Дневники русских писателей XIX века: исследование - Егоров Олег Владимирович "trikster3009" (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗

Образный мир дневника отличается от аналогичного ему мира в произведении искусства тем, что в последнем он создается художественными средствами. Но и там и здесь в основе воссоздания образа человека лежит мировоззрение автора, система его нравственных, общественных и философско-эстетических взглядов. В дневнике, как и в художественной прозе, образ не является слепком с реального человека.

Дневниковый жанр выработал свои специфические средства создания образа. Их можно разделить на четыре большие группы – конструктивные, репродуктивные, характеристические и некрологические. Первая и самая многочисленная группа создается методом постепенного нанизывания деталей характера человека и его оценок. Созданный таким приемом образ раскрывается во временной последовательности. Второй прием образной характеристики сводится к воспроизведению бытующего в обществе мнения о человеке, к которому автор дневника вольно или невольно присоединяется, а его личные оценки в данном случае лишь дополняют или уточняют социально-психологический портрет.

Два других приема можно было бы свести в одну группу или отнести к разновидностям одного метода. Каждый из них дает развернутую характеристику человеку, как бы более или менее полный очерк его жизни и личности. Только в первом случае речь идет о здравствующем человеке, во втором – о завершившем свой земной путь.

Особое место в системе образов дневника занимает авторский. Его своеобразие в том, что автор в дневнике одновременно является субъектом и объектом повествования. Причем обе функции реализуются в нем нераздельно. В основе градации образа автора в дневниках лежит степень его явленности, или выраженности, в изображаемых событиях. Такое выражение может колебаться в широких границах: от полного стушевывания автора как субъекта действия в дневнике А. К. Толстого до абсолютного господства над всеми явлениями и образами, как в дневниках Л.Н. Толстого.

Иногда резкое колебание субъект-объектных отношений в процессе повествования имеет место в рамках одного дневника, как у Жуковского или Дружинина. Такое явление связано с изменениями психологической функции дневника (движение авторского сознания от стадии индивидуации в сторону проблем зрелой психики).

С образом автора в повествовательном пространстве дневника связан вопрос о типологии. В процессе дифференциации своих структурных элементов дневники четко разделилась на две разновидности в отношении объекта изображения. Те дневники, в которых объектом является внешний «объективный» предметный и социальный мир, мы называем экстравертивными. Они соответствуют психологическому типу их авторов – экстравертов. Вторую группу составляют интровертивные дневники, ориентированные их авторами-интровертами на внутренний мир, на субъективное переживание фактов душевной жизни.

С типологией дневника тесно связано его жанровое содержание. У писателей оно так же разнообразно, как и у представителей других профессиональных или социальных групп. На внешнюю установку ориентированы путевые (М.П. Погодин, А.Н. Островский, Н.Г. Гарин-Михайловский), общественно-политические (A.B. Никитенко, В.Ф. Одоевский, A.C. Суворин), бытовые (Т.Г. Шевченко), семейные дневники (С.А. Толстая, Т.Л. Сухотина); на внутреннюю – философские (А.И. Герцен) и психологические (Н.Г. Чернышевский, Л.H. Толстой). У авторов, ведших свою летопись долгие годы, жанровое содержание дневника менялось в зависимости от психологического возраста (В.А. Жуковский, А.В. Дружинин, А.С. Пушкин).

Дневник как журнал подневных записей, казалось бы, не оставляет сомнений в том, что должно быть предметом описания, – события дня. Однако, читая дневники разных авторов, убеждаешься, что далеко не все события попадают на их страницы. Причин этому несколько, но главная из них – это принцип отбора, которым руководствуется автор. Такой принцип мы называем методом по аналогии с творческим методом автора произведения искусства.

В отличие от последнего, метод дневника более субъективный, менее подвержен обобщению и экстраполяции на какие-либо родственные группы или ряды дневников. Будучи категорией высокой степени обобщения, метод в то же время является важнейшим показателем творческой индивидуальности летописца – автора дневника.

С методом тесно взаимодействует повествовательный стиль. В дневниках он также строго индивидуализирован, но, в отличие от метода, обладает рядом общих для всего жанра свойств. Под стилем мы подразумеваем семантическую функцию дневникового слова. В зависимости от творческой установки автора она подразделяется на три вида – информативное, аналитическое и эстетически нагруженное слово. В первом случае задача автора сводится к более или менее точной передаче информации о событиях минувшего дня; во втором – определенная информация подвергается в той или иной степени анализу; и в третьем – отобранная информация ориентирована на эмоционально-экспрессивную оценку.

В дневнике могут присутствовать все три вида слова (особенно это смешение характерно для «Записных книжек» П.А. Вяземского), но в большинстве случаев приходится иметь дело с определенной направленностью слова. Причем удельный вес эстетически нагруженного слова имеет тенденцию к понижению. В конце столетия более или менее заметную роль такое слово играет лишь у В.Г. Короленко, и то в ограниченном пространстве повествования – в «лирических отступлениях» и пейзажных зарисовках ранних тетрадей и в политических инвективах дневников позднего периода.

Как и любой повествовательный жанр, дневник эволюционировал на протяжении XIX в. Более подробный анализ эволюции будет дан в исследовании, посвященном жанру в целом. Здесь же ограничимся указанием на то, что в течение столетия дневник дважды переживал крупные структурно-стилистические изменения.

Первое из них совпало с эпохой «великих реформ», т. е. приходится на «шестидесятые годы» в литературно-общественной жизни страны. В это время были основательно подвержены деформации метод, система образов, пространственно-временная структура и область языка дневникового жанра. Причем изменения происходили стремительно и захватили дневники даже тех авторов, которые всегда отличались устойчивой и, мы сказали бы, консервативной манерой ведения. Для иных летописцев воздействие социальных перемен оказалось роковым: они были вынуждены прекратить ведение дневника (Дружинин). Для других, напротив, новая эпоха только раскрыла широкие возможности жанра, и они пробуют перо в новом для них виде литературного творчества (Одоевский).

Второй период изменений имеет более длительную историю и падает на конец века (приблизительно – последнее двадцатилетие). Здесь мы наблюдаем дальнейшее развитие и углубление тех эволюционных тенденций, которые наметились в 60-е годы и закрепились в многочисленных образцах дневниковой прозы последующих десятилетий. Дневник как жанр выходит на широкую литературную арену в опытах «дневника писателя» Ф.М. Достоевского и Д.А. Аверкиева и из камерного жанра преобразуется в общественный. Подтверждением этого служит то обстоятельство, что в форму дневника многие авторы начинают облекать произведения мемуарного (Н.И. Пирогов), художественно-публицистического (Достоевский) и политического жанров (В.А. Соллогуб). На основе дневника формируется своеобразный гибридный жанр. Подобное развитие продолжается до тех пор, пока новое поколение писателей не предпримет попытку вернуть дневнику его изначальную роль. Но это уже история дневника XX столетия.

Василий Андреевич

ЖУКОВСКИЙ

Дневникам В.А. Жуковского повезло менее всего из его обширного литературного наследия. Относительно полно они были опубликованы только через 50 лет после смерти их автора. За последние 95 лет издавались лишь фрагментарно. Значительная же (по содержанию) часть этого интереснейшего литературного памятника вообще осталась недоступной широкому читателю, потонув в журнальной периодике прошлого столетия. И это несмотря на то что «Дневнику» поэт отдал более 40 лет жизни. Для него он всегда был «верным, добрым товарищем», значение которого «для сердца» было «вечно» [2].