Этика жизни - Карлейль Томас (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
XXXIV. "Неужели мне может казаться тяжелым, - говорил Кеплер в своем одиночестве и в гнетущей нужде, - что люди ничего не хотят знать о моем открытии? Если всемогущий Бог шесть тысяч лет ждал человека, который увидел бы то, что он сотворил, то и я могу подождать лет двести, пока найдется кто-нибудь, кто поймет то, что я увидал!"
XXXV. Мы вовсе не думаем, что непоколебимая серьезность составляет существенное условие величия. И что великий человек никогда не должен показываться иначе как с пристальным взором и уксусно-кислой миной, никогда не должен смеяться и радоваться! На свете есть вещи, над которыми нужно посмеяться. Как есть и такие, которые достойны восхищения. И никто не может хвастаться всеобъемлющим умом, если он не умеет воздать каждой вещи должное.
Тем не менее презрение - опасный элемент, если мы хотим на нем играть, и смертельный, если мы привыкаем с ним жить. Как, в самом деле, может человек провести великие предприятия, взять на себя труд и усталость и противиться искушению, если он не горячо любит преследуемую цель? Способность к любви, к восхищению можно рассматривать как отличительный признак и мерило возвышенных душ. Неразумно направленная, она ведет к немалому количеству бед, но без нее не может быть ничего хорошего.
XXXVI. В современном обществе, точно также, как и в древнем и во всяком другом, аристократы или те, что присвоили себе функции аристократов - независимо от того, выполняют ли они их или нет, - заняли почетный пост, который является одновременно и постом затруднений, постом опасности, даже постом смерти, если затруднения не удается преодолеть. "If faut payer de sa vie".
Это и есть настоящий, истинный закон. Всюду, постоянно должен человек "расплачиваться ценою жизни". Он должен, как солдат, исполнять свое дело за счет своей жизни.
XXXVII. Тот, кто не может быть слугою многих, никогда и не может быть господином и истинным вождем и освободителем многих. В этом значение настоящего совершенства.
XXXVIII. Знатный класс, не имеющий никаких обязанностей, похож на посаженное над обрывом дерево, с корней которого осыпалась вся земля. Природа ни одного человека не признает своим, если он не является мучеником в каком-нибудь отношении. Неужели действительно существует на свете человек, который роскошно живет, застрахованный от какой бы то ни было работы, нужды, опасности и забот, - победа над коими и считается работой так что ему только остается нежиться на мягком ложе, а всю нужную для него работу и борьбу заставляет других исполнять?
XXXIX. В чем, собственно говоря, состоит благородство? В том, чтобы храбро страдать за других, а никак не в том, чтобы лениво заставлять других страдать за себя. Вождем людей бывает тот, кто стоит перед передним рядом людей, кто пренебрегает опасностью, перед которой другие отступают в страхе. Опасностью, грозящей погубить других, если ее не одолеют. Всякий благородный венец - венец терновый.
XL. Трудящийся свет точно также, как и воинственный свет, не может функционировать без благородного рыцарства поступков и без соответственных законов и правил.
ХLI. Предводители труда - если только труд когда-нибудь дает руководить собою - будут фактически начальники или полководцы света. Если в них нет благородства, то на свете никогда больше не будет аристократии. Но начальники труда должны хорошенько принять к сведению, что они созданы из другого материала, чем прежние начальники кровавой резни. Начальники труда - истинные борцы, и отныне должны быть признаны единственными истинными борцами. Они борются с хаосом, с беспорядком, с чертями и вовлекают человечество в единственную великую и праведную всеобщую войну. Звезды на небе борются за них и вся земля внятно говорит: "Так хорошо!" Пусть же предводители труда исследуют собственное сердце и торжественно спросят себя, нет ли в них чего-нибудь другого, кроме жажды тонких вин и зависти к позолоченным экипажам? О сердцах, сотворенных всемогущим Богом, мне не хотелось бы этого думать, да я этому никогда и не поверю.
XLII. Храбрые полки рабочих должны законным образом стать вашими, они должны систематически удерживаться в вашей среде путем справедливого участия в общих завоеваниях и должны быть связаны с вами совершенно иными и более крепкими узами, нежели временной поденной платой, и сделаться вашими истинными братьями и сыновьями.
XLIII. Уважай немногочисленное меньшинство, если оно окажется искренним. Его борьба иногда трудна, но всегда оканчивается победой, как борьба богов. Сыновья Танкреда д'Отвиль приблизительно восемьсот лет тому назад завоевали всю Италию, соединили ее в органические массы, своего рода живое расчленение. Они основали троны и княжества. Этих норманнов было четыре тысячи человек. В Италии, покоренной ими в открытом бою и разделенной по их усмотрению на части, насчитывалось до восьми миллионов населения, состоящего из таких же высоких ростом, чернобородых людей, как и те. Как же случилось, что немногочисленное меньшинство норманнов победило в этой, по-видимому, безнадежной борьбе? По существу, несомненно, победа потому осталась за ними, что на их стороне была правда, что они смутно, инстинктивно следовали повелению неба и что небо решило, что они должны победить. К тому же присоединялось то обстоятельство - я это ясно вижу, что норманны не боялись и готовы были в случае надобности умереть за свое дело. Обдумайте это: один такой человек против тысячи других! Пусть незначительное меньшинство не унывает! Вся вселенная стоит за него и туча невидимых свидетелей глядит на него с высоты.
XLIV. Что касается власти "общественного мнения", то всем нам она хорошо знакома. Ее признают необходимо нужной и полезной. И уважают ее соответственно. Но ее никоим образом не считают решающей или божественной силой. Нам хочется спросить: какое божественное, какое действительно великое дело было когда-либо совершено силой общественного мнения? Эта ли сила побудила Колумба отправиться в Америку или заставила Иоанна Кеплера променять пышное житье в толпе астрологов и скоморохов Рудольфа на нужду и голод, терпя которые, он открыл истинную звездную систему?
