Ветры Куликова поля (Рассказы о воинской доблести предков) - Митяев Анатолий Васильевич (читаем книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Больше того, Андрей Боголюбский велел считать центром Русской земли не Киев, а свой стольный Владимир. Суть не в том, правильно или неправильно этот князь распределял места городам. Важен сам факт такой переоценки, он свидетельствовал о силе Владимиро-Суздальского княжества, о его выдающейся роли в делах и жизни всей Руси. Сила княжества — духовная, хозяйственная, военная — передавалась Москве; Москва росла подобно тому, как растет крепкий, жизнестойкий побег на мощном корне.
Есть пословица: «Москва не сразу строилась». На самом деле не сразу. С 1147 года, с первого упоминания в летописи, она почти двести лет — до возведения Успенского собора — была деревянная: и княжеские хоромы, и дома ремесленников, лавки и амбары купцов, и крепостные стены Кремля — все из стволов ели, сосны, дуба. В 1367 году, при князе Дмитрии, еще не назвавшемся Донским, обнесли Кремль стеной из белого камня. С тех пор и пошло: «Москва белокаменная».
Белые стены оградили треугольник, образованный Москвой-рекой и впадавшей в нее речкой Неглинной. Со стороны Москвы-реки стену поставили вплотную к воде, чтобы у врага не было места на суше, откуда он мог бы штурмовать укрепление. Белые стены хорошо послужили москвичам. Их трижды осаждало войско монголо-татар, дважды — литовского князя Ольгерда, и ни разу за сто лет белокаменные не подвели оборонявшихся.
Войско Мамая переправляется через Волгу, чтобы двинуться к владениям Москвы. Миниатюра из Лицевого летописного свода, XVI в.
Но не за оборону князь Дмитрий Иванович получил звание Донского. Он получил его за наступление. В средние века почти все войны на западе и на востоке сводились к обороне городов и взятию их. Дмитрий Донской как полководец ставил себе задачей иное — уничтожение неприятельского войска: если враг потеряет войско, то ему и город осаждать будет нечем.
Великим князем московским Дмитрий стал девяти лет от роду. Умер его отец, князь Иван Красный, и мальчик, обремененный таким титулом, остался почти без родственников, с маленьким двоюродным братом Владимиром, князем серпуховским.
Чувствуя приближение смерти, отец просил митрополита Алексия быть настав ником при Дмитрии. Митрополит обещал не оставить мальчика в беде. Поклялись служить ему всей правдой московские бояре и воеводы.
Они сдержали обещание, хотя сделать это было очень трудно. Старые князья из других городов Владимиро-Суздальской Руси один за другим ездили в Сарай, чтобы выпросить себе ярлык на большое княжение. «Дмитрий мальчишка, какой из него великий князь!..» В Золотой Орде в ту пору ханы враждовали между собой. То воцарялся один, то другой, то третий. И заветные ярлыки, случалось, получали одновременно два русских князя на княжение в одном и том же городе. В опасное, трудное путешествие в Орду отправился митрополит Алексий. Он вернулся с подтверждением прав Дмитрия. А московские воеводы успокаивали противников своими средствами — ходили на них ратью. В результате власть малолетнего князя Дмитрия, а точнее, Москвы распространилась еще на три княжества — Ростовское, Галицкое, Стародубское.
Больше других противились росту Московского княжества князья Твери и Рязани. Оба сильные. Но не настолько сильные, чтобы одолеть московские дружины. Два князя старались натравить на Дмитрия ханов. «Смотрите, Москва стала такой крепкой, что и вам с ней не справиться. Спохватитесь, да поздно будет».
Тверской князь Михаил, пользуясь родством с литовскими князьями, звал их в поход на Москву, обещая хорошую долю из общей добычи.
