Тайна воцарения Романовых - Шамбаров Валерий Евгеньевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Французы в это время в полной мере пользовались затруднениями Мадрида. На севере осадили Аррас, и после долгого сопротивления испанский гарнизон сдался. Снова заняли Эльзас и Лотарингию. С каталонцами Франция заключила союз. Вместе разбили испанское войско при Монжюнике, и Каталония признала Людовика своим сувереном, графом Барселонским и Русильонским. А в Италии сестренку короля Кристину вернули на на Савойский престол. Правда, правительницей она была нулевой и передоверила управление герцогством любовнику, Филиппу д`Англие. Которого перекупили испанцы и ввели армию в Турин. Но французские части их вышибли, д`Англие арестовали и установили в Савойе режим полуоккупации.
После чего Франция и Швеция, хапнувшие практически все, что хотели, начали искать пути к миру, пригласив в посредники папу Урбана VIII. Он давно мнил себя политиком европейского масштаба и страдал комплексами из-за того, что его влияние весьма ограничено. Пытался это компенсировать, развернув в Риме грандиозное строительство дворцов и храмов. Но если когда-то в папскую казну текли деньги из других католических государств, теперь их приходилось добывать из карманов собственных подданных. Урбан, как и во Франции, взвинчивал налоги, устраивал внутренние займы, истощил страну поборами и ввел систему откупов — а в роли откупщиков оказывались родственники папы. За предложение французов он ухватился с радостью, его дипломаты принялись уговаривать враждующие стороны сесть за стол переговоров с тем, чтобы примирившись, под папской эгидой обратиться против турок.
А Испания, не в силах одолеть противников в боях, опять сделала ставку на французских заговорщиков. Новый клубок интриг возглавил принц крови Суассон. К нему примкнули де Гиз и губернатор Седана Буйонн. Его крепость и стала эпицентром восстания. Сюда стекались аристократы с отрядами дворян, император прислал 7 тыс. лотарингских солдат. И двинулись на Париж. Мария Медичи в Германии уже покупала кареты, намереваясь возвращаться во Францию. Королевская армия Шитийона встретила мятежников при Ла-Марфе. Ее разбили подчистую. Но в конце сражения к победителю-Суассону подобрался наемный убийца, посланный Ришелье, и пырнул кинжалом. И тотчас коалиция, связанная лишь авторитетом принца, развалилась, войско рассыпалось. Ришелье послал части к Седану, и Буйонн покорился на условиях прощения.
Возникновению второго заговора случайно подыграл сам кардинал… В качестве нового любовника он подсунул королю 18-летнего красавчика Сен-Мара, сочтя его безобидным. Но тот оказался капризным и вздорным юношей, устраивал скандалы и мог грубить даже Людовику. А против Ришелье стал враждовать. Существует версия, что король в этом поощрял любимчика, поскольку уже тяготился опекой премьера и был не против, если бы кто-то его избавил от Ришелье. Но Сен-Мар шел дальше, он связался с Испанией, с теми же Гастоном Орлеанским и Буйонном, замышляя государственный переворот. Но разве мог этот мальчишка тягаться с кардиналом? Через шпионов Ришелье добыл копию письма заговорщиков к Оливаресу с просьбой поддержать их и проектом крайне невыгодного для Франции мирного договора. И представил все это королю. Гастон, припертый уликами, немедленно заложил единомышленников. И Сен-Мара казнили вместе с его другом де Ту — который в заговоре не участвовал, но не донес. Правда, Буйонн уже успел впустить испанцев в Седан, но туда послали Мазарини. Он умело подъехал к жене Буйонна, уломал повлиять на мужа, обещая амнистию. В Седан удалось без боя ввести французские войска, а губернатора сменили. Таланты Мазарини оценили по достоинству, ему выхлопотали сан кардинала (хотя он, как и Ришелье, никогда не был священником).
В Англии, наоборот, торжествовала оппозиция. Заклевав короля и урезав его власть, парламентарии этим не удовлетворились. Развернули наступление на англиканскую церковь. Правда, тут мнения разделились, одни депутаты требовали только запретить священнослужителям вмешиваться в светские дела, другие — полной отмены института священников. Да и наложить лапу на церковное имущество многим казалось соблазнительным. Но на это возмутились пэры, отвергли подобные законопроекты. И вокруг короля стали группироваться “умеренные”, которых пугали растущие запросы палаты общин. Правительство же, по-прежнему не имея средств, продолжало выжимать их из Ирландии.
