Забытое сражение Огненной Дуги<br/>(Крушение операции «Цитадель») - Замулин Валерий Николаевич

Надо сказать, что в документах и Воронежского фронта, и 69-й А за период Курской битвы, хранящихся в фондах ЦАМО РФ, генерал-лейтенант С.Г. Горячев [512] тоже предстает не в самом лучшем свете: как человек безынициативный, работающий с большой раскачкой («спустя рукава»). Несмотря на достаточный опыт управления столь крупным соединением, каким являлся стрелковый корпус, он медленно, с трудом налаживал боевую работу своего штаба. Объясняя успех неприятеля на том или ином участке, генерал был склонен преувеличивать его силы. К примеру, по итогам боя 9 июля он ориентировал штаб армии, что перед фронтом его корпусом в районе Черная Поляна — Дальняя Игуменка — Мелехово действуют до 350 танков, хотя, напомню, в это время во всем 3-м тк числилась всего 201 бронеединица. Подозревая неладное, командарм вынужден был перепроверять его доклады. Понятно, что при таком отношении к делу и ответственности первого лица ждать от соединения качественной боевой работы не приходилось. Находившийся в Короче [513] начальник штаба фронта генерал-лейтенант С.П. Иванов, устав от нерасторопности и «фокусов» комкора, войска которого удерживали очень важное направление, утром 10 июля доложил об этом Ватутину:

«Горячев работает недостаточно энергично, его все время командарм понукает, он только к утру (10 июля. — З.В.) установил связь со всеми дивизиями, а до этого дело было очень скверно и его два донесения, полученные нами, после проверки их через командиров дивизий оказались не соответствующими действительности» [514].

Николай Федорович распорядился сделать внушение комкору: «…Горячева предупредите, чтобы коренным образом улучшил свою работу и управление порученными ему войсками» [515].

Однако, как свидетельствуют дальнейшие события, это не возымело никакого действия. Через двое суток понесший очень большие потери корпус Брайта без особых усилий за одну ночь прошел (в буквальном смысле слова) на участке 35-го гв. ск через вторую полосу обороны 69-й А и вклинился в тыловую, а стрелочником был назначен один полковник В.Ф. Трунин.

Чтобы читатель представил, какими данными располагало руководство 69-й А и фронтом на 22.40 9 июля о положении в этом районе и как планировалось строить оборону на направлении главного удара АГ «Кемпф», приведу отрывок из стенограммы переговоров Н.Ф. Ватутина с В.Д. Крюченкиным и С.П. Ивановым:

«Крюченкин: Только что получил новые данные. Противник до 200 танков атаковал с направления Разумное, Беловская и лес, что севернее Беловская, вместе с танками действовали до двух полков пехоты.

В результате атаки противник овладел Старым Городом и свх. „Главплодоовощ“, части 81-й гв. и 92-й гв. сд отошли на рубеж: Северский Донец, Петропавловка, Хохлово. Мною приняты меры, чтобы приостановить и занять оборону Беломестное, Петропавловка, Хохлово, выс. 211, 8, на южной окраине Шляхового.

Николаев: А что за противник на остальном фронте, и как Вы оцениваете намерение и силы противника? Какие меры предпринимаете? Докладывайте.

Крюченкин: Отвечаю: перед фронтом 183-й сд части дивизий СС „Райх“, „Мертвая голова“, общей численностью 200–250 танков, перед фронтом 35-й гв. ск действуют 19-я и 7-я тд и части 168-й пд. Есть данные: подошла новая дивизия 330-я, численностью танков 250. Полностью участвует в бою 168-я пд и до двух полков 330-й пд, основной удар наносят: Мелехово, Дальняя Игуменка, Старый Город, Черная Поляна.

Противник наносит удар Белгород, Короча. Мой вывод: противник будет продолжать наступать в северном направлении, свертывая боевые порядки, тем самым развязываю себе руки для наступления на Обоянь.

У аппарата Иванов: Докладываю, я успел поговорить с тов. Горячевым по телефону. Для меня одно ясно, что Горячий совершенно не имел связи с 81-й гв. сд, а стало быть, события на этом участке, возможно, и преувеличены, а быть может, и еще хуже — 250 танков противника, о которых он докладывал, смяли 81-ю гв. сд. Поэтому надо считать, что участок направления Старый Город на северо-восток просто открыт и тут надо вновь строить фронт. 96-я тбр у них сегодня имеет только 36 танков» [516].

