Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны) - Агеев А. И. (бесплатные версии книг txt) 📗
События в Центральной Албании в еще большей степени, чем действия греческих сепаратистов, подорвали власть Вида. Там летом 1914 г. бушевало крестьянское восстание, которому исламское духовенство, туркофилы и панисламисты придали характер «борьбы за мусульманскую веру против монарха-иноверца». 1 сентября повстанцы вошли во Влёру. Король, окруженный в Дурресе и получивший в иностранной печати иронический титул «мэра Дураццо», напрасно просил у своих гарантов выделить международный контингент войск для личной защиты. Даже германский кайзер Вильгельм II стал склоняться к тому, чтобы заменить «тряпку» Вида на крепкого мусульманского правителя. Последней опорой князя оставалась Австро-Венгрия. Несмотря на относительный характер его власти в Албании, с самого начала европейской войны Вена призывала князя «встать во главе албанцев и выступить против Сербии». Вид прекрасно осознавал, что даже для символического жеста у него не было ни сил, ни средств, и поэтому не внял увещеваниям, исходящим от Габсбургской монархии. Тем самым он лишился единственной внешней опоры и 3 сентября был вынужден навсегда покинуть страну. Российская печать того времени, обыгрывая его фамилию и итальянскую транскрипцию города Дурреса (Дураццо), писала, что у князя был «дурацкий вид». Перед отъездом он выступил с обращением к албанцам. В нем говорилось об искренности его желания помочь «отважной и благородной нации» в ее патриотическом стремлении наладить жизнь в стране. Но началась война в Европе. «В этих обстоятельствах, — заключал он, — я решил уехать на какое-то время на Запад, дабы не оставить незавершенным дело, которому я готов посвятить все мои силы и всю мою жизнь. Но я хочу, чтобы вы знали, что и вдали, так же как и рядом с вами, я не перестану думать о прогрессе вашей благородной и родной вам страны» (906). Вид не говорил об отречении, сохраняя за собой право когда-нибудь вернуться в Албанию (907). Однако этого не произошло. С его бегством закончился краткий период албанской истории, когда впервые после провозглашения независимости в ноябре 1912 г. в стране существовало международно признанное правительство, являвшееся, хотя и номинально, общеалбанским.
Сразу после бегства Вида в Дуррес вступили отряды повстанцев, в городе подняли турецкий флаг. Туркофильские руководители восстания послали делегацию в Стамбул, желая видеть на вакантном албанском престоле турецкого принца Бурханэддина. Однако не все повстанцы разделяли установки руководителей на союз с Османской империей и «защиту ислама». Многие из них выступали за создание национального правительства и упрочение независимости Албании. Крестьян же больше всего заботил аграрный вопрос. Именно поэтому при занятии Дурреса рядовые повстанцы ворвались первым делом в здание земельного управления и уничтожили многие документы, имевшие отношение к собственности на землю (908). Несколько в стороне от бурных событий в Центральной Албании держалась Шкодра, старейшины которой сформировали новый административный совет города. Фактическую независимость традиционно сохраняла область Мирдита, ее контролировал владетель Пренк Биб Дода.
Феодально-клерикальные круги решили навести порядок в стране с помощью «сильной личности» — Эсад-паши Топтани. Этот честолюбивый авантюрист, владелец огромных поместий в Центральной Албании, издавна мечтал об албанской королевской короне (909). К началу мировой войны он находился в Италии, правительство которой хотело использовать его в своих интересах ради закрепления на Адриатическом побережье Албании. Но Эсад повел свою игру. Уже во второй половине августа 1914 г. он стал постепенно перебираться поближе к конечной цели — к Дурресу. Проезжая через временную сербскую столицу Ниш, он подписал 17 сентября с сербским премьер-министром Н. Пашичем договор «о вечном мире и дружбе». В соответствии с ним Сербия намеревалась помочь албанцам в создании правительства, органов законодательной и исполнительной власти и др. По окончании войны Албанское государство обязывалось установить тесные и привилегированные узы с Сербией. Между двумя странами создавался таможенный союз, общими становились оборона и дипломатическое представительство (910). Таким образом, территориально урезанной Албании предстояло попасть после войны еще и под «опеку» Сербии. На выделенную сербами субсидию Эсад сумел навербовать 10 тыс. наемников из Дибры, которым не могло противостоять крестьянское ополчение. 2 октября Эсад вступил в Дуррес.
