Забытая трагедия. Россия в первой мировой войне - Уткин Анатолий Иванович (е книги TXT) 📗
Канцлер, министр иностранных дел Ягов и бывший посол в Лондоне Лихновский выступили за примирительную позицию в отношении Британии. Начальник генерального штаба фон Мольтке шел даже дальше — он считал, что после победы на континенте Берлину следует наладить дружественные отношения с Лондоном.
За пределами правительства такое видение будущего разделялось влиятельными политическими силами Германии. В сентябре 1914 г. выходит определение военных целей Общегерманским союзом: «Абсолютно императивным является требование, чтобы Миттельойропа, включая регионы, полученные Германским Рейхом и Австро-Венгрией в качестве призов победы, образовывали одну единую экономическую общность; Нидерланды и Швейцария, три скандинавских государства и Финляндия, Италия, Румыния и Болгария будут присоединены к этому ядру постепенно и исходя из принуждающей к такому сближению необходимости» {90} . Что касается России, то, согласно идеям Всегерманского союза, она должна была быть «насильственно обращена назад, на восток, ее границы должны быть уменьшены примерно до границ государства Петра Великого. Главное — разрушить союз России и Запада, обратить течение истории вспять, вернуть Россию в допетровское состояние. „Лицо России должно быть силой повернуто на восток снова, она должна быть загнана в границы, существовавшие до Петра Великого“; центральная Европа должна признать главенство Германии; в Миттельойропу войдут в дополнение к Австро-Венгрии Нидерланды, Швейцария, Норвегия, Финляндия, Италия, Болгария, Румыния и обширные завоеванные территории России {91} . Крупп и прочие крупные промышленники поддержали меморандум Класса.
Партии центра расходились с правыми в акцентах. «Кровавая борьба делает настоятельным, чтобы победа была использована для достижения Германией военного превосходства на континенте на все времена и обеспечила германскому народу мирное развитие по меньшей мере на сто лет вперед… Вторая цель — ликвидация британского опекунства при решении вопросов мировой политики, нетерпимого для Германии; третья цель — сокрушение русского колосса» {92} . Представляя партию центра, М. Эрцбергер указывал, что Россия должна быть отброшена от обоих морей — Черного и Балтийского. Он предусматривал создание польского государства под германской опекой, отделение от России Украины и Бессарабии.
Германских промышленников представил А. Тиссен: «Россия должна лишиться балтийских провинций, части Польши, Донецкого угольного бассейна, Одессы, Крыма, Приазовья и Кавказа» {93} . Он предусматривал создание «великого центральноевропейского таможенного союза, который включал бы в себя Голландию, Францию, Данию, Швейцарию, Австро-Венгрию и Балканские страны… Германия должна воспользоваться ситуацией, которая может не возникнуть вновь еще столетия. Только тогда Германия могла бы говорить на равных с Америкой и Британской империей». На Востоке группа рурских промышленников требовала балтийские провинции и Украину вплоть до Дона, а также Крым и Кавказ. Меньшее не позволило бы обеспечить сырьем Центральную Европу, в которой Тиссен считал абсолютно необходимым создание широкого таможенного союза.
Основным элементом почти германских футурологических построений этого направления было такое ослабление России, чтобы она никогда не стала угрозой для Миттельойропы. Мы нигде не находим планов инкорпорации России в Европе. Все планировщики второго райха думали только о том, как отбросить Россию от европейского центра. Прежде всего, роль бастиона Миттельойропы против «Московии» предназначалась находящейся под германским протекторатом Польше. Поляков в Силезии и Пруссии предполагалось переселить на восточные земли Польши по линии Барта-Марев, откуда следовало выселить всех евреев. На этот «германо-польский вал позднее нужно было, согласно немецким планам, поселить немцев из немецких областей Поволжья. Мы видим, как старый прусско-германский национализм превращается в германский расизм, крушащий все восточноевропейские границы ради германской гегемонии в Европе.
Когда стало ясно, что окопы сильнее атакующих средств, что германский военно-морской флот не может покинуть свои гавани, немцы начали поиски фокуса своей идейной деятельности и нашли его в стремлении разомкнуть союз России и Запада. В конце 1914 — начале 1915 года германские идеологи начинают выдвигать идеи союза Западной и Центральной Европы против России. М. Шелер в книге «Гении войн» объявляет, что единственной подлинной целью Германии является объединение всего континента против России. Запад должен понять, что только могущественная Германия, вставшая между Балтикой и Черным морем, может защитить его от растущей мощи России.