И в ноябре 1641 г. терпение ограбленной и униженной колонии лопнуло. Восстал весь остров. На долголетний гнет, депортации и истребление ирландцы отвечали адекватно. Убивали английских переселенцев, угнездившихся на их землях, женщин и детей топили или изгоняли прочь, предварительно раздев донага, на смерть от холода и голода. По британским данным, погибло до 30 тыс. чел. Впрочем, за точность ручаться не приходится — англичане уже в то время умели манипулировать “общественным мнением”, и данные взяты из газет, живописавших зверства “ирландских дикарей” (впоследствии оказалось, что в городах спаслось довольно много англичан, и их через 8 лет перебьют свои же англичане — в качестве “роялистов”).
Командующий британскими оккупационными войсками О`Коннел в общем-то верно разобрался в причинах восстания и докладывал о них, но в его руках осталось лишь несколько крепостей, требовалось уже не просто усмирение, а вторичное завоевание Ирландии. Парламент горячо ухватился за эту идею, квалифицируя бунт как “наступление католицизма” (на права протестантов!) Для финансирования экспедиции был выпущен заем под залог ирландских земель, которые будут конфискованы у “мятежников”. Но, собрав деньги, палата общин вдруг… призадумалась — а не опасно ли будет давать королю армию? Карл уж и не знал, что же еще надо оппозиции? Потребовал объяснений. И тогда парламент издал “Великую Ремонстрацию” (хотя и принятую большинством лишь в 11 голосов). В ней подробно перечислялись все “проступки” короля с начала его правления, все, что можно подогнать под “злоупотребления”. Откуда вытекали требования прекратить эти “злоупотребления”, поставить под контроль парламента деятельность министров, лишить епископов их прав, обеспечить “свободу совести”… В общем, покатилось по второму кругу.
А король перед тем, как воевать с ирландцами, решил съездить в Шотландию, договориться о союзе или хотя бы нейтралитете. И там неожиданно для себя узнал, что в Шотландии у него много сторонников. Которые открыли ему глаза и представили доказательства, что в прошлой войне действия шотландцев и английской оппозиции четко координировались. Ошарашенный тем, как его водили за нос, Карл поехал в Лондон — и обнаружил, что в Англии его авторитет тоже еще высок, по пути толпы простолюдинов радостно приветствовали своего монарха. И король резко изменил поведение, готовясь к роспуску изменнического парламента. Оппозиция об этом пронюхала и нанесла удар первой. Опять взбунтовала городскую чернь, вооруженные банды ворвались в парламент и изгнали делегатов, верных королю — епископов, лордов, дворян. Таким образом, пуританские лидеры сами преступили законы, за которые “боролись”, о неприкосновенности парламентариев, о невозможности их разгона.
Король через генерал-прокурора потребовал ареста смутьянов. Это не было исполнено. Тогда он сам с 500 солдатами (а больше у него и не было) явился в парламент арестовать 5 главных преступников. Они в последний момент успели скрыться через другой выход и принялись по предместьям поднимать народ “на защиту парламента”. В Лондоне началась смута, оппозиционеры объявили мобилизацию городского ополчения. И Карлу эта волынка надоела. Он уехал в Оксфорд и стал собирать войска. А оппозиция, в свою очередь, формировала лондонскую милицию, которую возглавил граф Эссекс. Сторонников короля называли “кавалерами”, парламента — “круглоголовыми”, поскольку они, в отличие от дворян, не носили длинных волос. Первым открыл боевые действия депутат парламента Кромвель. Создав отряд со своим зятем, он по собственной инициативе захватил склад оружия в Кембридже и погромил обоз, везший королю деньги и столовое серебро.
22 августа 1642 г. Карл поднял в Ноттингеме свое знамя, что означало официальное объявление войны. Но англичане во все времена носились со своими законами, как с писаной торбой, поэтому война объявлялась не парламенту — такого законы не предусматривали, а графу Эссексу, на что монарх имел полное право. И юридическим поводом стала не государственная измена проходимцев-парламентариев, а то, что только король мог мобилизовывать милицию, то есть Эссекс нарушил его прерогативы. В целом же ситуация сложилась странная. В Лондоне к власти пришли олигархи-пресвитериане, и у них было огромное преимущество — порты, главные города, флот, деньги, оружие. Но сами-то они были отнюдь не против королевской власти, только хотели сделать ее подконтрольной. И Эссекс с другими парламентскими генералами были не против короля. Они не хотели потерпеть поражение, но и не желали победы над ним. Потому что не знали, что же делать с этой победой?
