Рассказ о брате (Документальная повесть) - Гастелло Нина Францевна (читать книги без сокращений TXT) 📗
Прошли сутки, и из газет стало известно, в Монголии начались военные действия против японских захватчиков, в которых участвуют и советские самолеты.
Вспоминая эти дни, Анна Петровна рассказывала, что в ростовском авиагородке, когда самолеты не вернулись на базу, поняли, что наши летчики, видимо, уже участвуют в боях. Она решила пойти к командиру бригады и узнать, верны ли их предположения. Но в штабе ответили коротко, что они находятся на выполнении боевого задания, и когда вернутся, неизвестно.
Много передумала тогда Анна Петровна, волновались родные и близкие тех, которые, как и Николай, так долго не возвращались в Ростов.
А в Монголии стояли жаркие дни. От палящих солнечных лучей трудно было найти укрытие.
Недалеко от расположения самолетов ТБ-3 ростовской авиачасти базировалось подразделение тяжелых скоростных бомбардировщиков 150-го авиационного полка. Самолеты этого подразделения ДБ-3ф или, как их потом именовали, Ил-4, имели назначение наносить внезапные бомбовые удары на высоких скоростях в любое время суток. Эти самолеты в отличие от ТБ-3 имели значительно более высокие характеристики: экипаж состоял всего из трех человек, скорость их была около 450 километров в час, высота полета — 10 тысяч метров. Этот превосходный по тем временам двухмоторный самолет преодолевал расстояние до 2 тысяч километров при бомбовой нагрузке до 1,5 тонн, имел на вооружении четыре пулемета.
Самолет же ТБ-3, как правило, выполнял боевые задания в ночное время, поэтому и назывался «ночником». В дневное время эти самолеты использовались на вспомогательных операциях: на них перевозили раненых и доставляли к линии фронта срочные грузы, боеприпасы.
Стоянки ТБ-3 и Ил-4 были рядом. Николай Францевич с завистью поглядывал в сторону «скоростников». Ему хотелось узнать, как эти машины ведут себя в боевой обстановке. Он понимал, что самолеты ТБ-3 свой век отживают: они тихоходные, высота полета и маневренность низкие, а это уже не отвечало требованиям ведения современной войны. Он был уверен, что недалеко время, когда придется переходить на другой самолет, может быть, даже на ДБ-3ф.
В свободные минуты Николай Францевич навещал своих соседей, расспрашивал их о результатах боевых полетов, интересовался, как ведут себя Ил-4 в условиях дневного воздушного боя, каковы их преимущества перед самолетами ТБ-3 в бою. Он заходил в кабину самолета, подолгу с интересом рассматривал механизмы управления, навигационное оборудование. Познакомиться с этими самолетами в полете и тем более в боевой обстановке ему пока не представлялась возможность.
Первые боевые вылеты на тихоходных ТБ-3 в ночное время показали, что в условиях монгольских степей заметить противника трудно. Если днем ориентиры видны хорошо, то ночью их обнаружить почти невозможно. Это неизменно отражалось на точности нанесения бомбовых ударов.
У Николая Францевича возникла мысль познакомиться с местностью днем, нанести на карту ориентиры и пользоваться ими ночью при выполнении боевых вылетов на ТБ-3.
Но для такого эксперимента надо было получить разрешение командования. Комбриг выслушал Гастелло, подумал и признал предложение дельным.
Так Николай Францевич с приказом комбрига явился к командиру полка Ил-четвертых Бурмистрову. Комполка сразу, вероятно, понял, почему Гастелло часто приходил к его пилотам. С улыбкой он сказал:
— А ведь вам, Гастелло, нужны не только ориентиры. Вижу, хочется посмотреть, как мы на «илах» бьем врага днем? Должен вас предупредить, что днем больше опасности, чем в ночное время. Противник тоже зубастый. Но предложение ваше правильное, будем выполнять приказание командования.
А после встречи с комиссаром 150-го авиаполка ДБ-3ф Ююкиным, который, кстати, был и командиром корабля, Николай Францевич понял: к нему, командиру отряда ночных бомбардировщиков, «скоростники» относятся с полным пониманием.
