Европа и Россия в огне Первой мировой войны (К 100-летию начала войны) - Агеев А. И. (бесплатные версии книг txt) 📗
Подразделение швейцарской армии отрабатывает действия в обороне.
Война между тем продолжалась. Основным районом сосредоточения войск была граница с Францией. До поры до времени швейцарцы имели основание считать свои рубежи практически прикрытыми и не опасаться перенесения боевых действий на свою территорию. Но в феврале 1916 г. заработала на полную мощь «верденская мясорубка». Неудачи германских войск под Верденом принуждали их Верховное командование искать неординарные решения. Будучи проинформированными о прогерманских настроениях Вилле, французы опасались, что под его давлением политическое руководство Швейцарской конфедерации примет решение пропустить немцев через свою территорию. Но этого не произошло. В мае 1916 г. президент Конфедерации Камиль Декоппе, опасаясь нарушения Германией границ своей страны, официально запросил Париж о возможности заключения двусторонней военной конвенции. В связи с этим президент Франции Раймон Пуанкаре даже записал в своем дневнике о «прекрасном» отношении к французам в Швейцарии, даже немецкой (885). К ноябрю 1916 г. численность швейцарской армии заметно сократилась и составила 38 тыс. человек. Но на рубеже 1916–1917 гг. в связи с актуальной ситуацией на Западном фронте французское командование ввело в действие свой план «H» («Helvétie»). В начале апреля 1917 г. в Берне состоялись тайные французско-швейцарские консультации. Начальник швейцарского Генштаба фон Шпрехер заверил французского партнера по переговорам, генерала Максима Вейгана, что германское наступление через Швейцарию маловероятно с учетом того, что неограниченная подводная война, которую начали немцы в Атлантике, а также Февральская революция и свержение царизма в России выглядели для Германии весьма обнадеживающе. Переговоры в Берне не привели ни к каким конкретным результатам, хотя и способствовали укреплению французско-швейцарского доверия (886).
Иначе выглядела ситуация на итальянской границе. После вступления Италии в войну на стороне Антанты в мае 1915 г. сюда было переброшено некоторое количество швейцарских войск. Именно здесь, в районе перевала Пассо Стельвио в Восточных Альпах, в ходе войны произошло больше всего инцидентов с пересечениями границы Швейцарии воюющими сторонами (около 1000 раз). Тут постоянно происходили столкновения между итальянскими и габсбургскими войсками. Однако в конце лета 1917 г. удалось все-таки заключить трехстороннее соглашение между Швейцарией, Италией и Австро-Венгрией, предполагавшее отсутствие боевых действий в непосредственной близости к швейцарской территории. К тому времени, после вступления в войну США в апреле того же 1917 г., военное давление на Швейцарию со стороны обеих воюющих коалиций резко упало.
В годы войны нейтральная Швейцария стала полем для мирных зондажей обеих воевавших коалиций и уникальным местом сбора разведывательной информации о противнике. Немецкий писатель Герман Гессе, который провел там военные годы, колоритно описал царившую в стране атмосферу. По его словам, люди жили «в мерзком переплетении политики, шпионажа, игр, подкупа и ухищрений спекуляции, замешанном так густо, что подобную концентрацию нелегко было отыскать на земле даже в те годы, в средоточии немецкой, нейтральной и неприятельской дипломатии». Гессе вспоминал, что этот альпийский оазис мира «в мгновение ока оказался перенаселен, и притом сплошь дипломатами, тайными агентами, шпионами, журналистами, скупщиками краденого и жуликами. Я жил среди послов и военщины, общался с людьми разных национальностей, в том числе и неприятельских, воздух вокруг меня являл собой одну огромную сеть шпионажа и антишпионажа, слежки, интриг, политического и приватного делячества…» (887). Сама же швейцарская дипломатия неоднократно на протяжении войны пыталась играть посредническую роль. Но эти попытки всякий раз заканчивались грандиозными скандалами и ставили страну перед лицом серьезных последствий. Приведем лишь два примера.
