Мир в ХХ веке - Коллектив авторов (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
В отличие от бразильских военных, совершившие военный переворот в 1966 г. аргентинские генералы были крайне политизированы. Крупнейший современный историк Аргентины Феликс Луна считает, что череда переворотов на его родине связана с несовершенством демократии, которая после 1930 г. всегда была ущербной. Заслуживает внимания и другая мысль о том, что военные перевороты 1962 и 1966 гг. во многом были обусловлены попыткой правящих кругов исключить перонизм из общественно-политической жизни страны [601], что явилось большой ошибкой из-за чрезвычайной популярности Перона в армейской среде и перонизма в массах. Можно предположить, что если бы Ж. Варгас не покончил жизнь самоубийством, а также как Перон, оказался бы в эмиграции, то и политизация бразильской армии была бы намного более высокой.
На протяжении 50-70-х годов военные перевороты в Аргентине чередовались с демократическими циклами. Но это, как правило, была “демократия с поднятыми руками”, поэтому спустя некоторое время власть опять переходила в казармы. Во время очередного такого цикла в начале 70-х годов целому ряду влиятельных политиков и генералов показалось, что положить конец этому беспределу сможет Х.Д. Перон, находившийся в Испании. Этот процесс, известный под названием “Великое национальное согласие”, способствовал возвращению 80-летнего политика в Аргентину, участие в президентских выборах 1973 г. и его бесспорную победу. Однако он правил страной совсем недолго. После кончины Перона в 1974 г. власть перешла к его супруге Марии Эстеле Мартинес, которая была свергнута очередным военным переворотом 1976 г.
В 60-70-е годы в политической жизни Латинской Америки имела место целая гамма военных режимов, отличных друг от друга по многим аспектам внутренней, а в отдельных случаях и внешней политики. Традиционные военные диктатуры, которым присущи опора диктатора на личную гвардию и крайне репрессивные меры подавления всех противоборствующих сил, сохранились в Никарагуа (Сомоса), Парагвае (Стресснер), Гаити (Дювалье) и до мая 1961 г. в Доминиканской республике (Трухильо). (События в Чили в 70-80-е годы будут освещены ниже.)
Вместе с тем для этого периода характерны в значительной мере новые формы правления военных, получившие в отечественной и зарубежной историографии наименование типа “националистических”, “прогрессивных” и даже “левых”. Идеологи этих движений считали, что национальная безопасность неразрывно связана с гармоничным социально-экономическим развитием страны. Исходя из данного постулата, они видели роль армии не только в защите государства от внешней угрозы, но и стремились максимально возможно влиять на его экономическое развитие. Подобный патриотический в своей основе подход неизбежно сталкивал их с интересами транснациональных компаний и, естественно, с Белым домом, всемерно поддерживавшим эти монополии, действовавшие главным образом на базе американского капитала. На каждый вложенный доллар в экономику латиноамериканских стран посредством прямых частных инвестиций американские компании получали примерно 3 доллара прибыли [602]. Некоторые военные лидеры, пытаясь “оздоровить” страну, не могли смириться с таким положением вещей. В конечном итоге, если для одних военных режимов (Аргентина, Уругвай, Чили и др.) главной мишенью был “внутренний враг”, то для отдельных течений внутри других вооруженных сил (Перу, Панама, Боливия, Эквадор) ею стал “внешний враг”.
Характерной чертой для всех так называемых реформистских военных режимов (за исключением Панамы и в известной мере Суринама в 1980–1987 гг.) было стремление избежать широкой мобилизации масс для поддержки проводимых ими преобразований в социально-экономической сфере. “Реформаторы в погонах”, как правило, не преследовали политические партии и профсоюзы, чаще всего объявляли себя приверженцами “третьего пути” (“ни капитализм, ни коммунизм, а…”), выступали за жесткий контроль государством, а, следовательно, военными всех сфер жизни общества. Все эти тенденции проявились в Перу в 1968–1975 гг.
Первоначально события развивались там по классическому сценарию заговора “втихомолку”. В апреле 1968 г. командующий армией и начальник Объединенного командования вооруженных сил Перу генерал Хуан Веласко Альварадо приказал группе преданных ему офицеров подготовить долгосрочный план всесторонней перестройки перуанского общества.
“Революция генерального штаба” была осуществлена в октябре того же года и подготовленный военными “реформаторами” “План Инка” вступил в действие. Он составлял сердцевину программы развития государства на ближайшие 20 лет. Среди важнейших задач значились: высокие темпы экономического развития, создание ведущего государственного сектора в экономике, ограничение власти иностранных монополий, изменение системы землепользования, рациональное использование природных ресурсов, создание широкого внутреннего рынка [603].
Естественно, что достижение всех этих целей было возможно на пути национализации, борьбы с крупными олигархическими кланами, существенного пересмотра отношений с транснациональными корпорациями и проведения аграрной реформы. Эти направления и составили основу деятельности военного правительства Веласко Альварадо в 1968–1975 гг.
Оно национализировало все железные дороги, медные рудники, рыбную промышленность, собственность американской “Интернэшнл петролеум компани” (контролировавшей всю добычу и реализацию перуанской нефти), подорвало решающие позиции иностранных банков в сфере кредита, создало государственные компании в различных отраслях экономики, усилило влияние государства во внешней торговле.
Как и в любой другой латиноамериканской стране, большой резонанс имела аграрная реформа. Ее проведение предусматривал декрет-закон № 17716, осуществление которого привело к экспроприации 14,5 тыс. поместий площадью 10 млн 155 тыс. га и наделение землей 450 тыс. крестьянских семей. Прежде всего экспроприировались необрабатываемые земли. Серьезный удар был нанесен системе латинофундизма и соответственно землевладельческой олигархии.
Все эти преобразования и целый ряд других (например, создание сектора “социальной собственности”, реформы системы образования) свидетельствовали о том, насколько масштабной и глубокой была задуманная Веласко Альварадо и его соратниками трансформация перуанского общества.
Весьма специфичными были отношения правительства Веласко Альварадо с Соединенными Штатами Америки, которые широко пользовались экономическими санкциями, особенно сокращением или приостановкой выдачи кредитов. В результате отдельные планы перуанских военных в экономической сфере оказались или совсем нереализованными, или осуществленными частично.
Сложившееся к 1974 г. размежевание среди правящей военной верхушки на левое и правое течение было явно в пользу последнего, сумевшего поставить под свой контроль средства массовой информации и использовать госсектор в качестве источника своего финансирования. Раскол внутри военных усугубился тяжелой болезнью Веласко Альварадо, отстраненного от власти 29 августа 1975 г., после чего революционный процесс в Перу пошел по нисходящей линии.
Если в Перу доля американской собственности была не столь высокой, как в ряде других латиноамериканских стран, то Панама во всех геополитических, торговых и экономических планах США занимала особое, исключительно важное место. Само рождение независимого панамериканского государства в 1903 г., по мнению многих исследователей, было “обязано” прежде всего Соединенным Штатам, способствовавшим отделению Панамы от Колумбии 3 ноября 1903 г.
Действительно, уже 6 ноября 1903 г. Белый дом признал только что сформированное панамское правительство, а 18 ноября США и Панама заключили договор о строительстве межокеанского канала на территории только что образовавшегося государства. 20 февраля 1904 г. договор вступил в силу. Строительство Панамского канала в основном было закончено в 1914 г., а его постоянная эксплуатация началась в 1920 г.