А. Ююкин — веселый, энергичный молодой человек, без колебаний пригласил Гастелло в свой экипаж. Перед вылетом они изучили район расположения войск противника, обсудили план совместных действий.
В экипаже комиссара Гастелло исполнял обязанности штурмана. Полет проходил по заданному маршруту. Ююкин уверенно вел самолет, и ничто не предвещало беды, даже тогда, когда показались японские истребители и завязался воздушный бой. Стрелки хорошо вооруженных ДБ-3ф не раз давали отпор самурайским пиратам. Достойно встретили они воздушного противника и на этот раз, сбив девять истребителей врага! Остальные японские летчики, обескураженные таким исходом, поспешили восвояси. Советские же самолеты шли, не меняя курса. Приближалась цель.
В первом заходе Гастелло удачно сбросил бомбы; склад боеприпасов взлетел на воздух, замелькали мощные очаги взрывов на земле. Но вот во время следующей бомбовой атаки зенитный снаряд противника угодил в самолет Ююкина. Машина тотчас загорелась, и командир корабля приказал экипажу покинуть самолет. Однако сам воспользоваться парашютом не смог, раненый, еле удерживая штурвал, он направил горящий самолет на вражеский объект и уничтожил его!
Так на глазах у Николая комиссар 150-го авиаполка А. Ююкин совершил подвиг: жертвуя собой, презирая смерть, он пошел на таран.
Члены экипажа приземлились на территории, занятой противником. Николай, пораженный увиденным, все же ни минуты не мешкая, собрал парашют, закопал его в песке, по впадине добежал до кустарника. Японские солдаты начали искать советских летчиков, но брату повезло. Враги не обнаружили его, а ночью он добрался до своих.
Николай поклялся отомстить за погибшего товарища. В каждом ночном вылете он меткими бомбовыми ударами наносил огромный урон противнику.
На Халхин-Голе Гастелло приходилось на своих ТБ-3 выполнять различные боевые задания. Однажды в полете отказал один мотор, а летели с ранеными, да притом еще и в горной местности. Совершить вынужденную посадку не представлялось возможным, а самолет неумолимо терял высоту. Положение казалось безнадежным. Но Гастелло приложил весь свой опыт, все умение и в конце концов довел до пункта назначения перегруженную машину, спас жизнь десяткам людей.
Трудных боевых вылетов было немало, в условиях открытых монгольских степей приходилось нелегко. Эта война для брата явилась боевым крещением.
Когда экипажи самолетов тяжелых бомбардировщиков вернулись на свою базу в Ростов, до Анны Петровны дошли слухи, как Николай оказался на территории, занятой самураями, и всю ночь пробирался по степи к передовой линии своих войск. Об этом случае она пыталась узнать лично от него, но он все отшучивался, что, мол, на войне всякое случается…
В ноябре 1939 года рано утром раздался тревожный сигнал сирены.
Как обычно, Николай вскочил с постели и быстро стал собираться. Анна Петровна с тревогой спросила:
— Опять, Коля?..
— Что «опять»? — как бы не понимая, сказал он, подошел к ней, поцеловал в щеку и ушел.
Не первый раз вот так провожала она мужа. Хотела еще вздремнуть, но не смогла, поднялась и услышала рокот моторов. В окно увидела, как один за другим уходили в небо боевые машины. Тогда еще она только предчувствовала, что муж снова улетел на фронт.
А 27 ноября 1939 года газеты сообщили, что 26 ноября в 15 часов 45 минут наши войска, расположенные в километре северо-западнее Майнила, были неожиданно обстреляны артиллерийским огнем с финской территории.
Вторая мировая война, начатая фашистской Германией, развертывалась все шире. Советское правительство провело ряд мероприятий по дальнейшему укреплению безопасности нашей Родины. В то время советско-финская граница проходила недалеко от Ленинграда. На Карельском перешейке Финляндия построила мощные укрепления, так называемую линию Маннергейма, создавая военный плацдарм для нападения на СССР. Советское правительство обратилось тогда к финскому правительству с просьбой обменять часть территории Финляндии, прилегающей к Ленинграду, на вчетверо большую территорию в Карелии. Белофинское правительство отвергло это предложение и в ноябре 1939 года ответило провокацией. Советское правительство вынуждено было предпринять ответные меры.
