Автографы на картах - Попов Сергей Александрович "skein" (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Ему вторит геолог В. А. Русанов, годом раньше создания постоянного русского промыслового поселения в Крестовой губе наблюдавший здесь развалины русской избы и новый строившийся норвежский дом. «Печальная картина на русской земле! — восклицает он. — Там, где некогда в течение столетий промышляли наши русские отважные поморы, теперь спокойно живут и легко богатеют норвежцы» [70].

Сам Русанов пять навигаций занимался не только геологическими, но и топографическими и гидрографическими исследованиями Новой Земли. Поражает, что он, обойдя этот громадный архипелаг с севера, картографировал его почти в одиночку на исключительно ограниченные средства. Все это имело громадное значение для судеб Новой Земли, хотя сам Владимир Александрович очень скромно оценивал свои съемки: «Само собою разумеется, что моя работа очень далека от совершенства и что будущие исследователи найдут на Новой Земле широкое поле для новых географических открытий, для дальнейших исправлений и пополнений карты острова. Но, ввиду малодоступности и трудности обследования большую часть года окруженного льдами и засыпаемого снегами острова, пройдет, вероятно, немало десятилетий, прежде чем будет составлена точная карта Новой Земли. Составленная мною карта Новой Земли отнюдь не претендует на абсолютную точность; но во всяком случае в некоторых своих частях является более точной и подробной, чем существующие карты» [71].

В создании постоянного поселения в губе Крестовой и съемках Новой Земли принимал участие и Г. Я. Седов. О нем мы расскажем в следующей главе.

САМАЯ ДЛИННАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

В 80-х годах XIX века затишье в гидрографических исследованиях на Севере закончилось. Вновь стали создаваться специальные экспедиции. Спустя сорок два года после своей новоземельской экспедиции для исследования Обской губы в 1881 году отправился полковник корпуса флотских штурманов С. А. Моисеев. Его сопровождал астроном В. Е. Фус, который на следующий год определял астропункты на Новой Земле. Гидрографические суда «Бакан», «Полярная звезда», баркас «Кузнечиха» работали у Мурманского побережья и в Белом море. Сотрудники первых двух русских полярных станций Малые Кармакулы и Сагастырь, действовавшие по программе Первого Международного полярного года, выполнили съемки на Новой Земле и в дельте Лены.

В 1885 году Гидрографический департамент был преобразован в Главное гидрографическое управление (ГГУ), в котором выделились метеорологическая и картографическая части. Техника составления и издания карт стремительно развивалась. Теперь гидрографы представляли не готовую карту, а лишь материалы для ее составления, включавшие в себя полученные посредством высокоточной измерительной техники математические данные по геодезии, картографии, топографии, практической астрономии, гравиметрии, гидрологии. Кончалось время приближенных описаний, наступала эпоха точных вычислений.

Для руководства гидрографическими работами в непосредственной близости от обслуживаемых районов были образованы: в 1880 году — Отдельная съемка Восточного океана (в 1897 году преобразованная в Гидрографическую экспедицию Восточного океана), в 1887 — Отдельная съемка Белого моря, в 1905 — Отдельная съемка Мурманского побережья. Для арктической карты особенно большое значение имела возникшая в это же время Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана (Г/э СЛО).

В создании и первоначальной деятельности этих важных подразделений неоценима заслуга выдающихся русских гидрографов А. И. Вилькицкого, М. Е. Жданко, Ф. К. Дриженко, А. М. Бухтеева. Это люди приблизительно одного возраста, родившиеся на стыке 50-х и 60-х годов прошлого века. Все, за исключением выпускника Московского университета Жданко, окончили Морской корпус, в молодости получили хорошую морскую практику в дальних плаваниях на военных кораблях. В конце жизни все стали генералами корпуса гидрографов и занимали высокие руководящие должности в русской гидрографии.

Арктическим дебютом Андрея Ипполитовича Вилькицкого стало наблюдение в 1887 году астрономического пункта при впадении Соломбалки в Северную Двину. Вместе с ученым-геодезистом Ф. Ф. Витрамом он определил с большой точностью разность долгот Архангельска и Пулковской обсерватории. К этому времени лейтенант А. Вилькицкий был уже гидрографом-геодезистом высокой квалификации. Он с отличием окончил Морскую академию, за его плечами был практический опыт гидрографических работ на Балтике и Онеге. Именно поэтому Русское географическое общество поручило ему сложные гравиметрические наблюдения на Новой Земле. По результатам таких работ, выполненных в разных точках планеты, ученые уточнили истинную форму земли — геоид, что крайне необходимо при составлении карт.

Новоземельские наблюдения Вилькицкого в районе Малых Кармакул были чрезвычайно высоко оценены специалистами и удостоились двух золотых медалей Русского географического общества. Позже подобные наблюдения он выполнил в Орле, Липецке, Саратове, Кишиневе, Александровске. Но главным делом жизни Вилькицкого, несомненно, было создание Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. Произошло это не сразу.

В 1893 году для доставки из Англии на Енисей водным путем строительных материалов и рельсов для строившейся Транссибирской железнодорожной магистрали были приобретены винтовой пароход «Лейтенант Овцын», колесный пароход «Лейтенант Малыгин» и парусная баржа «Лейтенант Скуратов». Возглавлял экспедицию лейтенант Леонид Федорович Добротворский.

Трудно удержаться, чтобы не сказать несколько слов об этом интересном и противоречивом человеке. Двадцатичетырехлетним мичманом вступил он в народовольческий Кронштадтский морской кружок, руководители которого лейтенанты флота Н. Е. Суханов и А. П. Штромберг были казнены за участие в террористических актах. От неминуемого ареста Добротворского спасло длительное плавание на крейсере «Изумруд». Позже он долго служил на Дальнем Востоке: командовал канонеркой «Гиляк» и крейсерами «Дмитрий Донской» и «Олег», участвовал в Цусимском бою. А. С. Новиков-Прибой так писал о Добротворском в романе «Цусима»: «Это был офицер громадного роста, сильный, с раздувшимся, как резиновый шар, лицом, буйно заросшим черной с проседью бородой. Властолюбивый и самоуверенный, он считал себя знатоком военно-морского дела и не терпел возражений… В молодости своей Добротворский был близок к революционным кружкам, но прошлые красные убеждения его постепенно бледнели, как выцветает с течением времени кумачовая материя. Он стал заботиться только о своей карьере. Но в то же время офицеры считали его либералом. Он никогда не был доволен установившимися морскими традициями и подвергал их жестокой критике» [72]. Умер Л. Ф. Добротворский в 1915 году контр-адмиралом…

Экспедиция Добротворского во время нелегкого полуторамесячного перехода в Сибирь рекогносцировочно обследовала пролив Малыгина, Енисейский залив и реку Енисей, где рекомендовала для разгрузочных работ протоку Луковую. На острове (северо-запад Енисейского залива), который через несколько лет получил имя А. И. Вилькицкого, была обследована бухта Шведе, названная в честь командира «Лейтенанта Малыгина» Евгения Леопольдовича Шведе.

Опыт похода Добротворского признали удачным, и было решено на средства Комитета Сибирской железной дороги снарядить гидрографическую экспедицию для обследования устьев Оби и Енисея, во главе ее поставили А. И. Вилькицкого. Экспедиции передали пароход «Лейтенант Овцын» и баржу «Лейтенант Скуратов», которой командовал Константин Васильевич Иванов.

Как писал Вилькицкий в отчете, «офицерами баржи «Лейтенант Скуратов» за время стоянки ее в бухте Диксона была произведена подробная опись и произведен промер как самой бухты, так и входов в нее» [73].