Бетман-Гольвег намеревался добиться своих целей за счет раскола России. Канцлер Германии желал развала Российской империи. Он намеревался создать из русской части Польши буферное польское государство. Немцы начали активную пропагандистскую работу среди финнов, русских евреев и кавказских народов. Инструментом была избрана революция и использование национализма. Немцы начали оказывать помощь украинским националистам — в этом виделся едва ли не решающий шаг к расширению германского влияния на Востоке. Целью этой фракции было создание контролируемой Германией зоны от Пиренеев до Мемеля, от Черного моря до Северного, от Средиземноморья до Балтики, что позволило бы Германии конкурировать с Соединенными Штатами в борьбе за мировое экономическое первенство.
В записях канцлера от 11 августа 1914 г. ставились следующие цели: 1) использовать подрывные действия для общего ослабления России; 2) создать нескольких буферных государств между Россией, Германией и Австро-Венгрией в качестве средства ослабления давления русского колосса на Центральную и Западную Европу, для «отбрасывания России назад, на восток, так далеко, как это только возможно» {94} ; 3) ликвидация слабых «якобы нейтральных» государств на германских границах. Конкретно говорилось об «освобождении от гнета московитов» нерусских народов, осуществляемом под германским военным контролем. Австро-Венгрия должна была быть расширена за счет Украины, Румынии и Бессарабии, Бетман-Гольвег отверг как абсурдное лишь предложение превратить Санкт-Петербург в германскую крепость.
Но восстания, на которые возлагали надежды сторонники сокрушения России, не материализовались в августе-сентябре 1914 г, ни в Польше, ни в Финляндии, ни на Украине.
Вторая концепция внешнеполитического планирования исходила из того, что не Россия, а владычица морей Британия стоит на пути германского развития. В интересах же Германии было бы допустить выход России в Средиземное море, поскольку это неизбежно приведет ее к конфликту с Британией {95} . В том же духе в сентябре 1914 г. представитель промышленной группировки Тиссена М. Эрцбергер поставил перед правительством рейха задачу элиминирования «нетерпимой опеки» над Германией со стороны Британии в основных вопросах мировой политики.
Гинденбургу Фалькенгайн посчитал нужным объяснить причины своего упорства именно на Западном фронте: «Наш самый опасный враг находится не на Востоке, этот враг — Англия — организатор всего заговора против Германии. Мы сможем нанести ей ущерб только в случае выхода к морю. Францию Германия может сдержать, лишь поддерживая нынешние позиции на Западе. Подъем французских надежд проявил себя после нашего отступления в сентябре, главной причиной которого было ослабление Западной армии в пользу Восточной» {96}.
Фон Тирпиц, вся военно-морская партия в целом считали именно Британию, а не Россию врагом рейха номер один. И кайзер и фон Мольтке поддержали идею оказания помощи антианглийским элементам в Индии, Египте и Южной Африке. Тирпиц и его адмиралы выступали за осуществление блокады Британии. Линия Тирпица заключалась в определении в качестве главной цели Британии и в заключении после победоносной войны союза с Россией. Он хотел завершить войну с Россией возможно скорее. Тирпиц видел будущее Германии в укреплении ее мировых промышленных торговых позиций.
Эта фракция выступила за полную и жесткую оккупацию Франции и Бельгии с тем, чтобы быть в состоянии оказывать необходимое влияние на несговорчивую Британию, сохраняя при этом дружественность восточноевропейского, русского тыла. Сторонники этой концепции предлагали быть жестче с западным союзником Британии — Францией. Значительная часть германских банкиров выступила за взимание с Франции крупных репараций и за захват французских колоний, но не резкое ослабление ее в Европе. Император Вильгельм Второй в августе и сентябре 1914 г. требовал очистить индустриальные районы Франции и Бельгии от местного населения и заселить их «достойными людьми» {97} . Влиятельный промышленник Август Тиссен полагал, что Франция должна была быть ослаблена за счет передачи Германии департаментов Нор и Па-де-Кале с Дюнкерком и Булонью, департамента Мерт-э-Мозель с цепью крепостей и на юге департаментов Вогезы и От-Саон с Бельфором. Бельгия инкорпорировалась в Германию. Германские промышленники (как и правительство) хотели лишить Францию залежей железной руды, с тем чтобы обеспечить ее полную зависимость от Германии.