Приведенная выдержка из стенограммы наглядно демонстрирует то, как наши генералы друг другу «очки втирали» байками о сотнях немецких танков, которые якобы штурмуют их рубежи, а потом строили грандиозные планы по их уничтожению. Так, генерал С.Г. Горячев донес вечером 9 июля 1943 г. своему непосредственному начальнику генералу В.Д. Крюченкину о действиях против него 350 вражеских танков. Василий Дмитриевич, естественно, не поверил (сам выдумками грешил) и приказал своему штабу перепроверить информацию. Не дожидаясь уточненных данных, командарм (прикинув, что три с половиной сотни после недели боев — это многовато) сбавил до 250 (!) и доложил об этом «мнении» своему непосредственному начальнику — Н.Ф. Ватутину.

Откуда брали эти заоблачные цифры бронетехники? С комкором-35 все ясно: данные о 200 танках на участке: Черная Поляна — Шишино он почерпнул из опроса пленного гренадера 7-й роты 442-го грп 168-й пд, взятого у Ближней Игуменки в 14.00 9 июля (солдат с перепугу выдал все, что знал и чего в принципе не мог знать), а о 150 — на участке хут. Постников — Мелехово — точно подсчитала наша тактическая разведка (их там столько же и было).

Что же касается командарма-69, то тут все еще проще — цифру генерал взял «с потолка». Чтобы развеять сомнения, которые могут появиться у читателя, расскажу о происшедшей метаморфозе в докладе Крюченкина с той же 330-й немецкой дивизией. Данные о том, что она появилась в полосе 7-й гв. А впервые были получены от взятого в плен в полосе 24-го гв. ск 8 июля гренадера 320-й пд (или перебежчика, как он себя называл). Пленный утверждал, что «…части 330-й пд в ночь на 8.7 сменили 587-й и 585-й пп 320-й пд на участке: Ржавец — Безлюдовка» [517]. Это было новое соединение, ранее не фиксировавшееся на Воронежском фронте. Поэтому наша разведка на всех уровнях (в том числе и фронт, сводки, которые подписывал лично С.П. Иванов, а В.Д. Крюченкин должен был их читать) с настороженностью отнеслась к этой информации, посчитав ее ненадежной, пока не будет захвачен пленный. Замечу: в дальнейшем данные об этой дивизии никто всерьез не воспринимал. Командарма-69 не смутил тот факт, что информация не проверена, и он доложил ее наверх, лично Ватутину. Причем от себя добавил, что эта пехотная дивизия имеет до 250 танков(!).

Когда вникаешь в подобные нюансы, создается впечатление, что, к примеру, в приведенной выше стенограмме речь идет не о докладе командующего армией — человека, облеченного властью и ответственностью за жизни десятков тысяч людей, — своему непосредственному командиру в очень не простой момент битвы, а о разговоре в домашней обстановке старых знакомых. Настолько эти «беседы» густо пересыпаны всякого рода предположениями, выдумками и ни чем не подкрепленными утверждениями, а события на передовой в их изложении так далеки от реальной действительности, что без изумления читать невозможно. К сожалению, это можно отнести не только к командарму-69.

Чтобы читателю не показалось, что я предвзято отношусь к командирам соединений и объединений Воронежского фронта и заостряю внимание не на характерных особенностях их поведения и характера, а на частностях, отмечу, что склонностью к откровенному вранью и созданию в глазах вышестоящих начальников положительного образа своей персоны в ущерб общему делу в той или иной степени грешили все генералы РККА. Причем грешили и в большом, и в малом, не боялись ни НКВД, ни Сталина. Для примера приведу один интересный документ, письмо № 30137, которое было подготовлено Генштабом, а подписано лично Верховным в 3.35 9 июня 1943 г. Оно адресовано командующему ВВС Красной Армии генерал-полковнику А.А. Новикову и командующему ПВО территории страны [518] генерал-лейтенанту М.С. Громадину: