Трагедия 22 июня: блицкриг или измена? - Мартиросян Арсен Беникович (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗

И все то время, пока И. О. Витт находился во Франции, он не только по-прежнему числился в русской армии, на что было прямое указание лично Александра I, но прежде всего значился в секретных документах резидентом военной разведки 2-й армии славного генерала Петра Багратиона! (НВО. 2005. № 23). Впоследствии, возвратившись в Россию, Витт по-прежнему занимался разведкой, принося исключительную пользу Родине. И тысячи раз прав писатель Владимир Шурыгин, написавший блестящую статью об И. О. Витте, завершив ее следующими словами: «Патриот Отечества, он всю свою жизнь посвятил служению России. Если вы, находясь в Санкт-Петербурге, придете в Эрмитаж и посетите Галерею1812, отыщите среди изображений героев Отечественной воины портрет генерала Витта, поклонитесь ему!» Точно так же мы обязаны склонять головы и перед портретом великой актрисы и великой разведчицы — Ольги Константиновны Чеховой-Книппер! А можно и добрым словом помянуть двух, пожалуй, самых выдающихся асов советской разведки — Иосифа Виссарионовича Сталина и Лаврентия Павловича Берию! Ведь и том и их заслуга, в первую очередь же!..

3. Марика Рёкк (урожденная Мария Керер) — выдающаяся широкого значения артистка театра, эстрады и кино в первой половине ХХ в.

Если ориентироваться на шкалу особо ценной агентуры, то разведывательный статус Марики Рёкк фактически равен статусу О. К. Чеховой. Ибо и ее источниками информации были все те же главари Третьего рейха (правда, она был все-таки ближе к Геббельсу).

Марика Реки принадлежала к агентурной группе советской военной разведки, носившей условное название «Крона». Ее создателем был один из самых выдающихся советских военных разводчиков ХХ в., легендарный Ян Черняк (к глубокому сожалению, ныне покойный).

Группа была создана еще в середине 20-х гг. ХХ в и действовала она около 18 лет, но ни один из ее членов не был раскрыт противником. Между тем в нее входило свыше 30 человек, большинство из которых стали важными офицерами вермахта, крупными промышленниками рейха.

По каналам этой группы, в т. ч. и лично от Марики Рёкк, шла столь же бесценнейшая для советского руководства и командования информация [731].

4. Граф Сергей Алексеевич Вронский (1915 — 1998) — талантливый ученый-астролог и очень близкий к заместителю Гитлера по партии Рудальфу Гессу человек.

Особенность разведывательного статуса С. А. Вронского заключалась в том, что он с детства блестяще владел оккультными дисциплинами — астрологией, хиромантией, магией, обладал отличными способностями к гипнозу и психотерапии, был отличным экстрасенсом-медиком.

И, судя по всему, он использовался именно в этом направлении, так как был близко таком не только с верхушкой Третьего рейха, но и поддерживал близкие дружественные отношенья с личным астрологом Гитлера Карлом Эрнстом Крафтом.

Более того, Вронский, как это явствует из весьма скромных описаний его жизненного пути, был занят информационным освещением наиболее скрытой от посторонних глаз части нацистского режима — его связи с оккультными силам, в т. ч. и связи через оккультные каналы с и наиболее могущественными закулисными силами Запада.

Граф был вхож, в частности, в круг членов тайного общества «Врил», создателем и главой которого являлся уже упоминавшийся выше Карл Хоусхофер.

В тех скудных сведениям о его тайной работе на Советский Союз и Сталина, которыми ныне возможно располагать, есть (правда, весьма глухие) намеки на какое-то его участие в проекте рейхсфюрера СС Гиммлера — «Аненербе» («Наследие предков»).

С. А. Вронский был одним из тех, кто в числе первых установил дату вторжения — 22 июня 1941 г., и если исходить из его скупых с слов, то это произошло где-то весной 1941 г., скорее всего в начале весны, потому как на основании именно его астрологического прогноза Р. Гесс принял решение о полете в Англию, к которому ему еще надо было подготовиться.

Очевидно, именно это должно являться одними из возможных объяснении того, что, несмотря на упорно «плывшую» с начала весны 1941 г. дату агрессии 15 мая 1941 г., Сталин реагировал относительно спокойно — лишь санкционировал начало выдвижения войск из внутренних округов в приграничные, что произошло, как отмечалось выше, в середине апреля 1941 г.

С. А. Вронский, судя но всему, был наряду с Р. Зорге одним из первых разведчиков, которые еще о конце З0-х гг. проинформировали Москву об угрозе нападения Германии в 1941 г. Зорге, как уже говорилось выше, сообщил об этом в одной из январских 1937 г. телеграмм. А вот Вронский — явно весной 1938 г., т. к. тогда в Германии под контролем СС произошло особо секретное совещание астрологов, которое рекомендовало Гитлеру определить время нападения на СССР на 1941 г. [732]

Приводя эти явно малоизвестные (если вообще известные) широкой читательской аудитории сведения, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что обладавший всей этой информацией Сталин не мог не сделать безошибочных выводов и о неизбежности войны, и о масштабах грядущею смертельного столкновения, и тем более о его подлинной сути. Но дело не только в этом — дело также и в том, что, как говаривали в древности, случай помогает подготовленному уму. А тут ведь не случайности, а заблаговременно организованная система глубокой стратегической разведки — система, которая кок раз и была организована подготовленным умом.

Если искренне, от всей души наплевать на беспардонно лживые, но к глубокому сожалению, по сию нору модные своей тупостью утверждения различных щелкоперов от истории о том, что-де Сталин был всего-то недоучившимся семинаристам, то любой мало-мальски объективный человек обязан признать потрясающий уровень образованности, эрудиции и компетентности Сталина. Плюс мощный аналитической ум нещадно охаиваемого «мертвого льва» и, естественно, безукоризненная безошибочность тех выводов, о которых и поведал в своих мемуарах Судоплатов.

И оно действительно не могло быть иначе. Если, например, обратиться к авторитетного мнению специалистов, сиречь двух современных академиков Российской Академии образования Д. В. Колесова и В. А. Пономаренко, которые из 15 томов трудов Сталина проанализировали всего-то две статьи — «О политической стратегии и тактике русских коммунистов» (1921 г.) и «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов» (1923 г.), — то к удивлению многих закостеневших в непролазном антисталинизме окажется следующее.

«Если оценивать содержание этих работ по общепринятым в науке критериям, — отмечают академики, — то выводов здесь больше, чем на очень сильную докторскую диссертацию по специальности «политология» или, точнее, «политическая технология». Причем своей актуальности они не утратили спустя много лет. Здесь нет «красивых» слов, ярких образов «высокого» литературною стиля — только технология политики» [733].

Сталин еще тогда, в начале 20-хгг. ХХ в., был более чем очень сильным доктором философии или политологии, а если еще точнее, то явно мог бы претендовать как минимум на звание хотя бы члена-корреспондента Академии наук.

Так вот, все изложенное выше — к тому, что поступавшую в Кремль бесценную разведывательную информацию оценивал не какой-то недоучившийся семинарист, что негодяи от истории усиленно пытаются вдолбить в массовое сознание, обусловливая этим причины трагедии 22 июня, — эту информацию по достоинству оценивал как минимум более чем очень сильный доктор философии/политологии. И звали этого ученого — Иосиф Виссарионович Сталин…