История человеческой глупости - Рат-Вег Иштван (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗

Странное приключение не сделало рыцаря Ульриха комическим персонажем. Наиболее старое собрание песен миннезингеров содержится в написанном в конце XIII века кодексе Манасса; в нем имеются и тонко выполненные миниатюрные портреты миннезингеров. Рыцарь Ульрих оказался в очень приличном обществе: между Хартманном фон Ауэ и Вольфрамом фон Эшенбахом. Он изображен скачущим на богато украшенном коне в полном рыцарском снаряжении, на шлеме с опущенным забралом видна фигура опустившейся на колени богини Венеры. Значит, по тогдашним понятиям турне Венеры ни в коем случае не было смешным.

Чтобы показать, как было оформлено турне, мы расскажем о вступлении нашего героя в город Местре.

Впереди скакали пять слуг, за ними — знаменосец с высоко поднятым белоснежным знаменем. По обе стороны от него два трубача трубили тревогу. За ними следовали три верховых лошади в полном снаряжении и три пристяжных. Вслед за этой группой пажи несли белоснежный шлем и щит рыцаря. Вновь трубач, за ним четыре оруженосца со связкой копий серебряного цвета, две девушки в белых платьях верхом на лошадях и два скрипача, также верхом на лошадях. Завершала процессию сама богиня Венера, в белой бархатной мантии, с надвинутым на лицо капюшоном; из-под мантии выглядывало белоснежное тончайшее шелковое белье, на голове — шляпа, украшенная жемчужинами. Из-под шляпы змеились две длинные, достигавшие до пояса косы, с вплетенными жемчужинами.

В такой торжественной кавалькаде проследовала Венера по всему намеченному маршруту. Рыцари бились за право выйти на поединок с нею. На поединок Венера надевала под дамское платье доспехи, меняла шляпу на шлем, но косы оставляла выглядывающими из-под шлема. Описание поединков не представляет интереса, хотя рыцарь Ульрих подробно рассказывает о каждом из них. Однажды он нарвался на такого же, как он сам, ненормального: некий словенский рыцарь в честь своей дамы также оделся в женское платье и выпустил косы из-под шлема.

Два глупца бросились друг на друга с таким азартом, что даже щиты не выдержали напора и разлетелись вдребезги.

Дамы повсюду встречали защитника женщин с безграничным энтузиазмом. В Тарвисе ранним утром двести женщин собрались перед домом, где остановился рыцарь, чтобы проводить его в церковь. Посещение церкви во время турне Венеры было замечательной характеристикой эпохи. Мы посчитали бы такое богохульством, а в тот период никто не возражал против того, чтобы одетый в женское платье мужчина в составе триумфального шествия мелкими женскими шажками входил в церковь, где, сидя на отведенных для женщин местах, выслушивал мессу и, как женщина, принимал причастие.

Женщины открывали свои сердца перед паломником любви, но он до конца оставался верен идеалу. Однажды слуги неизвестной дамы ворвались в дом, где он остановился на постой, осыпали его розами и вручили дорогой перстень с рубином как подарок прекрасной и юной благородной дамы, не пожелавшей назвать свое имя.

Но самый странный эпизод этого странного турне был еще впереди.

Но он настолько невероятен, что для достоверности я передам слово самому рыцарю Ульриху. После турнира, состоявшегося в Штирии, в поселке, расположенном неподалеку от его собственного замка, рыцарь закрылся в своих покоях, а потом выбрался из них через другую дверь. Богиня Венера превратилась в мужчину. Короткую историю своего мужского существования он излагает так:

Из этого короткого текста читатель узнает, что господин Ульрих за это время успел жениться, больше того, как мы узнаем из дальнейшего описания, он стал отцом четырех детей. Многочисленные дети и любящая супруга совсем не мешали ему служить любви совсем в другом направлении. Иногда, чаще всего зимой, он возвращался в свой замок, там какое-то время жил реальной супружеской жизнью со своей женой, но, когда весной распускались почки на деревьях, он вновь вылетал из гнезда в погоне за романтической мечтой. Жена не находила никаких причин, чтобы возражать против этого. Ей, может быть, даже было лестно, что ее муж завоевал себе такую известность во Frauendienst, а может быть, у нее тоже был такой гоняющийся за мечтой рыцарь. Такие личные дела в ту эпоху считались совершенно нормальными.

Имитируемое во время турнира Венеры "инкогнито", естественно, было лишь формальностью, ибо все знали, что под женской блузкой с вышитыми рукавами бьется мужественное сердце рыцаря Ульриха. Узнала об этом и дама его сердца. И в один прекрасный день перед господином Ульрихом предстал доверенный посол с неожиданным посланием. Он принес посланный госпожой перстень. "Госпожа сообщает, что вместе с тобой радуется твоей славе и принимает твою службу. В знак этого она шлет тебе перстень". Паломник любви упал на колени и в такой позе принял залог.