Первый из них связан со швейцарским посланником в Вашингтоне Паулем Риттером. В феврале 1917 г., уже после официального разрыва американо-германских дипломатических отношений, он пытался предотвратить объявление американцами войны Германии в связи с тем, что последняя начала неограниченную подводную войну. По поручению Берлина Риттер проинформировал госдепартамент в Вашингтоне о том, что Германия-де готова вступить в переговоры с США (888). В тот момент немцы уже готовились к тому, чтобы эвакуировать из Вашингтона свой дипломатический персонал и передать Швейцарии представительство своих интересов. Однако в день контакта с американскими дипломатами Риттер формально все еще представлял лишь интересы своей страны.
Вышло так, что Конфедерация опять встала на сторону Германии, нарушая тем самым принцип нейтралитета. Американцы решительно отклонили предложение Берлина о переговорах и передали всю информацию об этом в прессу. «Козлом отпущения» стал неловкий Риттер, в защиту которого госдепартамент не проронил ни слова, заняв формальную позицию (889).
Однако самое скандальное нарушение принципов нейтралитета было совершено федеральным советником Артуром Хоффманом в мае 1917 г. Руководя швейцарской дипломатией, он, опять-таки по просьбе Германии, решил прозондировать степень готовности революционной России к заключению сепаратного мира с Четверным союзом. Хоффман действовал на свой страх и риск, не проинформировав об этом остальных членов правительства. Предполагалось, что депутат Национального совета, председатель Социал-демократической партии Швейцарии (СДПШ) Роберт Гримм наладит контакты с членами Временного правительства в Петрограде. 27 мая из российской столицы Гримм запросил Хоффмана о германских условиях сепаратного мира. В ответной телеграмме Хоффман на основании переговоров с германскими «видными лицами» сообщил предварительные мирные условия Центральных держав (890). Однако случилось так, что эта депеша была перехвачена и опубликована в шведской социал-демократической газете (891). Разразился громкий скандал. Гримма выслали из России как агента германского правительства. Хоффман же оказался скомпрометирован, и, не дожидаясь, пока Федеральный совет исключит его из состава правительства, сам подал в отставку 18 июня (892). Таким образом, провозглашая на протяжении долгих столетий принцип нейтралитета, Швейцария не обладала реальным опытом «нейтральной дипломатии». Приведенные два примера подтверждают, что, оказываясь на международной арене с самостоятельными миссиями, швейцарцы так или иначе начинали склоняться на сторону Германии.
Ожесточенное противоборство между Германией и Антантой происходило и в сфере швейцарской экономики. Как известно, война потребовала огромного напряжения промышленности и всех ресурсов не только воевавших, но и нейтральных стран, соответственно с этим возросла в финансировании войны роль международного кредита. Хотя Швейцария относилась к странам-рантье второй величины, швейцарские «гномы» продолжали на всем протяжении войны кредитовать обе воюющие стороны, причем большая часть кредитных обязательств Германии выписывалась в марках.
Одним из рычагов, который беззастенчиво применялся Германией для получения швейцарских кредитов, было непосредственное давление путем угроз военного и экономического характера. Много ярких примеров такого метода получения кредитов можно найти в книге швейцарского экономистах. Бланкара (893). Так, в 1916 г. Германия заключила со Швейцарией компенсационный договор и при этом обязалась оплатить часть импорта своего угля экспортом определенных товаров (молочных продуктов, в частности сыра). Однако осуществление обещанных поставок германское правительство ставило в зависимость от предоставления ему широких кредитов. Более того, там, где немцы не имели конкурентов, они назначали на экспортируемые ими товары рваческие цены. Например, в октябре 1918 г. внутри Германии цена на сортовое железо составляла 200 марок за тонну. Швейцария же платила за импортируемое немецкое сортовое железо по 750 франков за тонну, то есть втридорога. 8 февраля 1917 г. в Германии был принят закон, ограничивавший право распоряжения заграничными авуарами, причем под эту категорию подводились не только краткосрочные активы, но и всякие иностранные ценные бумаги. Фирма, получившая из-за границы товары, не имела права употребить для их оплаты свои депозиты в заграничных банках без разрешения Рейхсбанка. На основании этого закона 22 мая 1917 г. последовало распоряжение рейхсканцлера Т. фон Бетман-Гольвега о передаче государству целого ряда швейцарских ценных бумаг, которые были использованы затем для получения займа (894).
