Двойной заговор. Тайны сталинских репрессий - Прудникова Елена Анатольевна (книги онлайн .TXT) 📗
Одно из двух: либо у заговорщиков сидел информатор, либо их сдал Сталину кто-то из своих. Информатор, может быть, и был. Но, учитывая количество заговорщиков в НКВД, – долго бы он там продержался? Тем более, чтобы знать дату, он должен был сидеть очень высоко. Да и если бы он был, то уж, наверное, информировал бы всю дорогу, а не в последний момент.
Так что сам собой напрашивается вопрос: кто тот человек, который выдал заговор? Заговорщики его не назвали и назвать не могли: ни сам Тухачевский, ни его товарищи, ни те, кого судили в 1938 году, не были настолько деморализованы, чтобы топить того, кто был на свободе и, возможно, вне подозрений. Может быть, сопоставляя второстепенные показания, можно найти человека, о котором упоминали на следствии и который не был не только репрессирован, но даже и понижен по службе.
А впрочем, зачем? Едва ли в наше время моды на диссидентов и блатную романтику многими будет понят человек, поставивший любовь к Отечеству выше корпоративной солидарности и офицерской чести. Наша страна еще не доросла до того, чтобы знать всех своих героев.
Ну, вот и самая «страшная» тайна сталинских репрессий – то, что никакими необоснованными они не были. Да и словом «репрессии» можно назвать, пожалуй, только происходившее в 1927–1935 годах. А дальше все было именно так, как писала газета «Мессаджеро»: «Полиция вскрыла заговор и действовала с силой, требуемой общественной безопасностью».
Что же получается – что ничего не было? Не было необоснованных арестов, зверских пыток, сотен и тысяч «липовых» дел, арестов по доносу и разнарядок на расстрелы?
Были, и еще как были! Но это тоже не репрессии. Это совсем другие процессы. И во многом они стали возможны потому, что все произошло слишком внезапно и слишком сильно.
Шок был чудовищный – не зря же Ворошилов за три месяца так постарел. А Сталин… судя по поведению на Военном совете, он попросту рассвирепел. Обычно вождь СССР великолепно держал себя в руках, но иногда выходил из себя, и тогда он был страшен. Не потому, что наводил ужас криком или приказывал расстреливать, а потому, что внутренняя страсть, прорывая плотину, выплескивалась наружу.
А как он должен был себя вести – он, глава государства, который относился к своей стране ревниво и горячо, как мать к ребенку? Если люди, которым он доверил самое важное, что у них было – оборону страны, не только пытались устроить заговор, это бы еще полбеды, он и сам в свое время… но ведь они готовили поражение в войне, развал страны. Этого Сталин простить не мог, никогда и ни при каких обстоятельствах – многое мог простить, но не это…
Хуже было другое. Шок оказался настолько силен, что правительство теперь было готово поверить всему: если уж эти, лучшие из лучших, элита армии, оказались изменниками, то что же творится внизу? Это состояние длилось недолго – наверное, несколько месяцев, меньше года, но за это время произошло столько всего, что в более спокойное время хватило бы на пару десятков лет. Но это уже совсем другая история…
ПРИЛОЖЕНИЯ
ПРИЛОЖЕНИЕ 1
Перед вами – подлинные протоколы из реального следственного дела одного из фигурантов «заговора военных». Так это выглядело на самом деле – эти бесконечные допросы, очные ставки, постоянно меняющиеся показания… При этом говорить о «недозволенных» методах особо не приходится – поскольку нет доказательств того, что в это время они в органах применялись. Троцкисты не были для следователей легкими противниками – отнюдь…
Шмидт Дмитрий Аркадьевич.
Родился в 1896 году в Полтавской губернии, на Украине. С начала Первой мировой войны – рядовой, затем прапорщик. Награжден Георгиевскими крестами всех степеней. С 1918 по 1920 годы прошел путь от командира полка до командующего группой войск на херсонском направлении. Награжден двумя орденами Красного Знамени. В 1933–1936 годах – командир 8-й механизированной бригады. Воинское звание – комдив. Арестован 5 июля 1936 года в Киеве.
