Всадники в сверкающей броне. Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн - Дмитриев Владимир Алексеевич
Эта машина [винея. — В. Д.] собирается из легкого дерева; в ширину она имеет 8 футов, в высоту — 7, в длину — футов 16. Ее крыша делается из досок и хвороста в два слоя. Точно так же и бока заплетаются прутьями, чтобы сюда при ударе не проникали камни и копья. Снаружи во избежание пожара от брошенных зажигательных снарядов они покрываются сырыми, только что содранными шкурами или лоскутными покрывалами. Когда этих виней сделано много, они ставятся в ряд, и под их покровом осаждающие спокойно приближаются к укреплениям, чтобы подрывать фундамент стен.
«Плутеями» называются машины, которые, наподобие арки, сплетаются из хвороста и покрываются или киликийскими козьими покрывалами, или кожами; они двигаются на трех небольших колесах, из которых одно находится посредине, два других ставятся спереди «в головах»; благодаря им это сооружение можно повернуть в любую сторону, наподобие телеги; засев под ними, враги подходят к стенам, и, пользуясь этим прикрытием, они стрелами и пращами или же метательными копьями прогоняют всех защитников с бруствера стен, чтобы тем легче получить благоприятный случай и подняться по лестницам на верх стен (Veget. ERM. IV. 15).
Кроме того, при штурме римских и византийских укреплений персы не могли не использовать штурмовые лестницы (Amm. Marc. XIX. 5. 6; XX. 6. 3; 7. 6; Proc. Bell Pers. I. 7. 25; II. 7. 9; 8. 20; 27. 18, 19, 21; 27. 29, 39), с помощью которых воины взбирались на крепостные стены.
При обороне находили применение толстые стеганые шерстяные завесы, которые античные авторы называют киликийскими (Amm. Marc. XX. 11. 9; XXIV. 2. 10; Proc. Bell Pers. II. 26. 29; Agath. III. 6; Theophyl. II. 18. 3). Персы вывешивали их на наиболее уязвимых участках крепостных стен с наружной стороны для смягчения удара пущенного из вражеской баллисты снаряда (Amm. Marc. XXIV. 2. 10) либо прикрывали ими промежутки между зубцами стены для защиты своих воинов от метательных снарядов и стрел врага (Amm. Marc. XX. 11. 9). Как отмечал в связи с этим Вегеций, «по бойницам надо протянуть двойные циновки или козьи киликийские ковры, чтобы они задерживали полет стрел; не так-то легко пробивает стрела или дротик то, что качается и уступает удару» (Veget. ERM. IV. 6).
Кроме того, во время обороны персы широко использовали различные подручные средства, обычно применяемые в такой ситуации: бочки, обломки колонн (Amm. Marc. XX. 11. 10), расплавленную смолу (Amm. Marc. XX. 11. 15), охапки горящего хвороста (Amm. Marc. XX. 11. 18–19), сети и канаты для захвата и удержания ударной части тарана (Amm. Marc. XX. 11. 15), камни (Amm. Marc. XX. 11. 9) и другие приспособления и материалы.
Таким образом, можно констатировать, что сасанидское войско владело тем же комплексом осадных орудий и устройств, что и римско-византийская армия, а в ряде моментов даже превосходило своего противника.
Глава 3.
ТАКТИКА ПЕРСИДСКОЙ АРМИИ
В военной теории (как античной, так и сасанидской) наука о тактике ведения боевых действий состояла из двух разделов: учения о ведении боевых действий на открытой местности («в поле») и учения об осадной войне, или полиоркия. Такая схема рассмотрения военного дела древности принята и в современной литературе. Будем придерживаться ее и мы, хотя, безусловно, данное разграничение носит в определенной мере условный характер, и целый ряд тактических приемов применялся персами в одинаковой степени как в полевых сражениях, так и при осаде либо обороне крепостных укреплений.
