Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович (мир книг txt) 📗
В то время в системе НКВД задерживались следователи лишь определенного склада: бессердечные циники и садисты, которым неведома была совесть. Генерал армии А.В. Горбатов, прошедший сталинские круги земного ада, вспоминал: "Я случайно узнал, что фамилия моего изверга-следователя - Столбунский. Не знаю, где он сейчас. Если жив, то я хотел бы, чтобы он мог прочитать эти строки и почувствовать мое презрение к нему. Думаю, впрочем, что он это и тогда хорошо знал... До сих пор в моих ушах звучит зловеще шипящий голос Столбунского, твердившего, когда меня, обессилевшего и окровавленного, уносили: "Подпишешь, подпишешь!" Выдержал я эту муку и во втором круге допросов. Но когда началась третья серия, как хотелось мне поскорее умереть!"
В "деле" Тухачевского особенно отличился следователь по особо важным делам Ушаков (он же Ушиминский). В своих объяснениях, которые он дал после XX съезда комиссии по реабилитации, Ушаков писал:
"Первым был арестован Фельдман. Он категорически отрицал какое-либо в каком-либо заговоре участие, тем более против Ворошилова... Я взял личное дело Фельдмана и в результате его изучения пришел к выводу, что Фельдман связан личной дружбой с Тухачевским, Якиром и рядом других крупных командиров... Вызвал Фельдмана в кабинет, заперся с ним, и к вечеру 19 мая он написал заявление о заговоре с участием Тухачевского, Якира, Эйдемана и других... Затем мне дали допрашивать Тухачевского, который уже на следующий день сознался. Я, почти не ложась спать, вытаскивал от них побольше фактов, побольше заговорщиков... Даже в день процесса, рано утром, я отобрал от Тухачевского дополнительные показания об участии в заговоре Апанасенко и других..."
Тухачевский сломался почти сразу и на "суде" вообще защищался слабо. В одном из допросов Тухачевского участвовал сам Вышинский. Заставил подписаться под словами: "Признаю, что виновен. Жалоб не имею". Но жалобы, прошения о помиловании были написаны почти всеми в адрес Сталина, Молотова, Ворошилова.
Сотоварищи Тухачевского также прошли "энергичную" обработку: запугивание, угрозы семьям, безграничное насилие. Во время следствия обвиняемым внушали: только признание сохранит им жизнь...
Перед вынесением приговора Ульрих с Ежовым побывали у Сталина. Доложили о ходе процесса и поведении обвиняемых. Ульрих угодливо положил на стол проект приговора. Сталин не стал смотреть его, а лишь бросил: "Согласен". Помолчав, спросил:
- Что говорил в последнем слове Тухачевский?
- Говорил, гад, что предан Родине и товарищу Сталину. Просил снисхождении, - быстро ответил Ежов. - Но сразу было видно, что хитрит, не разоружился...
- А как суд? Как вели себя члены Присутствия?
- Активно вел себя лишь Буденный... члены суда в основном молчали. По одному-два вопроса задали Алкснис, Блюхер да, кажется, Белов...
Сталину с самого начала состав суда показался подозрительным. Он тут же распорядился "посмотреть" на этих людей внимательно. Кроме Буденного и Шапошникова, все вскоре будут арестованы. А командарм второго ранга Н.Д. Каширин (как и два его брата) - буквально через несколько дней... Сталин почему-то вспомнил, как в конце гражданской войны после совещания у С.С. Каменева, где Тухачевскому и другим командирам пришлось пережить неприятные минуты из-за варшавской катастрофы, молодой комфронта, прощаясь со Сталиным, немного грустно продекламировал:
Это - голос
Моей судьбы, и он мне, словно льву,
Натягивает мышцы тетивою...
Сталин непонимающе посмотрел на Тухачевского. Тот, улыбнувшись, добавил: "Так сказал Гамлет после встречи с духом своего отца..." Член Военного совета не подал и виду, что слова эти для него "темны". Пожалуй, кроме "голоса судьбы...".
Приговор "заговорщикам" был известен Сталину до начала суда. Он знал его уже тогда, когда отдал распоряжение об аресте Тухачевского. На высказанные в последнем слове обвиняемых просьбы о пощаде Сталин не отреагировал. Он не любил, по его же словам, "миндальничать". Ночью 12 июня все были расстреляны. Примаков тоже, хотя ему обещали за "чистосердечные признания" сохранить жизнь.
Жизнь человека подобна волшебной влаге, помещенной с рождения в хрупкий сосуд. Ее самая загадочная особенность состоит в том, что она непрерывно струится, вытекая из кувшина. Сосуд не прозрачен; можно только догадываться, сколько осталось в нем жизненных соков... Тухачевский и его "однодельцы" были полны жизни, планов, надежд. Но свинцовый сапог деспота безжалостно разбил кувшины жизни этих и множества других людей, превратив своей "стальной" пятой эти сосуды в груды обломков...
"Шпионам и изменникам Родины нет и не будет пощады" - так была озаглавлена передовая статья в журнале "Большевик", призванная дать своего рода обобщенную информацию о процессе. В ней, в частности, говорилось: "Мечом пролетарской диктатуры разгромлена еще одна банда предателей и врагов. Тухачевскому и К?, притаившимся в рядах нашей славной Красной Армии, не помогли ни глубокая законспирированность их преступной деятельности, ни весь опыт маскировки разведчиков... Их конечной целью было, как отмечается в приказе наркома обороны СССР Маршала Советского Союза тов. Ворошилова, "ликвидировать во что бы то ни стало и какими угодно средствами Советский строй в нашей стране, уничтожить в ней советскую власть, свергнуть рабоче-крестьянское правительство и восстановить в СССР ярмо помещиков и фабрикантов... Тухачевский и К° собирались в нашей великой стране сыграть ту же роль, какую играет Франко, презренный враг испанского народа"511.
Но на этом расправа над военными кадрами не закончилась, а только начиналась. Вовсю работали люди типа Мехлиса. Каждый их звонок, телеграмма, донесение отзывались наветами, жертвами, болью. Вот, например, две телеграммы Мехлиса тех трагических лет:
"Москва НКО Щаденко
ПУРККА Кузнецову
Начштаба Лукин крайне сомнительный человек, путавшийся с врагами, связанный с Якиром. У комбрига Федорова должно быть достаточно о нем материалов. В моей записке об Антонюке немало внимания уделено Лукину. Не ошибетесь, если уберете немедля Лукина.
27 июля. Мехлис".
"Товарищу Сталину. Уволил двести пятнадцать политработников, значительная часть из них арестована. Но очистка политаппарата, в особенности низовых звеньев, мною далеко не закончена. Думаю, что уехать из Хабаровска, не разобравшись хотя бы вчерне с комсоставом, мне нельзя...