Несчастный, если бы он был знаком с правилами флирта, он с математической точностью мог бы предсказать следующий ход своей госпожи. В еще один прекрасный день посредник предстал перед ним с удлинившимся лицом и повисшим носом. "Твоя госпожа узнала, что ты изменял ей с другими женщинами; она была вне себя от злости и требует, чтобы ты немедленно вернул ей перстень, ибо ты недостоин носить его".

Еще одна деталь, показывающая, насколько сентиментальна была эпоха рыцарства: услышав зловещую новость, рыцарь Ульрих фон Лихтенштейн горько заплакал. Он рыдал, как маленький ребенок, ломал себе руки и хотел умереть. Услышав громкий плач, в комнату вошел управляющий замком, который при виде безутешного горя господина Ульриха очень огорчился и начал вместе с ним плакать, что там плакать — рыдать, "как будто у того умер отец". Два закованных в доспехи рыцаря учинили такой рев, что его услышал шурин Ульриха, вошел к ним, начал на них ругаться и постепенно вернул к жизни двух богатырей.

Упорного влюбленного ждали грустные времена. С горя он сочинял стихи и посылал их жестокой возлюбленной. Сам он так написал о том, что случилось в дальнейшем: "От вести мне стало очень горестно, и я уехал к моей милой супруге, которую люблю больше всех в мире, хотя и избрал своей госпожой другую женщину. Я провел с нею десять счастливых дней, а потом понес свою грусть дальше".

Спустя семь веков трудно понять такое многополье, но ведь именно в этом и была одна из характерных странностей эпохи рыцарства.

Роман господина Ульриха приближался к развязке. Жестокое сердце прекрасной дамы смягчили томные песни, и, как этого можно было ожидать, в еще один прекрасный день он получил известие: госпожа прощает господина Ульриха и назначает ему встречу. Но чтобы избежать связанной с разговором опасности, пусть он наденет нищенское платье, смешается с толпой ждущих милостыни прокажённых, расположившихся вокруг замка, и ждет приглашения на свидание.

В Дон Кихоте любви и после этого не проснулись подозрения. Он оделся в платье нищего, множество дней провел среди прокаженных и чуть не заболел от одного отвращения. Несколько раз он промокал до нитки и промерзал до костей холодными ночами. Наконец служанка принесла долгожданную весточку: ночью, в такое-то и такое-то время, будь у основания башни, под окном, в котором будет виден свет. Господин Ульрих сбросил нищенские тряпки и в одной рубахе стал под окно. В назначенный час действительно из окна спустили связанные узлом простыни, рыцарь ухватился за них, и нежные, но крепкие женские руки подняли его к окну. Когда он вошел в комнату, ему на плечи набросили украшенную золотым шитьем мантию и провели к госпоже. Да, личная встреча, о которой он мечтал много лет, состоялась.

Госпожа любезно приняла рыцаря, похвалила его верность и вообще обращалась с ним очень нежно. Но из господина Ульриха рвалась накопившаяся с годами страсть, он вел себя требовательно и поднял вопрос о доказательствах любви. Об этом, конечно, не могло быть и речи, потому что госпожу окружали восемь придворных дам, но влюбленный безумец ничего не видел и ничего не слышал; он становился все более настойчивым; наконец он поклялся, что, что бы ни случилось, он не уйдет отсюда, пока не получит в награду "Beiliegen" [361]. Успокоить его было невозможно, наконец госпожа поставила ему условие: хорошо, все будет так, как он хочет, но, чтобы доказать свое послушание, пусть он вновь займет свое место на простыне, его немного опустят вниз, что и послужит доказательством, а потом вновь поднимут к окну. Господин Ульрих в этот раз был хитер; он согласился предоставить такое доказательство, но только при условии, что будет при этом держать госпожу за руку. Так и произошло, господин Ульрих одной рукой держался за простыню, и, когда его начали медленно опускать вниз, Добрая, Чистая и Милая обратилась к нему с такими словами: "Я вижу, ты заслуживаешь этого, поцелуй меня". Вне себя от счастья, господин Ульрих протянул ей свои израненные операцией, потрескавшиеся от жажды поцелуя губы, но при этом он отпустил нежную белую ручку и в ту же секунду вместе с простыней был сброшен к основанию башни. О недоразумении тут не могло быть и речи, ибо, когда он с трудом поднялся, простыню уже втянули в окно.