О высоком уровне развития военной теории в сасанидском Иране ярко свидетельствует тот факт, что здесь существовали специальные военные трактаты, представлявшие собой не только руководства по ведению войны, но и своеобразный итог профессиональных изысканий многих поколений иранских военачальников. Наиболее известным примером подобного рода произведений является военный трактат, содержавшийся в недошедшей до нас «Аин-Намэ» — «Книге установлений». Однако благодаря наличию арабских переводов «Аин-Намэ» мы знаем ее содержание и можем составить представление о том, как рассматривались правила ведения боевых действий (особенно — на открытой местности) с точки зрения персидской военной теории сасанидской эпохи.
Сразу же необходимо отметить, что в большинстве случаев (особенно что касается принципиальных, основополагающих моментов) положения сасанидской и позднеантичной военных теорий явно перекликаются, что, по нашему мнению, можно объяснить двумя факторами. Во-первых, это может быть обусловлено длительными римско-персидскими (а до этого, в I в. до н.э. — III в. н.э., римско-парфянскими) войнами, в ходе которых армии противоборствующих сторон неизбежно заимствовали друг у друга различные способы и приемы ведения боевых действий. Во-вторых, не исключено и прямое литературное влияние позднеримской (ранневизантийской) военной традиции на персидскую. Однако описанные в источниках события римско-персидских войн показывают такое сходство тактических приемов персов и римлян, использовавшихся ими на практике, что возможность непосредственного влияния византийской военной литературы на сасанидскую, без наличия предварительной «обкатки» персами излагаемых положений на полях сражений, может быть сведена к минимуму.
В целом тактика ведения боевых действий армией персов находилась в большой зависимости от конкретной ситуации, складывавшейся на театре военных действий, от особенностей вооружения и состава персидского войска, описанных выше, условий местности и целого ряда других факторов.
§ 1. Тактика веления полевой войны
Перед началом сражения персы располагались тремя большими и примерно равными в численном отношении частями: правое крыло, левое крыло и центр. Место для расположения центра (по терминологии «Аин-Намэ» — «сердца», или «двух главных частей» [6]) персы старались выбирать на возвышенности, справедливо полагая, что «воины правого и левого крыльев не могут быть преодолены и побеждены, даже когда сильно потерпят, пока крепко держатся две главные части, если же разбиты две главные части, бесполезна стойкость правого и левого крыльев» {40}. Роль левого и правого флангов, или крыльев, была различной. Правому крылу, как и центру, в сражении отводилась активная роль; они должны были атаковать противника, совершать необходимые маневры и т. д. Основной же задачей левого крыла являлось сдерживание натиска правого (наиболее сильного и опасного) фланга противника. В той же книге «Аин-Намэ» по этому поводу говорится:
Что же касается левого крыла, то оно не нападает, если только не будет наступать на него опасный враг, — тогда они отбрасывают нападение врага. При этом воины правого крыла и двух главных частей могут вступать в бой с наступающими на них и возвращаться к своим с тем, чтобы снова вступить в битву, а воины левого крыла могут делать это лишь при отступлении, и невозможно им, вернувшись, снова вступить в бой {41}.
Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют дать точный ответ на вопрос о количестве линий в боевых порядках персов во время сражения: здесь данные теории и практики трудно согласовать. Однако с уверенностью можно сказать о том, что таких линий, как правило, было не менее двух. Об этом говорят как данные ранневизантийских военных трактатов (Mauric. XI. 2), так и описания сражений. В 363 г., во время похода Юлиана Отступника в Персию, в битве под стенами Ктесифона персидское войско, по словам очевидца и участника событий Аммиана Марцеллина, было построено следующим образом:
Персы выставили против нас панцирных всадников… В резерве были поставлены манипулы пехотинцев. Прикрываясь продолговатыми выпуклыми щитами… выступали они в тесном строю (Amm. Marc. XXIV. 6. 8).
6
Название «две главные части» применялось к центру по той причине, что он состоял (или теоретически должен был состоять) не менее чем из двух боевых линий.