Провозгласив себя председателем созданного повстанцами Генерального совета — правительственного органа и одновременно командующим армией, он сразу же объявил о своих симпатиях к Антанте. Но крестьяне, для которых Эсад-паша оставался символом феодального произвола и эксплуатации, не признавали его власть [120]. Непрочным оказался и союз паши с протурецкой феодальной группировкой Центральной Албании. По мере того как вступление Османской империи в войну на стороне Центральных держав становилось вероятнее, Топтани все более отходил от идеи приглашения в Албанию мусульманского монарха и превращался в ее противника. Точнее, единственным исламским кандидатом на роль правителя страны он видел только себя. Повстанцы, многое прощавшие ему лишь потому, что он выступал под мусульманскими лозунгами, в конце концов отвернулись от него. Сделав ставку исключительно на силу, Эсад перешел к открытому террору против своих недавних сторонников. Так, был казнен бывший главнокомандующий повстанцев Кямиль Хаджифеза (912).
Никола Пашич (1845–1926), премьер-министр Сербии в годы Первой мировой войны.
Эсад занял дворец Вида в Дурресе, направил наместников в Эльбасан и Берат, начал переговоры с Пренком Биб Додой, установившим контроль над Шкодрой. «Он считает себя хозяином Албании, — докладывал в Рим итальянский консул в Дурресе, — но не является таковым. За ним молчаливо следят и враги, и друзья, выжидая дальнейшего развития событий. Он демонстрирует дружеские чувства в отношении Италии и надеется на нее» (913).
Между тем 2 ноября 1914 г. Османская империя вступила в войну на стороне Центральных держав, и султан провозгласил «священную войну против всех врагов ислама». В результате протурецкая группировка в Албании раскололась. Некоторые крупные землевладельцы, руководствуясь личными интересами, решили отказаться от панисламистских лозунгов и стали на сторону Эсад-паши. Другая же часть туркоманов предпочла действовать совместно с крестьянскими массами, которые получили дополнительный импульс для борьбы. В конце ноября в окрестностях Тираны началась вооруженная борьба против Эсада, которую возглавил зажиточный крестьянин Хаджи Кямили. В течение месяца администрация Эсад-паши была ликвидирована во всей Центральной Албании, за исключением Дурреса, осажденного крестьянскими отрядами. Эсад, как и за полгода до этого Вид, оказался запертым в Дурресе и в полной изоляции внутри страны. 16 декабря на заседании своего правительства — Нового совета — Хаджи Кямили объявил о свержении Эсада и об объединении с Османской империей. В освобожденных районах он запретил взимание помещиками трети урожая и начал делить их земли между крестьянами. Была конфискована также собственность некоторых мусульманских религиозных учреждений. В некоторых местах к восстанию примкнули крестьяне христианского вероисповедания. Попытки же турецких и габсбургских эмиссаров втянуть повстанцев в войну против Сербии оказались безуспешными: все их внимание поглощала борьба против Эсад-паши.
Последний же спешно искал поддержки извне — в самом начале декабря у Сербии, но, поскольку та сама находилась тогда в сложном положении, затем у Италии. После соответствующего согласования в столицах Антанты итальянское правительство приняло решение о высадке итальянских войск во Влёре, которую называли «Гибралтаром Адриатики». 20 декабря 1914 г. Эсад от имени сената Дурреса направил приглашение итальянцам, обещав поддержать их всеми имеющимися силами. 25 декабря высадка десанта во Влёре состоялась без каких-либо инцидентов (914). Однако это не удовлетворило Эсада, и он продолжал настаивать на более весомых формах помощи, а именно на введении сухопутных войск непосредственно в Дуррес. Тогда его спасал лишь тот факт, что в руководстве повстанцев возникли разногласия по поводу конечных целей и задач их движения. Часть вождей считала, что после изгнания Эсада необходимо реставрировать режим Вида. Другие же, которых было большинство, называли такие планы предательскими. Они видели будущее Албании в составе Османской империи. Сам Хаджи Кямили придерживался необходимости возвращения в лоно исламского государства, но как приверженец одной из нищенских мусульманских сет (мелами), проповедовал отказ от богатства и выступал за перераспределение «излишков» между бедняками, сиротами и калеками. Некоторые соотечественники называли его безумцем. Другие же, оценивая возможности всех крестьянских лидеров в целом, утверждали, как это делала, в частности, выходившая в Шкодре газета «Populli» («Народ»), «что с чабанами и деревенскими пастухами государства не построить» (915).