Тучи сгущались вокруг Московского княжества. Казалось, что дело объединения Руси кончится на половине дороги. К тому же началась эпидемия какой-то болезни. Она опустошала города и села не хуже иноземных завоевателей. «…И не успевали живые мертвых погребать». Беда одна не приходит. Прибавилась двухлетняя засуха. Посевы высохли. Горели леса. Бушевали пожары в деревнях и городах. Люди голодали. «И был страх и ужас на всех людях и скорбь великая». А тут еще беспрерывные стычки с соседями…
Семь лет длилась борьба Москвы с Тверью. Дважды за эти годы князь Ольгерд с литовской и тверской ратями подходил к белым стенам и оба раза отступал, посрамленный. Было много схваток в поле — тоже неудачных для Литвы и Твери. После каждого поражения тверской князь подписывал мир с Москвой, но нарушал его. А князь Дмитрий Иванович к тому времени возмужал, талант полководца в нем окреп, воинское умение отточилось в походах. Прибавилась решительность. В 1375 году двадцатипятилетний Дмитрий выступил из Москвы с сильным войском и, заняв ряд городов Тверского княжества, осадил саму Тверь. На помощь осажденным поспешили литовцы, но вернулись восвояси, узнав что у москвичей сильное войско. Тверской князь снова запросил мира. По новому договору Тверь безоговорочно подчинялась Москве. И что было особенно важно, тверской князь дал обязательство вместе с Москвой бороться против Орды. Уладились отношения с Литвой: князь Ольгерд в знак наступившего мира и дружбы выдал свою дочь Елену замуж за князя Владимира Андреевича серпуховского — двою родного брата и соратника Дмитрия.
Тремя годами раньше московское войско, упредив нападение рязанского князя вошло в его пределы, разбило рязанцев так, что князь Олег едва спасся бегством.
Теперь, когда один из прежних опасных противников подчинился Москве, а другой крепко побит, казалось, должны были кончиться военные тревоги. А они не кончились. Наоборот, многократно возросли. Мир Москвы с Тверью испугал Золотую Орду. Он был для нее как удар молнии. Как предвестник ее возможной гибели Почему?
Чтобы ответить на этот вопрос, коснемся военной организации монголо-татар и их политики в завоеванных странах.
Монголо-татары, пришедшие с востока, при всей своей многочисленности все же были частицей среди покоренных народов. Сам термин «монголо-татары» показывал неоднородность завоевателей: монголы вовлекли в движение на запад множество племен, в совокупности называвшихся та-та или та-тал [8]. Любопытно, что лучший полководец монгольских ханов Субудай был не монголом, а из урянхайцев — предков тувинцев. И вот всех, и чужих и своих, надо было держать в повиновении. Первое, на что уповали ханы, — это военная сила. Жестокая, леденящая человека жутким страхом. Их войско состояло из десятков, сотен, тысяч, десятков тысяч. Коли один воин из десятка бежал с поля боя, умерщвлялись другие девять. Если один бросался на приступ, а девять не поддерживали его — тоже умерщвлялись. Если бежал весь десяток, умерщвлялась вся сотня, в которую десяток входил. Виновного ставили на голову и, пригибая ноги к спине, ломали позвоночник. Или у живого вырывали сердце. Так поступали со своими. Что же ждало чужих? Особенно тех, кто оказывал сопротивление? Мучительнейшая смерть.
Русский лук, налучье и стрелы, XIV в. Тетива натягивалась на лук перед боем.
Изощренной была политика завоевателей. Подчиненных себе местных правителей они ссорили друг с другом, стравливали целые соседние страны. Стране ли, правителю нет нужды враждовать с соседом тогда заставят, погонят на войну насильно, под угрозой разорения, сожжения, избиения до последнего младенца. Как заставили Даниила галицкого дать войско в поход на соседние народы. Раздували вражду между мирными народами, словно угли в угасшем костре, подбрасывали в костер горючий материал. Не давали разоренным окрепнуть, восстановиться в прежней силе. И не давали объединиться.
Вернемся к рассказу о князе Дмитрии. Как удар молнии поразило правителей Орды известие о договоре Москвы с Тверью. Без малого полтораста лет удавалось держать Русь разобщенной, и вот недоглядели. Рассчитывать, что Москва при таком решительном князе будет и дальше терпеть Орду, не приходилось. Дело оборачивалось так: кто кого? Если москвичи разобьют ордынское войско, то Золотая Орда начнет разваливаться на куски; другие народы, подчиненные ей, не замедлят сбросить ненавистное иго.