Из протокола допроса Д. А. Шмидта от 9 июля 1936 г.
Вопрос: Вы являетесь участником к.-р. троцкистской организации. Дайте показания по существу вопроса.
Ответ: Ни в какую троцкистскую контрреволюционную организацию я не вхожу.
Вопрос: С кем из троцкистов вы поддерживали связи до последнего времени?
Ответ: Я периодически встречался с Зюком, командиром Чапаевской дивизии, сейчас переведен на Украину…; Кузьмичевым, начальником штаба авиабригады в Запорожье, виделся с ним последний раз в Киеве осенью 1935 г. после маневров; Леоновым, где именно он работал, я не знал, виделся с ним в последний раз в Москве на квартире у Дрейцера в 1933 г.; Блисковицким, где он работал, также не знал, встречался с ним до 1932 г. включительно на квартире у Охотникова.
Особенно тесно связан я был с Яковом Охотниковым и Ефимом Дрейцером.
Вопрос: Что значит «тесно был связан» с Охотниковым и Дрейцером?
Ответ: Охотников и Дрейцер являются старыми моими друзьями по армии.
Охотников и Дрейцер в 1927 году меня вовлекли в троцкистскую организацию. Впоследствии они, как и я, отказались от своих троцкистских взглядов, и я продолжал поддерживать с ними близкие отношения.
(…)
Вопрос: Как часто Вы встречались с Дрейцером и Охотниковым?
Ответ: …Встречался я с Охотниковым в Москве довольно часто вплоть до его ареста в 1933 году.
С Дрейцером я встречался также обычно в Москве и останавливался у него на квартире вплоть до его ареста в 1936 году.
Вопрос: Сообщили ли вы партийной организации или командованию об аресте за контрреволюционную деятельность Охотникова, с которым вы были тесно связаны вплоть до его ареста?
Ответ: Нет, я никому об этом не сообщил, так как не знал, что я должен это сделать. Я считал, что я вне подозрений и должен откровенно сказать, что когда узнал от жены Охотникова об его аресте, я намеревался обратиться с письмом к председателю ОГПУ, в котором хотел поручиться за честность Охотникова и его преданность партии и советской власти. Только когда я узнал, что он осужден, я решил, что он действительно виновен.
Вообще в то время (это было в 1933 г., до убийства тов. Кирова) я еще не придавал аресту Охотникова такого большого значения.
Вопрос: А об аресте троцкиста Дрейцера, с которым вы также были связаны вплоть до его ареста, вы сообщили кому-либо?
Ответ: Нет, я тоже никому об этом не сообщил.
Вопрос: Об аресте троцкиста Охотникова вы никому не сообщили по тем мотивам, что это было до убийства тов. Кирова и вы не придали этому значения, но ведь Дрейцер был арестован в 1936 году?
Ответ: Это моя ошибка.
Вопрос: Вы письмо ЦК ВКП(б) по всем парторганизациям, изданное после злодейского убийства тов. КИРОВА, читали?
Ответ: Да, читал.
Вопрос: Как же вы – член ВКП(б), командир РККА, не сделали для себя никаких выводов и продолжали быть связанным с троцкистами?
Ответ: Повторяю, что я сделал непростительную ошибку, но я утверждаю, что не знал, что Охотников и Дрейцер ведут троцкистскую работу.
Вопрос: Разве Дрейцер в последние годы не высказывал вам троцкистских взглядов?
Ответ: Наоборот, я утверждаю, что Дрейцер был честным членом ВКП(б), преданным линии партии.
Вопрос: Дело не в Вашей дружбе, а в том, что вы были связаны с Дрейцером и другим троцкистами, так как сами оставались троцкистом.
Ответ: Я отрицаю не только свою принадлежность к троцкистам после 1927 года, но и то, что был связан с кем-либо на троцкистской основе.
Вопрос: Именно потому, что Вы оставались троцкистом и после 1927 года, Охотников, Дрейцер и другие троцкисты вместе с Вами вели контрреволюционную работу.
Ответ: Я это категорически отрицаю.