реку и вынужден был вернуться.

Всеволод Иванович же все это время бедствовал на берегу без палатки и продуктов, легко одетый. Костер не разжечь, ибо на песчано-илистом берегу ни щепки. За ночь тундра побелела от снега, на озерах образовался лед. Топором вырыл небольшую яму, чтобы хоть немного укрыться от пронизывающего ледяного ветра. Но долго не пролежишь — закоченеешь, поэтому гидрограф временами бегал для согревания. Так прошел день и еще ночь. Ближайший населенный пункт за полтысячи километров. Оставалось только ждать помощи. На третью ночь ветер стал ослабевать, но усилился мороз. Накатила слабость от голода. Но гидрограф работал — заводил и сверял хронометры.

Сняли Воробьева, полузамерзшего, опухшего лицом и исхудавшего телом, лишь на пятые сутки. К этому времени ветер стих окончательно. Обезуглившийся «Прибой», получив уголь с проходившего английского судна, смог наконец подойти к берегу.

Немало было таких высадок в жизни гидрографа. 8 августа 1929 года, как гласит сохранившийся акт, при высадке партии из восьми человек, среди которых был и Воробьев, на северную оконечность острова Белый шлюпку накрыло волной и затопило. Часть снаряжения погибла, о чем и был составлен акт, остальное на руках вынесли на берег. Воробьев в это время уже командовал «Инеем» и мог бы не заниматься астрономией — командирских обязанностей хватало. Но он любил этот сложнейший вид работ и знал, что лучше и быстрее его в экспедиции вряд ли кто их выполнит.

Карский гидрометеорологический комитет, который возглавлял Воробьев, в связи с приближавшимся Международным полярным годом, как и все геофизические организации, активизировал свою деятельность. С целью расширения программы научных наблюдений ему часто приходилось бывать на полярных станциях Марре-Саля, Новый Порт, Мыс Дровяной, Остров Белый, Диксон, Дудинка, находившихся в ведении комитета.

В 1931 году В. И. Воробьев возглавил гидрографический отдел Убекосибири и одновременно Обский отряд, а через год — Енисейский. Впервые при нем использовался самолет для гидрографических работ у таймырских берегов. На машине «Дорнье-Вааль» вместе с полярными летчиками А. Д. Алексеевым и В. С. Молоковым Воробьев совершил многочасовой разведывательный полет по маршруту Диксон — шхеры Минина — Диксон, в результате которого была уточнена береговая линия.

В тот год по Северному морскому пути совершил сквозной переход ледокольный пароход «А. Сибиряков». Переход стал началом широкого комплексного освоения советскими людьми высоких широт. В декабре 1932 года решением правительства создан союзный главк — Главное управление Северного морского пути (ГУСМП), перед которым была поставлена задача «проложить окончательно Северный морской путь от Белого моря до Берингова пролива, оборудовать этот путь, держать его в исправном состоянии и обеспечить безопасность плавания по этому пути». Задача в первую очередь гидрографическая.

Зима в Убекосибири прошла в ожидании больших перемен. Наконец пришел приказ о ликвидации управления и о передаче его дел Западносибирскому гидрографическому управлению, подчинявшемуся Гидрографическому управлению Главсевморпути. В новую организацию вместе с Воробьевым перешли П. А. Гущин, С. Г. Карандашев, С. Н. Кравков, П. Я. Напалков, А. И. Шабанин и другие гидрографы. Дела от начальника Убекосибири И. В. Андреева-Долгова принял А. С. Пестов, которому уже через год было поручено сформировать в Якутске Восточносибирское гидрографическое управление.

Дело в том, что центральная часть Северного морского пути — моря Лаптевых и Восточно-Сибирское до этого не имели постоянного гидрографического подразделения (об их исследовании мы расскажем позже). Деятельность управления по безопасности кораблевождения на Дальнем Востоке практически западнее острова Врангеля не распространялась. В 1924 году под руководством начальника управления Б. В. Давыдова выполнено правительственное задание по выдворению иностранцев с острова Врангеля. Во время тяжелого ледового рейса канонерской лодки «Красный Октябрь» (бывший портовый ледокол «Надежный») попутно с заданием на острове Врангеля были определены астро и магнитные пункты в бухтах Роджерса и Сомнительной и выполнен рекогносцировочный промер вдоль южного побережья острова.

Борис Владимирович Давыдов руководил управлением со дня его организации в 1922 году. «Выдающийся моряк старого флота, уже ко времени Октябрьской революции имевший за собой ряд полярных плаваний, Давыдов сумел в тяжелые и долгие годы гражданской войны на Дальнем Востоке проявить себя не только как лучший специалист-гидрограф, но также как талантливый и честный администратор, сохранивший к моменту укрепления Советской власти вверенное ему народное достояние» [89]. Это строки из приказа командования Рабоче-Крестьянского Красного Флота, который был прочитан во всех флотских соединениях 1 октября 1925 года ввиду кончины Б. В. Давыдова. Более четверти века в тяжелейших морских экспедициях он не знал, что такое насморк. А тут при вручении ему Золотой медали Ф. П. Литке за многолетнее исследование дальневосточных морей в уютном зале Географического общества простудился, что и стало причиной его смерти.